В плену сердца - Тори Майрон

– Хорошо. Я тебя поняла, – с улыбкой произношу я. – Буду с нетерпением ждать визита доктора Лэнс и надеяться, что со мной всё в порядке. А то я уже дождаться не могу, когда смогу приступить к выполнению своих прямых обязанностей, – без тени лукавства добавляю я и, втайне упиваясь очередным замешательством Харта, не могу удержать себя от желания удивить его ещё сильнее. – Хотя, знаешь, Адам, если ты мне позволишь, кое-что для тебя я могу сделать уже прямо сейчас. Ведь, как ты и сам видишь, мой рот с языком однозначно функционирует как надо, – томно глядя боссу в потемневшие глаза, дразняще провожу кончиком языка по губам, всё ещё ощущая на них шоколадный привкус, слаще которого для меня кажется только вконец изумлённое выражение лица Харта.

Что? Не может никак поверить, что всецело добился своего? Или по-прежнему думает, что я затеяла некую хитроумную игру? 

Так расслабься, мой прекрасный Адам. Никакой игры нет. Не в этот раз. Перед тобой просто сидит та, кого ты так отчаянно желал во мне видеть. Так что теперь получай, распишись и радуйся долгожданной победе. 

– Сара, иди выполнять мои указания в соседнее помещение, – безапелляционным тоном приказывает Харт, теперь уже изрядно удивляя меня. Неужели я дождалась? Неужели добилась своего? Неужели он наконец позволит мне охладить его, постаравшись с максимальной самоотдачей заработать вознаграждение?

У-у-х, если что, я готова! Уже давно готова! И ни за что не упущу этот шанс! 

Николина

По недовольному лицу ассистентки вижу, насколько тяжело и неприятно ей даётся выполнить требование начальника оставить нас одних, но она, как ещё одна послушная овечка, безоговорочно выполняет его: освобождает кресло рядом с Хартом и скрывается за плотной занавеской.

Я не тороплюсь перебраться к нему поближе, а продолжаю молчаливо сидеть на своём месте. Не двигаюсь, неотрывно смотрю на Адама, ожидая приказа встать перед ним на колени и приняться за дело, однако подобного приказа почему-то не следует. С минуту он просверливает меня с головы до ног каким-то странным, изучающим взглядом — так смотрят на того, кого видят впервые и кто не особо приходится по нраву. А затем Адам сам встаёт и в один шаг оказывается возле меня, возвышаясь над головой, точно могучий великан. Высокий, широкоплечий, идеальный, как отфотошопленная до безупречности модель из рекламы, и поглощающий своим крупным телом и мужской энергетикой всё пространство самолёта.

Тёмный взгляд меняется с изучающего на снисходительный, а его пах с внушительной выпуклостью, выпирающей из-под ткани брюк, теперь находится точно на уровне моего лица, красноречиво намекая, что мне следует делать. 

Значит, мистер Харт хочет наблюдать за процессом моей работы сверху? Да без проблем. Мне-то без разницы. Как пожелает Его величество. Так даже удобнее. Коленки свои от новых царапин уберегу.

Для меня не проблема приняться за минет хоть прямо сейчас, однако, подняв на него выразительный взгляд, продолжаю занимать выжидающую позицию. И правильно делаю — потяни я самовольно руки к его ширинке в энный за сегодня раз, вместо одобрения наткнулась бы на очередной облом. Вместо приказа раздеть его на меня с высоты летит грозное:

– Встань. 

Встать? Он серьёзно? И как, по его мнению, я буду сосать стоя? 

Но от порции вопросов я себя так же благоразумно останавливаю, решая просто дождаться следующих повелений Харта. 

