Убийцы и те, кого так называют - Мэри Соммер

остановилась перед Горком и так уставилась на него, что великан уменьшился в размере и вжался в угол.

– Тарквин велел привезти тебя сюда, если что-то случится, и терпеливо выжидать, пока всё образуется, – ответил он то же самое, что твердил последние дни.

Дни. Надо снова попробовать посчитать дни. Сегодня утром Тони не смог сделать этого из-за похожести их друг на друга. В домике посреди леса они ночевали уже наверняка больше четырёх раз, но меньше семи. Точнее он сам определить не мог, а спрашивать было боязно.

– Тарквин тебе велел? – Грэйс сощурилась. Хотя ей приходилось высоко задирать голову, она как-то умудрялась смотреть на Горка исподлобья. – Мне Тарквин ничего такого не велел, и я не понимаю, почему мы сидим здесь и не ищем его.

Горк тяжело вздохнул. Сам он, конечно, не маялся без дела. По утрам Горк выезжал из леса на дорогу и издалека следил за воротами Брокет-Форта, но ничего сверхъестественного там не происходило. Несколько раз он наведывался в Элмур прикупить продуктов и потихоньку разузнать последние новости. Правда, учитывая место, которое Горк занимал в пространстве, о незаметности можно было только мечтать. Он даже спал на улице – утверждал, что стены маленького домика давят ему на голову.

– Вам сейчас неразумно показываться. – Горк замялся. – После того, что… это самое, Джек натворил. Вы ведь… как бы это сказать… его друзья, и ходят всякие разные слухи.

Он зыркнул на дверь, прикидывая, как бы максимально быстро до неё добраться.

– Всякие разные слухи? – повторила Грэйс, вложив в последнее слово всё своё презрение и к разговорам, курсирующим в настоящее время, и в общем к потребности людей в сплетнях и домыслах.

– Ну, ты ведь понимаешь. – Густые брови Горка сошлись на переносице. – Убийство короля произошло после…

– Убийство?

Грэйс подошла к Горку вплотную, и ему пришлось так сильно вжаться в угол, что менее прочно построенный дом уже бы покосился.

– Ты был там? – спросила Грэйс звенящим шёпотом.

– Нет, но… – начал Горк.

– Ты видел, как всё произошло?

– Нет, вот только…

– Ты выловил из реки его бездыханное тело?

Каждый вопрос Грэйс сопровождала ударами кулаков в его широкую грудь. Вряд ли Горк чувствовал что-то сильнее воздушных колебаний, но почему-то каждый раз вздрагивал.

– Нет, – понуро признался он.

– Так как ты смеешь говорить мне такое?

Сжалившись над великаном, Грэйс направила следующий удар в стену и отвернулась.

Тони понял, что уже ни кусочка не пролезет в его скованное спазмом горло, и отодвинул от себя тарелку. Сам он ещё ни разу не решился высказывать в присутствии Грэйс подобные предположения и искренне восхищался смелостью Горка.

Великан пальцем погладил её по волосам.

– Грэйс, милая моя, – пробормотал он ласково, – мне тоже больно осознавать это, но шансов мало, и если бы, то… Я ведь тоже любил Тарквина. Как сына… больше, чем сына. Но если его нет…

– Ну да, конечно, – язвительно хмыкнула Грэйс, не поворачиваясь.

Горк кивнул её спине, пробормотал что-то про лес, топор и дрова, после чего прыжком преодолел расстояние до двери и выскочил на улицу. А Тони, раз уж он запутался в днях, принялся считать секунды. Ему необходимо было поддерживать иллюзию порядка хоть в чём-нибудь незначительном, чтобы потом экстраполировать его на глобальные вещи.

По прошествии трёхсот секунд Тони подошёл к Грэйс и обнял её за плечи. В последнее время он часто делал это, потому что не мог придумать другого способа поддержать её. Ещё задолго до знакомства с магией Тони узнал о доступной, но не менее могущественной силе объятий и не стеснялся ею пользоваться. Если рядом находится близкий человек, которому очень плохо, нужно как можно крепче обхватить его руками, прижаться щекой к его щеке и через кожные рецепторы передать ему немного тепла и любви.

Погружённая в свои мысли, Грэйс вздрогнула от неожиданности, но сразу расслабилась. Тони подумал, что вот сейчас она заплачет – но нет, щека оставалась сухой.

На пути из Элмура в замок Грэйс много плакала. Разрываясь между обидой на Джека и ковырянием собственной вины перед ним, она жалела их дружбу, которая теперь, наверное, разрушена навсегда. Она переживала, что импульсивный поступок Джека станет искрой. И вспыхнут новые споры, пересуды, гнусные сплетни, которые и так подобно чёрным воронам кружили вокруг Тарквина всю его жизнь. Не в силах успокоиться, Грэйс всё порывалась вернуться…

Новость о том, что случилось на главной площади Элмура за несколько секунд до полуночи, настигла их почти у самого замка. Выслушав гонца, Горк немедленно решил свернуть с намеченного пути. Посреди ночи они отправились в другое место – хорошо спрятанное – где их не сразу найдут и обвинят в заговоре против короля.

С тех пор Грэйс не проронила ни слезинки. Тони присматривался, прислушивался по ночам к её дыханию, когда они безуспешно пытались уснуть на разных краях кровати. Ничего.

К вечеру стало прохладнее – чувствовалось наступление осени. С каждым днём солнце садилось всё раньше, оставляя землю остывать, а нетерпеливые сумерки ещё больше усиливали тоску.

Тони стянул с кровати плед, и они с Грэйс, вместе укрывшись им, уселись на пол поближе к камину. При иных обстоятельствах – тепло, уютно… отдых в уединённом уголке леса. Сейчас тени от пляшущих языков пламени угрожали, а красноватые блики заходящего солнца навевали неприятные ассоциации с кровью.

– Знаешь, Тони, когда я вновь оказалась здесь, в памяти начали проявляться детали, о которых я не подозревала.

Грэйс вытащила руки из-под пледа и протянула их ближе к огню.

– Какие? – Тони повторил её движение.

– Я помню иголку.

– Иголку?

Грэйс коротко улыбнулась.

– Которой Квин зашивал мне рану, – пояснила она беззаботно. – Помню, как она поблёскивала в свете огоньков из камина.

Тони сглотнул.

– Я тогда ещё была не совсем в сознании. – Грэйс говорила отрешённо, будто делилась сама с собой. – Испугалась сильно. У Квина рубашка была в крови, и первым делом я спросила, в порядке ли он. А потом всё ли нормально со мной. Кажется, я хныкала и жаловалась, что не хочу умирать.

Она замолчала. Теперь рваная нить разговора мешала Тони считать равномерные секунды. Боковым зрением он стал отмечать на сине-сиреневой палитре быстро меняющийся оттенок неба в квадрате окна.

– А потом что? – напомнил он о себе.

– Квин пообещал, что я не умру, – ответила Грэйс. – И поцеловал так стремительно, робко… будто сам от себя не ожидал. Я не помнила, а он не рассказывал.

Коснувшись пальцами губ, она резко отдёрнула руку и спрятала её под пледом.

Наступил один из тех редких моментов, когда для помощи другому не жалко и собственной жизни. Тони