Дело лошади танцовщицы с веерами - Эрл Стенли Гарднер

– А потом?

– Я знала, что Джон Каллендер был в номере прямо напротив покоридору. Знала, что он посылал за моим братом Джаспером, что он пыталсяшантажировать Джаспера и хотел через него выйти на меня.

– Продолжайте.

– Ну, я вышла из номера Артура, посмотрела на дверь номерапятьсот одиннадцать и вдруг сообразила, что если бы я дала понять Джону, что,как бы он ни старался, ему никогда не заполучить меня назад, то он, возможно,прекратит преследовать Джаспера. Это был один из тех внезапных импульсов,которым иногда поддаются женщины и…

– Можете не отчитываться, – перебил Мейсон. – Дайте мнефакты, и побыстрей. У меня мало времени.

– Я прошла через коридор к номеру пятьсот одиннадцать, –сказала она. – Очень тихо постучала. Джон открыл дверь. Я вошла и все емувыложила. Я заявила, что, если он попытается сделать Джасперу какую-то пакость,я с ним никогда больше не заговорю до конца жизни. Сказала, что прошло товремя, когда он мог заставить меня вернуться, шантажируя Джаспера, что я с нимпокончила навеки, насовсем, раз и навсегда.

– Что было дальше?

– Я вышла из номера. Он, сардонически ухмыляясь, распахнулпередо мной дверь. Я думаю, он мог попытаться помешать мне уйти, но именнотогда мимо по коридору проходила горничная, поэтому он сказал: «В таком случаепрощай». Я ничего не ответила и направилась к лифту. Он закрыл дверь, и вдруг японяла, что боюсь его. Мне показалось, что до лифта идти очень долго. Явспомнила, что недалеко от его номера видела дверь с табличкой «Выход налестницу». Вернулась назад, рванула на себя эту дверь и помчалась вниз поступенькам. Я сбежала по лестнице на четвертый этаж, затем на третий и навторой. Дальше лестница вышла на балкон бельэтажа вокруг холла. Там естькомната, где можно писать письма, и я села за один из столов, как будтособиралась тоже что-то написать, взяла лист бумаги, сложила его, положила вконверт, сошла вниз по лестнице, огромной, как жизнь, опустила конверт впочтовый ящик и вышла из отеля.

– Что вы делали потом?

– Пыталась найти своего брата.

– Где вы его искали?

– В разных местах. Заглянула в некоторые ночные заведения,где, как я думала, он мог быть.

– А теперь я хочу получить честный ответ на свой вопрос. Яхочу, чтобы вы ответили мне, не виляя. Вы возвращались в отель хоть раз послеэтого?

– Вы имеете в виду «Ричмелл»?

– Да.

– Нет. Точно нет.

– Вы не возвращались, чтобы зайти к Каллендеру примерно вдва двадцать?

– Нет.

Мейсон поднялся, походил взад-вперед по комнате,остановился, резко повернулся и внезапно спросил:

– Вы не возвращались в холл отеля примерно двадцать минуттретьего ночи, не шли к лифту, никто вас не задерживал?

Она покачала головой.

– Этот человек – гостиничный детектив. Он спросил вас, кудавы направляетесь, и вы ответили, что идете к одному из постояльцев; онпотребовал, чтобы вы ему сказали, к кому именно, и вы в результате сообщили,что к Джону Каллендеру.

– Нет. Совершенно точно. Ничего подобного.

– Вы не подходили вместе с гостиничным детективом ктелефону, он не звонил в номер Каллендеру, тот ему не ответил, детектив непередал вам трубку, чтобы вы сказали Каллендеру, что находитесь в холле ихотите, чтобы он предложил вам подняться к нему?

– Ничего подобного.

– Когда вы заходили к Каллендеру, у вас был в рукахскрипичный футляр?

– Нет.

– А у вас есть скрипка?

– Да.

– Есть от нее футляр?

– Да.

– Где он?