Я встаю, тут же соприкасаясь корпусом с его — горячим, как печь, и твердым, точно металлическим. Руки держу при себе. Ни одного лишнего движения больше не сделаю, пока он не скажет. А он, как будто нарочно издеваясь надо мной, так ничего больше и не говорит, лишь подносит руку к моему лицу. Медленно проводит тыльной стороной ладони по скуле к подбородку, задевает большим пальцем родинку и поднимается к губам, начиная обрисовывать контур едва ощутимым касанием — бережным, аккуратным, содержащим в себе его фирменную убийственную нежность, что вечно покоряла меня, раскладывала на атомы, подчиняла и заставляла наивно верить в сказку, в которой этот «идеальный» мужчина поистине любит меня, а не желает использовать только по одному назначению. 

Как же действует обманчивая ласка Адама на меня сейчас? Барабанная дробь… Бессимптомно! Да! Я спокойно подставляю лицо навстречу его трепетным прикосновениям и не чувствую ровным счётом ничего. Будто меня никто и не трогает вовсе.

Ещё несколько секунд коварной нежности Харта, которой непонятно чего он хочет добиться, — и я тоже включаюсь в процесс: обхватываю ртом его палец, слегка прикусываю, лижу языком, типа в наслаждении прикрывая глаза. Типа, потому что на деле я бы с радостью сменила его фалангу на очередную вкусную клубничку.

– Кто ты такая? – глухим полушёпотом ошарашивает Адам, вынуждая мигом раскрыть глаза. Он сканирует моё лицо с такой скрупулёзностью, словно пытается разглядеть, что находится у меня под кожей, явно ощущая некий подвох.

Хм… Быстро, однако, он учуял неладное. Но я сделаю всё, чтобы по возможности дольше укрыть от него свою тайну. 

– Я всё та же Николина, просто более покорная версия, как ты и хотел. Тебе не нравится? – таким же полушёпотом спрашиваю я, только чуть более чувственным, и вновь вбираю в себя его палец, но Адам резко освобождает его от моих ласк и обхватывает ладонью щёки.

– Не нравится. Ты слишком переигрываешь. Я хочу, чтобы ты перестала притворяться. 

Вот и всё: от кратковременной нежности Харта не осталось и следа. Привычная смесь из возбуждения и животной агрессии снова бьёт из него ключом. И так всегда. Адам верен себе. С — стабильность.

– Притворяться? Клянусь, я не понимаю, о чём ты говоришь. Я веду себя так, как ты просил, и всеми силами пытаюсь ничего не испортить, чтобы не оказаться в тюрьме, – настойчиво, со всей имеющейся во мне серьёзностью уверяю я, умышленно не произнося вслух вторую причину, по которой мне приходится быть милой и послушной. – Ты был прав, Адам. В комфортабельной комнате очень даже приятно проводить свои будни, и мне совсем не хочется менять новые условия жизни на нечто ещё более худшее, чем было у меня до. Ни за что не хочу возвращаться к бедности и грязи, потому-то я так и стараюсь тебя не разочаровывать, но насколько понимаю, пока у меня это как-то не особо получается. Ты всё равно остаёшься мной недоволен, – досадно выдыхаю я, стойко выдерживая недоверчивый взор Харта.

Предполагаю, помимо борьбы с горячкой он сейчас захлёбывается потоком нелепых предположений, и чётко вижу, что всё никак не может решить: верить мне или не верить. Секунды идут, за ними минуты, а мы всё не отводим взгляды друг от друга. Да и мне, в принципе, как главному ждуну этого месяца, ничего другого и не остаётся, как просто терпеливо ждать его дальнейших слов или действий. И они таки наступают: ещё пара минут размышлений — и Адам соединяет наши лбы, сокрушённо выдыхая:

– Ты когда-нибудь точно сведёшь меня с ума, дикарка, –  отчаянно, устало, с надрывом и весомой долей мучения. Но вроде бы поверил. Пока что. Фух… И раз уж сейчас пронесло, нужно пользоваться моментом и спасти несчастного страдальца от перегрева, а то «очарование» скоро совсем его испепелит.