В плену сердца - Тори Майрон

– Значит, помимо меня ты всегда будешь трахать кого-то ещё, я правильно поняла? – сквозь зубы цежу я. Хорошо, что Адам не видит моего лица — на нём по-любому ярким маркером написано, что мне совершенно похер.

– Не всегда. Обычно я так не делаю. – Он встаёт прямо за моей спиной, но не трогает, а лишь слегка касается своим горячим телом.

– Но со мной собираешься делать.

– Я не обязан отчитываться.

Ах… Ну, разумеется. Как же я могла забыть?

– Ясно. Тогда скатертью дорожка.

– Что ты сказала? – недоумевает он.

Чего не понятного-то? Или глухой? Плохо слышит? Я же вроде громко буркнула. Ещё громче надо?

– Я говорю — скатертью дорожка! В клетку ты меня уже завёл, и раз уж в моих услугах ты сегодня не нуждаешься, полагаю, что делать тебе здесь больше нечего, – гневно бурчу я, скрещивая руки на груди. Уфф! Да я настоящая злючка! Оскар в студию!

– Повернись, – гремит сзади баритон Адама. Он почему-то тоже вмиг становится злючкой. Вновь. Да что же опять не так?

Продолжая придерживаться образа ревнивой буки, я выполняю приказ босса и неохотно поднимаю на него хмурый взгляд. Но, по ходу, недостаточно хмурый, чтобы беспрекословно поверить в искренность моего негодования, потому что черты лица Адама снова заостряются от злости настолько, что превращаются из страшно в чудовищно красивые. 

– Я не знаю, чего именно ты хочешь добиться своей игрой в непонятно кого, Лина, но если ты будешь продолжать в том же духе, клянусь, ты застрянешь в этой комнате навсегда, – обещает Харт таким тоном, что ни на секунду не позволяет засомневаться в его словах. Дерьмо! Нужно исправлять ситуацию.

– А в каком духе мне себя вести? Не понимаю! Покорная и инициативная я тебе не нравлюсь. Негодующая ведьма — тоже. Чего именно ты от меня хочешь, Адам? Скажи — и я выполню.

– В том-то и дело, что ты никогда так просто ничего не выполняешь, – парирует он, вновь исследуя моё лицо будто под магнитным резонансом.  

– Это раньше я так не делала, но сейчас-то ты добился своего, не оставив мне выбора, и хочешь не хочешь мне приходится подчиняться.

– У меня складывается впечатление, будто ты очень даже хочешь.

– Вот и славно! Получается, я прекрасно справляюсь со своей ролью, – не подумав, торопливо выдаю я, тут же жалея об этом.

– Значит, ты всё-таки не отрицаешь, что кого-то играешь? – дьявол прищуривается, точно охотник, следящий за зверем из засады, а мне даже отойти от него некуда, чтобы увеличить между нами расстояние — моя спина накрепко припечатана к окну, а массивное тело Харта отрезает все пути спасения. Но ничего. Без паники. Сейчас всё разрулим!

– Да какая разница — играю я или нет? – непонимающе развожу руки в стороны. – Ты при любом варианте получаешь желаемое, поэтому совершенно не улавливаю мотив твоих претензий ко мне. То не так, это не так. Ведёшь себя, как баба в период предменструального синдрома, честное слово. Да только я больше чем уверена, что тебе не нравится ничего из того, что я делаю или говорю сегодня, не потому что я кого-то там играю, Адам, а всего лишь из-за твоего физического неудовлетворения.

– Это никак не связано, – глухим голосом отрицает он.

– Ещё как связано, – я тут же протестую. – От тебя же током бьёт даже с расстояния, а прикоснёшься — вообще обжечься можно. Как в таком плачевном состоянии можно быть чем-то довольным? Понятное дело — никак. Тебе срочно нужно понизить градус тела, но ты наотрез отказываешься от моей помощи.

– На этот счёт можешь не волноваться, Лина, и спокойно обживаться в своей новой комнате. Снизить градус сегодня мне поможет другая, – нагло ухмыляясь, заявляет он, разом подтверждая мои догадки о многофункциональности рыжей красотки.

– А я всё равно волнуюсь, Адам, и не без причины, – копируя его ухмылку, отвечаю я. – Ведь я заведомо могу предсказать, что твоя сногсшибательная… Виола, или как её там, вряд ли сможет тебе помочь в этом деле. Только я способна дать тебе то, в чём ты нуждаешься, вне зависимости от моего поведения и методов, какими я бы доводила тебя до оргазма. Ты и сам прекрасно это знаешь, но почему-то продолжаешь отрицать, – самодовольно улыбаюсь я, излучая уверенность в собственной уникальности, но, к сожалению, всего пару секунд. После мою улыбку «самой обаятельной и привлекательной» разом стирает высокомерный тон Харта:

– Не переоценивай свою значимость для меня, Лина. Ты, конечно, особенная, но вовсе не незаменимая. Пусть Виола в космос меня и не отправит, но поверь мне, она очень способная девочка не только в домашних делах, поэтому даже без очарования непременно даст мне то, в чём я нуждаюсь, – он намеренно передразнивает мою тягучую интонацию и, больше не желая тратить на меня время, направляется к двери, перед самым уходом добавляя с видом победителя наших сегодняшних баталий: – Пока что твои методы мне угодить совсем не впечатляют, Джеймс, поэтому будь добра на досуге подумать, как ты можешь меня порадовать, не прибегая ни к каким актёрским приёмчикам. Времени у тебя на это будет предостаточно.

Стоит двери за Адамом закрыться, а замку характерно щёлкнуть, оповещая о том, что клетка заперта, как я напрочь теряю контроль над своим телом. На короткое мгновенье, но его вполне хватает, чтобы схватить первую попавшую под руку декоративную вещицу и яростно швырнуть её в сторону входа, представляя, как она с треском разбивается не об стену, а об голову Харта.

– Чёрт! – зло рычу я. И на сей раз злость моя стопроцентно настоящая. – Сиди смирно, идиотка! И не смей высовываться! – остервенело вцепляюсь дрожащими пальцами в спинку стула и продолжаю грязно ругать саму себя.

Нельзя допускать ничего подобного! Ни в коем случае! Даже на пару секунд. Нельзя! Это чревато полным разрушением стен, которые и так удалось изрядно утончить этому надменному, мистическому фрику.

Никаких больше длительных встреч взглядов, сентиментальной нежнятинки и восприятия его заботливых фразочек как чего-то значимого — всё это действует на моё глупое второе «я» пагубным образом. Она сразу же превращается в неразумное создание, которое начисто забывает о том, кто такой Адам на самом деле, и начинает сама бомбить бункер изнутри. А ни мне, ни ей этого не надо! Хорошо, что хотя бы одна сторона нашей индивидуальности это чётко понимает.

И теперь, в желании быть максимально готовой к нашей следующей встрече с Хартом, я всеми силами постараюсь убедить врача, что моё нынешнее состояние требует ещё несколько дней воздержания от секса, даже если это в самом деле окажется не так. Ведь мне явно потребуется некоторое время, чтобы вернуть защите абсолютную непробиваемость и утихомирить эту взбалмошную дуру внутри себя, которая злится, кричит, ненавидит его всеми фибрами души и тем не менее всё равно продолжает грустить и обижаться на его резкие слова, таять и захлёбываться счастьем, когда он нежно прикасается, и до озверения ревновать, осознавая, что прямо сейчас Адам в бешеном темпе трахает другую, жадно целует её, шепчет пошлости в порыве страсти, покрывая чужое тело укусами и отпечатками своих пальцев, точно так же, как ещё совсем недавно делал это со мной.