Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

к крымскому хану с обвинениями в нарушении мира путем набегов и захвата людей на российском пограничье (в том числе 2 тыс. человек в Полтавском полку) и одновременно с предложением «наградить те помянутые убытки», заключив за себя и за османского султана мир с царем и польским королем. Хану следовало предложить прислать послов прямо в русский лагерь[262].

2 апреля последовало распоряжение Голицына, адресованное харьковскому слободскому полковнику Г. Донцу о выделении в распоряжение Большого полка десятерых проводников («вожей»), которые знают маршруты до Перекопа, на которых есть «лес и вода на многих ратных людей и конские кормы и чтоб там и переправ великих не было и от Днепра б (путь. — Авт.) был не в далеких местех»[263].

Упомянутые выше письма донским казакам были направлены Голицыным 11 апреля с «нарочным посыльщиком» Алексеем Дуровым. Тогда же в полк к Косагову было отправлено обещанное подкрепление — 1 тыс. казаков Харьковского полка с «полными запасы», с указанием «чинить промысл» над неприятелем[264]. Дуров прибыл на Дон 30 апреля, предъявив свои послания в войсковом кругу. Казаки во главе с атаманами Фролом Минаевым и Семеном Лаврентьевым охотно откликнулись на призыв, заявив что «в скорых числех» снарядят отряды на судах для набега на османские владения на Дону и отправят конное войско в Большой полк к Голицыну, как только прибудут калмыцкие отряды[265]. Аюке царская грамота была направлена еще раньше из Москвы с находившимся там станичным атаманом Яицкого войска Андреем Головачем. Ее отвез уже упоминавшийся Жегула, которому тайша, отправивший к тому времени помощь крымцам (см. об этом выше), заявил, что намеревался послать на службу царям «своих калмык тысечю, а пошлет ли или нет, того подлинно не ведомо»[266]. В итоге Аюка в текущем году саботировал оказание помощи России, не отправив на царскую службу даже символический тысячный отряд[267].

29 марта, уже после отъезда В. В. Голицына из Москвы, появился указ об учреждении сотен с должностями поручиков, ротмистров и хорунжих и росписи по ним московских чинов. Этим же указом в Большом полку назначались посылочные воеводы (стольники князь И. М. Кольцов-Мосальский, князь Б. Е. Мышецкий, В. М. Дмитриев-Мамонов) и воевода у знамени (стольник князь П. Л. Львов). В. В. Голицын, получив указ и списки начальных ротных должностей, объявил о нем московским чинам и городовым дворянам в Разрядном шатре Большого полка 8 апреля, велев расписать их всех по ротам, а городовым — еще и выбрать из своей среды ротмистров, поручиков и хорунжих[268]. Этот указ, данный в том числе по инициативе главнокомандующего, доставил ему немало хлопот. Часть московской знати восприняла его в штыки, некоторые отказались принимать ротные списки и осуждали принятое решение. Лишь высланные из Москвы по просьбе Голицына грозные указы успокоили недовольных[269].

В. В. Голицын писал сыну о своем прибытии в Ахтырку «в добром здравии» 22 марта[270]. Вместе с ним на место сбора прибыли Л. Р. Неплюев, Е. И. Украинцев, П. Оловянников, М. Воинов и товарищ воеводы Рязанского разряда окольничий П. Д. Скуратов. Отсюда главнокомандующий написал Долгорукову и Шеину, интересуясь, как у них обстоят дела со сбором войск[271]. В. Д. Долгоруков с товарищами прибыл в Хотмыжск 23 марта (по другим данным, днем позже). К этому времени в его разрядном полку в наличии было 6895 человек, то есть меньше половины от назначенных по наряду. Шеин прибыл в Сумы 27 марта[272].

12 апреля из Москвы «для высылки ратных людей в полки» были посланы стольники Борис Гаврилович Леонтьев — в города по Тульской дороге (Серпухов — Тула — Орел — Мценск — Ахтырка), его брат Иона — в города по Калужской дороге (Калуга — Лихвин — Белев — Болхов — Карачев — Севск — Рыльск). Им велено было всячески подгонять тех, кто идет медленно на государеву службу и «в дороге на станех и в городех на посадех, и в слободах, и в уездех в селех, и в деревнях стоят многие дни и недели», да к тому же еще «побивают и грабят» местных жителей, насильно забирая у них «всякие их пожитки и съесные харчи и конские кормы». Стольники должны были объявлять с «великим подкреплением», что царским указом «велено итить на крымские улусы кончае апреля з 23-го числа». Ослушникам грозили лишением поместий, а также «быть в торговой казни безо всякого милосердия и пощады». Допускалась и насильственная высылка ратных людей в полки, для чего стольникам следовало брать стрельцов и пушкарей ближайших городов (их воеводам отправлены грамоты чинить царским уполномоченным всяческое содействие)[273].

Состав и численность русской армии в первом походе

В основной поход должна была выступить огромная по тем временам армия в составе пяти разрядных полков: Большого, Новгородского, Рязанского, Севского, Низового. Севский и Низовой были также подчинены Голицыну, поэтому основных оперативных соединений было три: Большой полк, Новгородский и Рязанский разряды (это со всей ясностью следует и из текущих документов Разрядного приказа). Н. Г. Устрялову наряд на первый поход был неизвестен, историк оценивал численность русской армии в 100 тыс. человек, опираясь на известную ему численность войска во втором походе (что в целом логично) и ограничившись публикацией перечневой росписи Большого полка на 15 апреля (29 833 человека)[274]. Заслуга обнаружения общих данных наряда на первый Крымский поход принадлежит, по всей вероятности, крупному исследователю русского военного дела XVII в. А. В. Чернову, опубликовавшему основные параметры численности армии по категориям служилых людей и оценивавшего ее в 112 902 тыс. человек[275]. Спустя более чем полвека эти данные еще раз обнародовали И. В. Ширяков[276] и В. С. Великанов, причем последний дал раскладку уже по типам ратных людей, указав общую численность стрелецких, солдатских, конных полков «нового строя»[277]. В другой статье Великанов повторил эти данные, добавив к ним роспись Севского полка[278]. Полная роспись русского войска в первом походе, таким образом, ранее не публиковалась и не анализировалась. Особенно важно, что в литературе нет данных о численности трех главных соединений: Большого полка, Новгородского и Рязанского разрядов. Учитывая, что данные по составу и численности русской армии имеют большое значение не только для истории Крымских походов, но и вообще для истории русского военного дела раннего Нового времени, ниже данные наряда на первый поход приводятся полностью. Помимо текста в книге Московского стола № 75, обнаруженного А. В. Черновым и использованного В.