Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха - Ганс Шпейдель

Рано утром 20 июля фельдмаршал фон Клюге поехал в штаб 5-й танковой армии, где собрал совещание командующих армиями и корпусами. Он дал им указания, касающиеся боев в критических районах Кана и Сен-Ло. Политических вопросов в повестке дня не было.

Генерал Блументритт и полковник Финк связались по телефону с начальником штаба группы армий «Б» 20 июля в 5.00 вечера и сообщили ему: «Гитлер мертв».

Но когда Клюге примерно через час или два вернулся, по радио уже объявили, что покушение на жизнь Гитлера провалилось. Это было подтверждено по телефону из ставки Гитлера, сообщались подробности произошедшего.

Фельдмаршал Шперле, генерал фон Штюльпнагель и генерал Блументритт прибыли в Ла-Рош-Гюйон между 7.00 и 8.00 вечера. Штюльпнагель и оберст-лейтенант фон Хофакер умоляли Клюге принять участие в этих важных событиях. Несмотря на то что покушение на жизнь Гитлера провалилось, штаб армии в Берлине был все еще в руках мятежников, под контролем военного лидера заговора генерала Бека. Они призвали к немедленному прекращению войны, которое, даже если будет означать капитуляцию, только и могло бы дать провальному восстанию в Берлине шанс на успех.

Генерал фон Штюльпнагель, покидая Париж, приказал коменданту города, барону фон Бойнебургу, арестовать главного шефа СС и полиции Франции, обергруппенфюрера СС Оберга, вместе с его личным составом и всей тайной полицией, всего 1200 сотрудников СС. Армейские подразделения безопасности под командованием полковника фон Кревеля произвели эти аресты без единого выстрела. Войскам объяснили, что Гитлер убит частями СС и что существовала опасность того, что СС приобретет деспотическую власть.

Фельдмаршал фон Клюге лично связался по телефону с генерал-полковниками Беком, Фроммом и Геппнером, а также с генералами Варлимонтом и Штиффом, но не мог решиться взять на себя руководство восстанием на Западном фронте. Клюге не верил в возможность обособленных действий на Западе, если мятеж в Берлине и заговор в ставке фюрера провалятся. А более всего он не был уверен в том, что может положиться на своих офицеров и солдат в этой новой ситуации.

Клюге вновь позвонил по телефону в ставку фюрера и в штаб армии в Берлине. Затем велел военному губернатору Франции освободить заключенных в тюрьму сотрудников тайной полиции. Судьба генерала фон Штюльпнагеля была, таким образом, предрешена. Штюльпнагель передал по телефону эти распоряжения своему начальнику штаба, полковнику фон Линстову, в своем штабе, куда уже прибыли в полном смятении адмирал Кранке, командующий флотом на Западе, посол Абец и другие.

В эти грозные вечерние часы 20 июля возник кризис на фронте у Кана и Сен-Ло. Командиры корпусов и дивизионные командиры позвонили в штаб группы армий, прося резервов и спрашивая о новостях и событиях в ставке Гитлера и в Берлине, о которых они слышали по радио. Начальнику штаба группы армий «Б» пришлось самому отвечать на эти вопросы и принимать необходимые меры для удержания фронта.

Фельдмаршал пригласил генерала фон Штюльпнагеля, оберет-лейтенанта фон Хофакера и доктора Хорста отужинать с ним. Они ели молча при свечах, так, будто находились в доме, который только что посетила смерть. Те, кто остался в живых, никогда не забудут нереальную атмосферу этого часа. Генерал Штюльпнагель в ту ночь вернулся в Париж, сразу же был освобожден от командования и заменен генералом Блументриттом. Фельдмаршал Кейтель говорил со Штюльпнагелем по телефону, приказал ему вернуться в Берлин для доклада. Он выехал из Парижа рано утром 21 июля, не поставив в известность фон Клюге. Возле Вердена, где воевал еще в Первую мировую войну, он попытался застрелиться. Выстрел ослепил его, и он был отправлен в военный госпиталь в Вердене и определен на лечение уже в качестве арестанта гестапо.

Придя в сознание после операции, он выкрикнул фамилию «Роммель!». Прежде чем полностью оправился от ранения, он был увезен в Берлин, предстал перед Народным судом и осужден на смерть через повешение. Он был повешен 30 августа вместе с полковниками Генерального штаба фон Линстовом и Финком. Оберст-лейтенанта фон Хофакера ожидала та же участь 20 декабря. Начальник штаба группы армий «Б» сам в качестве арестанта видел его, все еще не сломленного, в застенках гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе в последний раз 19 декабря.

Фельдмаршал фон Клюге впервые принял политического лидера неудачного заговора, обер-бургомистра доктора Герделера, в апреле 1942 года в смоленской штаб-квартире группы армий «Центр». Позднее он обменивался мнениями с генералом Беком, послом фон Хасселем и другими. Клюге, предположительно, объявил в 1943 году, что готов помочь свергнуть национал-социалистический режим в Германии на двух условиях. Гитлер должен быть мертв, а Клюге взять на себя верховное командование одним из двух фронтов, на востоке или западе. И хотя 4 июля одно из этих условий было выполнено, другое, решающее, условие выполнено не было.

Генерал-майор Хеннинг фон Тресков, который многие годы был оперативным офицером (IA) в группе армий «Центр», должен был сопровождать своего главнокомандующего на Западный фронт в качестве начальника штаба. Фактически старший адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт невольно способствовал этому продвижению. Но Клюге не принял этого предложения, вероятно, потому, что побаивался Трескова с его непоколебимой волей и жаждой переворота, которые подвергали его каждодневной опасности, связанной с заговором, в то время как оба они находились на русском фронте. Так что Тресков, один из наиболее горячих и несгибаемых борцов с Гитлером, человек выдающегося характера и ума, оставался на Восточном фронте в должности начальника штаба 2-й армии и покончил жизнь самоубийством 21 июля, чтобы избежать виселицы. В своем завещании Тресков написал: «Теперь весь мир обернется против нас и будет поносить нас. Но мое убеждение в том, что мы поступили правильно, твердо, как никогда. Я считаю Гитлера не только главным врагом Германии, но и главным врагом мира. Когда я через несколько часов появлюсь перед троном Господа, чтобы дать отчет за свои поступки и ошибки, думаю, что смогу ответить с чистой совестью за все, что сделал в борьбе против Гитлера. Я возлагаю надежду на то, что подобно тому, как Бог сказал Аврааму, что не разрушит Содом, если только в городе найдется десять праведников, то ради нас Он не разрушит Германию. Ни один из нас не может жаловаться на нашу гибель. Те, кто примкнули к нам, надели тунику Несса. Истинная добродетель человека проявляется в тот момент, когда он готов пожертвовать жизнью за свои убеждения».

Клюге принял у себя полковника фон Безелагера как раз перед тем, как принял командование войсками на Западном фронте. Полковник, который был убит в бою на фронте вскоре после этого, передал Клюге призыв Трескова приступить к действиям.

Попытка при помощи бомбы убить Гитлера 20 июля оказалась для Клюге полной неожиданностью. Генерал-квартирмейстер, генерал Вагнер и полковник Генерального штаба фон Штауффенберг не встречались с ним, как ожидалось, и он ничего не знал о причинах, помешавших им прийти.

Фон Хофакер был на обратном пути из Берлина, когда 17 июля услышал на станции, что Роммель тяжело ранен. Было невозможно поставить в известность Клюге о том, что покушение на Гитлера неизбежно, потому что окончательное решение действовать 20 июля было принято в Берлине только ближе к вечеру 19 июля.