– Среди личных вещей в багажнике моей машины. Понимаете,когда я ушла от Джона, я, в общем, торопилась и решила, что сама будузарабатывать себе на жизнь. Я взяла то немногое, что у меня было, действительномои личные вещи, положила их в багажник своей старой машины и попросила, чтобыДжаспер отвез эту машину в город. Сама же взяла лошадь. Я знала, что вВэлли-клубе в Броули требуются артисты. Я направилась туда и получила тамработу.

– И пока вы там были, вашу лошадь украли?

– Или украли, или она заблудилась. Я всегда думала, что ееукрали. Она была оседлана и взнуздана. Я ездила верхом. Обычно перед заходомсолнца. Вы же знаете, там очень жарко и днем невозможно ездить верхом. Я, какправило, выезжала вечером. В тот день я каталась, пока не наступило время идтина работу, и когда я кончила кататься, то уже сомневалась, успею ли к первомуакту. Я попросила человека, который ходил за лошадью, подождать пару часов,прежде чем расседлывать и разнуздывать ее.

– Почему?

– Потому что, во-первых, лошадь была взмылена и я не хотела,чтобы она входила в воду, пока не остынет, ну и, кроме того, я думала, чтозахочет покататься и мой брат.

– А он спрашивал вас, нельзя ли ему будет покататься в тотвечер?

– Да. Была лунная ночь, и он знал, конечно, что я будуработать у себя в ночном клубе.

– Ну и что произошло?

– Больше я не видела лошади. Когда я наутро спросила конюха,расседлал и разнуздал ли он ее, он сказал, что нет. Он предположил, что мойбрат взял лошадь и не привел ее назад. Я знала, разумеется, что это ерунда.Нашла Джаспера и спросила его об этом. Оказалось, он приходил, чтобы взятьлошадь, но ее не было. Он думал, что конюх расседлал ее, поэтому повернулся иушел.

– Вы обычно привязывали лошадь?

– Нет. Просто закидывала вожжи на раму у яслей. Мне и вголову никогда не приходило, что она может уйти.

– А вы думаете, она ушла?

– По правде говоря, мистер Мейсон, я думаю, что лошадьукрали. Практически каждый, кто проходил мимо и у кого хватило бы смелости, могсделать это.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – теперь вернемся к вашей работев Империал-Вэлли. Что вы делали после того, как уехали из Броули?

– Это долгая история, – ответила она.

– Я хочу услышать ее.

– С первого дня, как стала танцевать с веерами, я имелабольшой успех. Я стремлюсь быть грациозной и стараюсь, чтобы мое выступлениевсегда было символом изящества и раскованности. Я не расхаживаю по сцене, снявс себя все, что можно, как многие другие. Я действительно стараюсь делать то,что имеет какой-то смысл. Можете смеяться, но это так. Я свободна отусловностей. Люди не любят всегда быть рабами условностей, и, ну, в общем, этотрудно выразить словами… Там была девушка, сложенная почти в точности как я,она хотела стать танцовщицей с веерами. Я познакомилась с ней, пока выступалатам. Она была в кордебалете. Это, в общем, невеселая жизнь для девушки. Им всеперепадает – и шишки, и тяжелая работа, и развлекаются с ними тоже. Конечно, вомногих заведениях такое не допускается, но если ты девушка из кордебалета, то ик этому приходится быть готовой – ну, в общем, это зависит от того, гдеработаешь. Во всяком случае, эта девушка не стала продаваться за деньги. Онабыла сама по себе. И естественно, хотела расти. И вот как-то раз, когда я ужевыходила замуж, эта девушка, Айрин Килби, зашла ко мне и сказала, что я сделаласебе имя и что у меня все выступления расписаны вперед, что не стоит ихотменять. Почему бы ей не взять мое имя и не продолжить выступления в техпредставлениях, которые уже запланированы? Она бы начала выступать под именемЛоис Фентон, но использовала бы сценический псевдоним Шери Чи-Чи, и постепеннолюди привыкли бы именно к этому имени, и тогда она – как только публикапривыкнет – постепенно вообще перестала бы использовать мое настоящее имя.