Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира - Александра Маринина

Не забываем: «этот мальчик» – будущий регент Франции Джон Бедфорд, славный военачальник и крупный политик. Шекспир заранее подстилает соломку под тот образ, который нам встретится в следующих пьесах.

ВходитДуглас.

Видит Генриха Четвертого.

– Ну ты смотри, опять король! Да елки-палки, сколько ж вас тут? Ну, я поклялся рубить всех, на ком королевские латы. Эй, двойник, ты кто? Тебя как зовут?

– Я – настоящий король, – признается Генрих. – Жаль, что раньше ты встречал не меня лично, а моих двойников. Мои сыновья ищут на поле боя тебя и Перси. Ну а раз уж мы с тобой встретились, то давай померимся силой. Защищайся!

– Ох, сдается мне, что ты такая же подделка, как и все прочие, хоть и держишься по-королевски, – сомневается Дуглас. – Но кто бы ты там ни был – я тебя все равно убью.

Сражаются. В ту минуту, когда королю угрожает опасность, возвращается принц Генрих.

Принц отвлекает противника на себя, выкрикивая дерзкие угрозы.

Они сражаются. Дуглас бежит.

А. Азимов, ссылаясь на Холиншеда, труды которого принимает к сведению и Шекспир, утверждает: «…Король действительно сражался с Дугласом, и тот выиграл поединок, но короля успели спасти. Холиншед не указывает имени спасителя; скорее всего, это были телохранители Генриха, которые все вместе бросались на помощь королю, если ему грозила опасность. Естественно, Дуглас был вынужден отступить»[11].

Принц Генрих бросается к отцу.

– Что с вами, ваше величество? Держитесь! А я побегу назад на поле боя, там нужна моя помощь.

Но король просит сына остаться и немного передохнуть.

– Похоже, я тебе не совсем безразличен, раз ты кинулся меня защищать, – замечает он.

Генрих возмущен:

– Ничего себе! Неужели вы действительно поверили клеветникам, которые утверждали, что я только и жду вашей смерти, отец? Да если бы это было так, я бы спокойно ушел и дал Дугласу возможность добить вас. Мне и стараться не пришлось бы.

Король распоряжается, кому из них в какую часть поля боя идти, и уходит. ВходитХотспер.

– О, да это же сам Гарри Монмут, если я не ошибаюсь!

– Да, меня именно так зовут, – отвечает принц.

– А я – Гарри Перси.

– Значит, это ты – прославленный мятежник? Запомни, Гарри: я – принц Уэльский, и нам с тобой на одной орбите не летать. Мы в одной стране не уживемся. Ты понял?

Замечательный диалог! Особенно если учесть, что весной 1401 года, то есть за 2 года до битвы при Шрусбери, принц Генрих и Генри Хотспер вместе отправились воевать в Уэльсе, то есть были давно и хорошо знакомы. А по Шекспиру выходит, что они впервые видят друг друга. И, между прочим, в тот же Шрусбери принц приехал по вызову отца прямо из Уэльса, где находился уже несколько месяцев, а вовсе не шлялся по злачным местам Лондона.

Хотспер и не собирается спорить.

– Ты прав: один из нас должен умереть. Хотелось бы, конечно, чтобы твоя слава была равна моей, тогда мериться с тобой силами было бы не так унизительно.

– Я тебя превзойду, – угрожает принц Генрих. – Я сорву с тебя все лавры и себе заберу.

– Я не намерен терпеть твое хвастовство! – взрывается Хотспер.

Хотспер и принц Генрих в исполнении английских актеров Марстона и Робинсона.

Гравюра, 1850.

Сражаются. ВходитФальстаф.

Сэр Джон начинает подбадривать своего дружка Хела (принца Генриха), но в этот момент возвращается Дуглас; он сражается с Фальстафом, который падает, притворившись мертвым.

Дуглас уходит.

Ну, друзья мои, это уж совсем никуда не годится! То есть как это «Дуглас уходит»?! Прямо перед его глазами Хотспер, соратник Дугласа, сражается с врагом, опытным и тренированным бойцом, а шотландский воин (прославленный, между прочим) ограничивается тем, что наносит пару ударов неуклюжему толстому Фальстафу и уходит? Не пытается помочь Перси, защитить его? Право же, чудеса, да и только!

Хотспер падает раненый, то есть принц Генрих его все-таки достал. В предсмертном монологе «юный» Гарри Перси заявляет, что ему не так жалко расставаться с жизнью, как со славой лучшего бойца, ведь Генрих его победил.

Горячая Шпора умирает, и над его телом монолог произносит, в свою очередь, принц.

– Прощай, гордый Перси! Когда в твоем теле жил могучий дух, ему и королевства было мало, теперь же тебе достаточно куска земли длиной в два шага. Среди живых нет героя, равного тебе! Теперь, когда ты меня не слышишь, я могу сказать тебе, как восхищаюсь твоей доблестью и героизмом. Тебе живому я бы ничего этого не сказал. Ты умер, овеянный славой, а о твоем позоре, о том, что я тебя победил, никто не узнает, и в эпитафии об этом не упомянут.

Тут Генрих замечает Фальстафа, лежащего на земле.

– А, дружище Джек! Помер, что ли? Если бы я не распрощался с беспутной жизнью, то сейчас, конечно, оплакивал бы тебя. Ладно, лежи тут, в луже крови Хотспера, пока тебя не выпотрошат.

Уходит.

Принц Генрих и Фальстаф на поле боя.

Художник Henry Courtney Selous, 1860-е.

Нормально, да? Разумеется, если Генрих понимает, что Фальстаф