Смятение - Даниэла Стил

В спальню оба вернулись, чувствуя во всем теле приятнуюистому, и Пол заказал завтрак в номер. Глэдис накинула на плечи его рубашку ивыглядела очень возбуждающе и сексуально.

— Ты никогда не думала о том, чтобы переехать вНью-Йорк? — издалека начал Пол, когда они утолили голод и принялись закофе и груши.

— Мне придется это сделать после того, как Сэм поступитв колледж, — ответила Глэдис. — Мы с Дугом так договорились.

— Боюсь, до этого момента я просто не доживу, —заметил он, подавляя зевок, и Глэдис внимательно посмотрела на него.

— Я понимаю, — сказала она после небольшойпаузы. — Человек не может совершенно не спать.

Пол провел в Нью-Йорке уже три дня, но только одну ночь онпроспал спокойно. Глэдис легко могла представить, что с ним будет, если такбудет продолжаться и дальше.

— Пока все нормально, — ответил он, явнободрясь. — Но ты права: долго я не выдержу. Да и ты не можешь каждый деньездить ко мне из Уэстпорта.

Воспоминания о вчерашней ночной поездке были еще свежи в егопамяти, и Пол хорошо представлял, как опасно ехать по шоссе ночью. Слава богу,погода стояла сухая, но ведь когда-нибудь будет дождь, или мокрые листья, илигололед… Нет, он не хотел рисковать ни собой, ни тем более Глэдис.

— До летних каникул осталось всего три месяца, —напомнила Глэдис. — В мае даже ночью будет совсем светло, а там мычто-нибудь придумаем…

Но Пол только покачал головой. Теперь, когда их отношениятак внезапно изменились, за один вечер приобретя совершенно новое качество, ниему, ни ей не хотелось смотреть в лицо фактам. А факты были таковы: у него быларабота в банке, которую никто не отменял, у нее — дети, а это автопулы, уборка,готовка, стирка и многое другое. Сам Пол уже успел забыть, как этобывает, — его сыну Шону было за тридцать.

Мысль о Шоне заставила Пола вспомнить о том, как послеразвода сын долго не давал ему наладить семейную жизнь с другой женщиной, лютоненавидя всех, с кем встречался его отец. К счастью, Седина оказаласьнечувствительна к его выходкам. К тому же, когда Пол с ней познакомился, Шонуже учился в колледже. В конце концов Седина и Шон начали относиться друг кдругу более или менее терпимо, но даже на это потребовалось несколько лет. Своюроль, наверное, сыграло и то, что вскоре Шон женился сам и стал меньшеревновать отца.

Вспомнив о Шоне, Пол вздохнул почти с облегчением. Вечеромон пригласил сына на ужин, а это значило, что по крайней мере сегодня ему непридется снова ехать в Уэст-порт.

Покончив с завтраком, Пол и Глэдис оделись и вышли из отеля.Полу надо было торопиться в банк, и он, как и позавчера, только усадил Глэдис вмашину и поцеловал на прощание.

— Наверное, я сошел с ума, но я действительно люблютебя, — сказал Пол, но, когда она уехала, он снова вспомнил Седину. Полникак не мог забыть ее, но любовь к Глэдис, в которую он бросился очертяголову, помогла ему совладать с одиночеством и тоской. Во всяком случае, он нио чем не жалел.

Вечером он рассказал сыну о Глэдис и об их отношениях и былнеприятно удивлен тем, что Шон не проявил по этому поводу ни малейшегоэнтузиазма. Трудно было даже понять, кто из них старше; Шон реагировалпо-стариковски брюзгливо и был почти по-отечески сдержан и осторожен.

— Не слишком ли рано, пап?

— Что? Встречаться с женщинами? — удивленнопереспросил Пол. Даже после того как отношения между Сединой и Шоном сталиболее или менее нормальными, его сын продолжал считать, что она слишкомвысокого мнения о себе. «Седина — блестящая писательница, этого у нее неотнимешь, — часто говорил он Полу, встречаясь с ним один на один, —но это не мешает ей быть законченной эгоисткой». Но ведь Глэдис была совершеннодругой! Она была скромной, не любила поднимать шум по поводу своего таланта иуспехов и была самоотверженной, мягкой и внимательной…

Тут Пол вспомнил, что Шон ничего этого не знает, поскольку сГлэдис он никогда не встречался. Рассказать же ему о том, какая она, Пол неуспел. Отвечая на собственный вопрос, Шон сказал:

— Пожалуй, все же рановато. Ведь с тех пор, как погиблаСедина, прошло чуть больше полугода, а ты так ее любил!

— Я любил ее и люблю, — подтвердил Пол. — Ноне кажется ли тебе, что я имею право встречаться с кем хочу?

Это был прямой вопрос, который требовал такого же прямого ичестного ответа.

— Зачем? — искренне удивился Шон. — Ведь втвоем возрасте тебе вовсе не обязательно жениться еще раз!

— Разве я говорил что-то насчет женитьбы? —удивился Пол, пораженный проницательностью сына. Только сегодня утром,размышляя о необходимости каждый день ездить в Уэстпорт и обратно, он мелькомзадумался о браке как о возможном решении проблемы, но сразу же отбросил этотвариант как абсолютно нереальный. Нет, он никогда не сможет жениться на Глэдис.

— Тогда зачем тебе с ней встречаться, если ты несобираешься жениться? — рассудительно сказал Шон. — В конце концов, утебя есть твоя яхта…

Пол поморщился. Обидно, что сын считает его неспособнымвстречаться с женщинами, хотя ему было только пятьдесят семь.

— С каких это пор ты считаешь плавание под парусамисамым подходящим времяпрепровождением для мужчины в расцвете сил? —спросил он с обидой. — Впрочем, можешь считать как угодно — это твое дело.Я просто хотел, чтобы ты с ней познакомился…

— Если ты не собираешься на ней жениться, папа, то мненезачем с ней знакомиться, — спокойно ответил Шон, и Пол понял, что попалв ловушку. Если теперь он все-таки представит Глэдис сыну, то это будетозначать, что он решился на брак. Если же нет, то… «Зачем встречаться?..»

— Она очень талантливый человек, — сказал он,чтобы переменить тему. — Глэдис отличный фотограф, она ездит по всему мируи делает поразительные фоторепортажи о военных конфликтах, катастрофах ипрочем.

— Отлично, — заметил Шон, по-прежнему не проявляяникакого особенного интереса. — А у нее есть дети?

Это был еще один гениальный вопрос, заданный то ли случайно,то ли по наитию. Пол, совершенно растерявшись, только кивнул в ответ. Но отШона было не так-то легко отделаться.

— Сколько? — спросил он, и Пол замялся.

— Не знаю. Несколько, — ответил он, чувствуя себякрайне неловко.

— Двое? Трое? — продолжал наседать Шон.

— Четверо.

— Маленькие?

— Младшему сыну — восемь или девять, старшей дочери —пятнадцать. — Пол наконец-то решил, что скрывать правду незачем.

— Ты шутишь?

— Нисколько.

— Отец, ты сошел с ума!

— Возможно. — Полу и самому начинало это казаться.

— Но ведь даже моих детей ты не можешь выносить большедесяти минут!