Жизня. Рассказы о минувших летах - Константин Иванович Комаров

Недели две нас гоняли на разные работы, главным образом на разгрузку вагонов с лесом, иногда с углем. Тогда я заметил странную вещь. Основная масса пополнения тогда поступила из Горьковской (Нижегородской) области. Горьковские заметно отставали в физическом развитии от нашей дальневосточной группы. Низкорослые и слабосильные, они с трудом справлялись с работой по разгрузке вагонов. Там, где мы вдвоем брали и несли бревно, они копошились чуть ли не вдесятером. То же самое я наблюдал и немного позже, когда мне пришлось служить вместе с вятскими ребятами. Позже я объяснил это плохим питанием основного населения наших западных областей, где в колхозах на трудодни если чего выдавали, то самый мизер. Мой друг Володя Кривов из Чернского района Тульской области в 1946 г. вырос на 12 см. Сказался переход на питание по более «сбалансированной» по калорийности 1-й норме. Вообще-то мы, 17-летние, все еще должны были расти, но я в солдатах прибавил в росте всего 2 см.

Вскоре нашу группу в полном составе перевели в 22-ю окружную школу снайперов — мы были призваны со школьной скамьи, а потому считались грамотными. Она располагалась в военном городке Падь Моховая, что в 10 км от Благовещенска по железной дороге в сторону основной Амурской магистрали. Военный городок был построен до войны с претензией на обустройство армейского быта по последнему слову техники своего времени. Центр городка составляли два четырехэтажных капитальных корпуса под казармы и двухэтажного бытового корпуса. В каждой казарме размещалось восемь рот, по две роты на этаже, а всего 16 рот, объединявшиеся в четыре батальона. Так называемый бытовой корпус делился на две равные половины. В одной половине внизу была столовая, наверху — фабрика-кухня; во второй половине внизу — зрительный зал со сценой, наверху — библиотека-читальня. В подвале — котельная, которая должна была отапливать весь комплекс вместе с казармами и обеспечивать тепло для приготовления пищи. Кухня была оборудована специальными котлами из нержавеющей стали, нагревавшимися паром от кочегарки. За домами офицерского состава была еще и хорошо оборудованная собственная пекарня. Бытовые удобства — на дворе в значительно удаленных сооружениях типичной архитектуры из тесовых досок, по одному на корпус.

«За сто сажен с чердака За нуждой бегу известной».

Описываю подробно потому, что ничего подобного больше нигде я не встречал, хотя пришлось побывать в гарнизонах самого разного типа и ранга. Говорили, что в Пади Моховой до войны стояла кавалерийская дивизия. Конюшни здесь действительно были, но пустовали за ненадобностью. По солдатской молве, дивизией командовал Рокоссовский — вероятно, легенда. Впрочем, и в легенде часто кроется истина, а Рокоссовский в Великой войне сам был легендой.

Однако описанные роскошества нас мало касались. За недостатком топлива казармы не отапливались, и просторные помещения с высокими потолками всю зиму обогревались «народом». Потолок коридора от входа в собственно казарму с помещениями по сторонам (умывальная, каптерка, канцелярия, ленинская комната) был покрыт толстым слоем инея. Топлива едва хватало на корпус с кухней, и нас нередко после занятий со стрельбища гоняли на сопки ломать на дрова сушняк в лесной поросли. Вязанки мы связывали обмотками и сваливали их у котельной. Спать для тепла мы устраивались парами на тесно сдвинутых соломенных матрасах и укрывались с головой двумя жиденькими байковыми одеялами и шинелями. В клуб нас иногда водили строем смотреть кино. Один раз у нас выступал знаменитый экстрасенс Вольф Мессинг. Его «фокусы», если можно назвать фокусами показанные им номера, граничили с фантастикой и вызывали изумление. Много позже, вспоминая Мессинга, я удивлялся, как он попал в этот отдаленный гарнизон и что его сюда занесло, чтобы выступать в аудитории, в основном состоявшей из рядовых солдат? Однажды показали самодеятельность. Запомнился умелец, жевавший зубами стекло. В библиотеку мне удалось прорваться не больше двух раз на краткое время, и я ничего положительного о ней сказать не могу. Помню только брошюру в свободном доступе, в которой по опыту первых месяцев войны с Финляндией содержались наставления о поведении и обустройстве солдата в полевых условиях, способов разжигания и поддержания костров и т.п. Уже тогда я с удивлением увидел, насколько же те солдаты были не приспособлены к действиям в поле, даже костра разжечь не умели. Более глубокое понимание неготовности нашей армии к войне в 1940 г. пришло ко мне позднее. Судорожные и спешные меры нового Наркома обороны Тимошенко по подготовке нашей армии к войне эта самая война и прервала в самом начале перестройки. Теперь, в начале 2010-х наши военные предполагают обновить и перевооружить армию на 70% к 2020 г. А кто тебе это время даст?

Снайперская школа приняла нас «в крепкие объятия». Спешно был проведен курс начальной подготовки бойца, и еще до Нового года мы приняли присягу. Занятия проводились с винтовкой общевойскового образца. Строевая подготовка, ружейные приемы, штыковой бой («Коротким коли! Длинным коли, сверху прикладом бей! Средним коли, вперед прикладом бей!» и т.п). Было трудно — в ветхих шинелишках, без рукавиц мы отчаянно мерзли. Были обморожения, за которые карали, как за умышленное членовредительство. Некоторые не выдерживали, опускались, становились доходягами, но это никого не волновало. Мы находились под постоянным и неусыпным надзором младших командиров (старшина, помкомвзвода, командир отделения). Пристальное и неизбывное преследование тяжело давило на психику. В своем 2-м взводе я все-таки находил взаимопонимание, но меня почему-то невзлюбили старшина и помкомвзвода 3-го взвода Олейник и постоянно придирались по всякому поводу. Я сделался ершистым и ожесточенным, друзья меня не узнавали. Не раз я получал наряд вне очереди. Обычный наряд — на ночь в распоряжение дежурного по роте. Фантазия дежурного выше приказа чистить уборную не поднималась. В уборной под самое очко вздымались намерзшие сталагмиты кактусов, и их надо было долбить ломом. Но я сразу как-то догадался сообразить, что можно и уклониться от такого удовольствия. В первый раз прихожу удрученный к «полю брани», а там уже долбят. Ба! Да нас же целых восемь рот на одно такое сооружение. Всегда найдутся бедолаги, а проверять дежурный не пойдет, а и пойдет — работу увидит. Трудность заключалась только в том, чтобы избыть довольно продолжительное время на морозе. В отдалении стояли пустые конюшни, и я пошел туда. От ветра защитился, но холод! Для костра поблизости взять было нечего, а в самих конюшнях это все