Дикая жизнь - Фиона Вуд

Холли ведет себя так, словно все идет, как и полагается. А на самом деле – ничего подобного. Это просто каприз природы, случайная социальная мутация, которую отчасти вызвало наличие у меня не какой-нибудь, а совершенно особенной феи-крестной. И все может измениться в худшую сторону так же быстро, как в предыдущий раз. Интересно, почему я никак не могу почувствовать себя свободно среди этих людей?

Вот почему я решила садиться за обедом вместе с Майклом, чтобы он на время откладывал книгу и вел себя, как полагается человеку, хотя мне неловко думать о том, что я могла бы уделять ему и побольше внимания. Майклу в голову бы не пришло прятаться в библиотеке, хотя он часто сидит один. У него всегда, именно всегда с собой книга, компания которой его полностью устраивает. И, несмотря на то что он прекрасно сознает, что ведет себя как лузер, одиночка и ботан, ему абсолютно все равно. Благодаря чему он и попадает в другую категорию: да, он одиночка, но настолько самодостаточный, что просто не может выглядеть лузером.

В этот весенний день, в этот обеденный час, когда воздух кажется терпким, как незрелая слива, нас потянуло на солнышко. Мы летим к нему, как пылинки, сморгнув воспоминания об утренних уроках. В пятнистой тени листьев на прочных скамейках в рустикальном стиле расселись симпатичные подростки, небрежно одетые в форменные спортивные брюки, достаточно разные, чтобы мы чувствовали себя как индивидуальности, достаточно одинаковые, чтобы мы ощущали себя командой. Небольшие вкрапления учеников из других стран: мы гордимся своим мультикультурализмом. Смотримся мы как дурацкий экзерсис пиар-отдела на тему «как чудесно в этой школе». Да, так и есть. И нет. Точно так же, как каждая вторая школа, наша не совсем то, чем кажется.

Я прохожу мимо собравшегося фан-клуба Бена – прошло три дня после нашей годовщины, так что, думаю, я не нарушаю никаких правил, действующих в мире парочек, – и направляюсь туда, где Майкл нашел солнечное местечко, чтобы уничтожить тщательно выбранную еду, которая похожа сама на себя. Как Бен и Элайза, он поглощает калории в огромных количествах. Бегуны, что поделаешь. Его обед – четверть жареной курицы. Два крутых яйца. Две цельнозерновых булочки. Яблоко. Танжело. Большая миска салата. Два ломтя фруктового пирога. На поднос все это еле помещается. А я соорудила себе рулет с курятиной, салатом и двумя видами чатни, прихватила яблоко и ломтик шоколадного кекса. Оса имеет виды на мой чатни, лениво зудит и летает кругами рядом.

Когда я прохожу мимо компании Бена, кто-то произносит: «Старик, твоя телка… куда это она?» Бен расплывается в улыбке и вскидывает голову, словно кивает мне наоборот. Даже сейчас в это верится с трудом, но я знаю, что могу подойти к ним, и Черное море расступится, освободит мне местечко рядом с Беном, но я уже направляюсь в сторону Майкла и сворачивать не собираюсь.

Лу является одновременно со мной.

– С чего они взяли, что называть кого-нибудь «телкой» – это нормально?

Бен улыбался? Слышал «старика»? А «телку»? Ему все равно, что так отзываются обо мне – или еще о ком-нибудь?

Я запихиваю все ингредиенты рулета поглубже, чтобы как следует завернуть его и откусить.

– Без понятия. Рэп виноват.

Я пытаюсь перевести разговор в шутку, но на самом деле злюсь, потому что терпеть не могу все эти намеки на сутенеров и проституток. Особенно когда они исходят от белых мальчишек из среднего класса.

– Причем ни с того ни с сего, – продолжает Лу. – Почему они считают, что могут швыряться такими словами?

Майкл смотрит на меня.

– Ты почему промолчала?

Почему промолчал Бен?

– А стоило ли связываться?

Я подбираю ошметки салата и тертой морковки, переместившиеся из рулета на мои же колени и отправляю их в рот, изображая равнодушие.

Лу вздыхает.

– Беда в том, что если ты молчишь, значит, по сути дела, ничего не имеешь против.

– Правильно, – поддерживает Майкл.

– Я много лет старалась не молчать. И ничего не изменилось.

– А может, если бы ты всегда молчала, было бы гораздо хуже, – возражает Лу.

Майкл улыбается. Ему нравится Лу. Не помню, когда в последний раз он добавлял кого-нибудь в свой список «нравится».

Делая важное лицо, к нам подбегает Холли.

– Вы что, поссорились?

– Мы с Беном?

– А кто же еще?

– Нет.

– Тогда что ты тут делаешь? – спрашивает она.

– Обедаю.

Холли смотрит на Майкла и Лу так, словно никак не может понять, что за чушь я несу.

– Что ж, значит, тебе не светит делать вместе с Беном задание по «Отелло». Он выбрал меня и Тифф.

– Не очень-то и хотелось.

Но на самом деле сердце у меня сжимается: он даже не попытался уговорить на это меня.

– Сделаешь его вместе с нами, – предлагает Лу.

Майкл кивает.

– Поработаем втроем.

– Ты что, совсем не злишься, что теперь мы с Беном партнеры? – уточняет Холли.

– Если вас трое, вы уже не партнеры, – возражает Лу.

– Партнерство подразумевает двоих, – одновременно с ней сообщает Майкл. У педантов мысли сходятся. Но им обоим это без разницы.

– Да ради бога, лишь бы всех устраивало, – отмахивается Холли, бросая в меня взгляд, отчетливо говорящий: «Ох уж этот твой чокнутый дружок!»

А вот теперь я чувствую себя брошенной трижды. Мой парень, моя лучшая подруга и мой самый давний друг нашли себе пару для задания, и никому из них даже в голову не пришло сначала спросить меня.

Я выбита из колеи внезапно накатившей тоской по дому. Обида настолько несущественная, из тех, которыми я могу поделиться только с мамой, прибежав к ней выплакаться после школы, и она не осуждает меня, а выслушивает, обнимает, наливает чаю, и мне становится легче, как когда я была маленькая. Если бы я оказалась дома, то устроила бы уютную норку из своих же подушек и одеяла и уселась бы в ней дуться. Мне так осточертело делать вид, будто все досадные мелочи ничего не значат. И даже в конце дня нельзя взять и отделаться от всего плохого разом. День переходит в ночь, а она – в следующий день. И так раз за разом, и я уже больше не могу. Я переполнилась раздражительностью, которая только нарастает вдали от дома, моей зоны декомпрессии. Может, поэтому все здесь носятся по горам, как заведенные. Чтобы хоть как-нибудь облегчить душу. Может, и мне побегать? Хоть это и тревожный признак.

вторник, 23 октября

Я сказала.

Я сказала Майклу.

Я сидела в пещере, а он пришел искать меня. Произнес «тук-тук» – ха-ха, а двери-то нет.

– Я тут подумал… может, хочешь поговорить о ревности, манипуляциях, предательстве и убийстве? Это для письменной работы по «Отелло».