Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

для него образом. Итальянские власти промедлили с приведением в исполнение приговора в отношении Куртна и вскоре утратили саму возможность распоряжаться судьбой политических арестантов. Рим оккупировали германские войска, а Капплер фактически возглавил полицию, после чего немедленно затребовал материалы следствия и суда над Куртна и изъял его из итальянской тюрьмы. Резидент не питал никаких иллюзий относительно лояльности своего агента, но приказал ему немедленно возвратиться к работе в Ватикане под угрозой уничтожения и его, и жены в случае любой попытки ведения двойной игры. Обстановка в сохранявшем нейтралитет Ватикане была достаточно сложной, и поселившийся в квартире на виа Кола ди Риенцо Куртна, как ни странно, получил разрешение вернуться на прежнюю должность переводчика в Конгрегацию восточных церквей. Такое легкомысленное отношение Святейшего Престола к безопасности невозможно объяснить только острой потребностью в квалифицированных сотрудниках, как расценивают это некоторые исследователи[308]. Вероятнее всего, ее причиной послужили опасения папы относительно возможной оккупации Ватикана немцами и нежелание раздражать их в сравнительно маловажных вопросах. Кроме того, общепринятая политика администрации Святейшего Престола заключалась не в избавлении от подозрительных лиц, а в перемещении их на должности без допуска к секретным материалам, что и произошло в данном случае. Еще одна возможная причина приема Куртна на службу в Конгрегацию восточных церквей заключается в стремлении создать канал для доведения до сведения немцев дозированной информации.

Сотрудники римской резидентуры СД Курт Хасс и Норберт Майер регулярно заслушивали отчеты переданного им на связь агента, причем без особых конспиративных предосторожностей встречались с ним не на явочной квартире, а прямо в помещении гестапо на виа Тассо. Двойник использовал это обстоятельство и незаметно для них сблизился с секретаршей начальника гестапо Шварцер. Имеется информация о тайных коммунистических убеждениях этой женщины, но, скорее всего, основную роль в ее переходе на сторону противника сыграли не они, и не влюбленность в молодого эстонца, а тревога за проживавшую в Силезии семью. К родным местам Шварцер приближалась Красная Армия, и помощь советскому агенту могла быть учтена оккупационными властями СССР. В результате секретарша незаметно похитила из сейфа Капплера наиболее важные компрометирующие материалы на Куртна и регулярно сообщала своему любовнику важные, с ее точки зрения, слухи.

В январе 1944 года Капплер окончательно сосредоточился на руководстве полицией, в том числе гестапо, а новым резидентом СД стал бывший монах-бенедиктинец Георг Эллинг, направленный из центрального аппарата VI управления РСХА для активизации оперативного изучения Ватикана и создания агентурных сетей на случай оставления германскими войсками итальянской столицы. По прикрытию он занимал должность атташе по культурным вопросам посольства Германии в Риме. Предполагалось, что дипломатический паспорт Эллинга в случае захвата Рима союзниками позволит ему укрыться в Ватикане и оттуда, пользуясь экстерриториальностью посольства, руководить агентурным аппаратом. Атташе по культурным вопросам к весне 1944 года действительно сумел развернуть довольно широкую сеть источников, включавшую, помимо Куртна, монаха из Бюро информации Святейшего Престола, монсиньора из Конгрегации консистории, двух иезуитов, одного прикомандированного к колледжу “Руссикум” студента, еще одного иезуита-архивиста, трех бенедиктинцев и трех журналистов. Все они были немцами или итальянцами. Наиболее перспективным агентом СД являлся Куртна, о двойной игре которого при передаче дел Эллингу Капплер умолчал. В результате эстонец получил прекрасную возможность сбора информации о римской агентуре СД и ее операциях. 1 июня 1944 года Шварцер сообщила ему о получении Эллингом из Берлина новой кодовой книги, из которой скопировала ряд страниц, а также похитила из офиса Капплера все документы подряд, которые только смогла добыть. В это время гестапо уже эвакуировалось из Рима, его сотрудники хватали с полок шкафов и сейфов первые попавшиеся под руку папки и бросали их в кузова стоявших у подъезда грузовиков. Упавшие на пол дела валялись в комнатах и коридорах, их никто не поднимал и тем более не сортировал. В этой обстановке поспешного бегства Шварцер смогла добыть и передать Куртна списки всей оставляемой в Риме агентуры, включая радистов. Опасаясь за сохранность добытых материалов, он сложил их в чемодан и отнес его на хранение к монсиньору Марио Бруни из русского отделения государственного секретариата Ватикана с просьбой передать их советским представителям, когда таковые появятся в Риме. Священник удивился, но просьбу исполнил.

Куртна не зря принял меры предосторожности. Через 10 дней после освобождения итальянской столицы те же самые офицеры, арестовывавшие его в июле 1943 года, вновь появились с санкцией на арест и доставили эстонца в тюрьму Реджина Чели. Там британские и американские следователи допрашивали его о связях с германской разведкой, но не слишком заинтересовались полученными сведениями и выпустили двойника на свободу. Версии относительно дальнейшей судьбы Куртна разнятся в деталях, однако сходятся в главном: после явки в советскую миссию его поблагодарили за доставленные Бруни материалы и через Неаполь вывезли морем в Советский Союз, где судили и поместили в лагерь. Имеются свидетели, встречавшие его там в 1948 году, но впоследствии следы бывшего агента затерялись.

Остальные государства достигли в агентурной разведке против Ватикана значительно меньших результатов. Французская СР поддерживала связи с рядом священников французского происхождения в папской курии или с удачными позициями в монашеских орденах. Наиболее влиятельным из них являлся бывший офицер французской армии, руководитель Конгрегации восточных церквей, кардинал (с 1936 года) Эжен Тиссеран. Однако эти контакты, судя по всему, не перерастали в агентурные отношения и ограничивались доверительными рекомендациями и советами.

Соединенные Штаты никогда не считали Ватикан главной целью и лишь иногда рассматривали его в качестве второстепенной. В конце 1930-х годов госдепартамент США изучал Святейший Престол как возможный противовес влиянию Италии и Германии в Европе, однако эти надежды были явно несерьезными. Собственно говоря, до создания ОСС интересоваться Ватиканом с оперативной точки зрения было в Соединенных Штатах просто некому. Разведывательные органы армии и флота занимались либо государствами с заметными вооруженными силами, каковыми швейцарские гвардейцы папы отнюдь не являлись, либо потенциальными театрами военных действий, к которым ватиканские 44 гектара городской застройки отнести нельзя. В государственном департаменте понимали роль папы в мировой политике, однако отсутствие собственного оперативного органа исключало возможность проведения там агентурных операций, а КОИ просуществовал столь недолго, что у его директора Уильяма Донована не дошли руки до римско-католической церкви. Бюро стратегических служб постепенно начало обращать внимание на Святейший Престол, хотя серьезная работа на этом направлении началась в нем лишь после освобождения Рима и создания там резидентуры ОСС. Но опять-таки американцев в первую очередь интересовала тогда не церковь, а укрывшиеся на территории Ватикана посольства Германии и Японии. Летом 1945 года внешняя политика США уже была направлена