Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - Дэвид Кинан

выступления, на которых доминатрикс ритуально унижала мужчин, мочилась на них и привязывала к стульям под экстремальный нойз и аудиоколлажи.

«Женский Whitehouse? Конечно, можно так сказать, – соглашается Тибет. – И все же я думаю, что Fistfuck гораздо театральнее. Whitehouse тоже были по-своему театральными, но они были такими сами по себе, без реквизита. Ребята из Whitehouse ходили в чем попало. Уильям иногда надевал кожаный плащ, но идея заключалась в том, что они выглядят как обычные парни, как все – если вы только не знаете, что действительно скрывается за их обликом. Конечно, насчет Fistfuck вы тоже могли задаваться вопросом, что скрывают их обтягивающие резиновые одежды, но понять это было невозможно». Одновременно с музыкальной карьерой Роджерсон снимала кино. Ее самой известной короткометражкой была «Twisting The Black Threads Of My Мental Marionettes» – душераздирающее исследование мазохизма, саундтрек к которому записали Стэплтон и его друг Джефф Кокс. Стэплтон уничтожил пленку, но видевшие фильм (а он показывался в нескольких артхаусных кинотеатрах Лондона) описывают его как экстремальную версию сценических шоу Fistfuck со множеством сексуальных унижений с применением молотков, бритв и терок для сыра. «Я едва смог смотреть это, – говорит Стэплтон. – Это чересчур для меня. Я сделал милейший саундтрек, но это не мое. Мне было неприятно даже хранить пленку у себя дома. Фильм слишком тяжелый. Если бы его увидели власти, Дидо наверняка посадили бы». «Это синхрония, – продолжает Роджерсон. – О чем бы ты ни думала, ты неминуемо притягиваешь это, а вокруг меня в то время было полно парней, склонных к саморазрушению. Меня интересовало, что в нашем обществе нет никаких ритуалов, и этим фильмом я хотела показать, что такое быть молодым, потерянным и запутавшимся. Кинокартина целиком принадлежит им. Я никого ничего не заставляла делать. Не было никакого сценария. Я просто поставила камеру в очень мрачном помещении и наблюдала за происходящим».

Она сняла еще одну корометражку, названия которой уже не помнит, состоявшую из статичного плана мужчины, который вытаскивает из-под своей одежды сердце и медленно массирует его, прежде чем впасть в исступление и начать его трахать. «Меня с детства привлекало все необычное», – признается Роджерсон. Ее детство было крайне трудным. Исключенная из нескольких интернатов за плохое поведение, она сбежала из дома и по сей день едва знает своих родителей. «Мне крайне тяжело общаться с ними. Они уверены, что все, что я когда-либо делала, было настоящим ужасом, – рассказывает она. – Постоянно повторяют: „Смотри, что сделали с тобой эти наркотики!“ Я никогда не смогу на них положиться или обратиться к ним, если попаду в беду. Они меня просто не слышат».

«У Дианы действительно были вызывающая репутация и грозный характер, – соглашается Джон Мерфи. – Она была известна своим провокационным поведением. Мы с Роджером Смитом делали саундскейпы и нойз по меньшей мере для одного шоу Fistfuck. По сути, это был фетиш-перформанс, в ходе которого Диана и Джилл выполняли садомазохистские ритуалы над несколькими сабмиссивами, комментируя происходящее. Все это сопровождалось стеной неземного нойза, напоминавшим Whitehouse с врезками вокала Дианы и Джилл».

Двухдневный фестиваль в Air, на котором выступали и Fistfuck, был таким же хаотичным событием, как «Равноденствие». Гослинг, как обычно, буйствовал, катая по залу огромные металлические барабаны, на которые его только что стошнило. Бэланс окрестил его Жанной д’Арк, а себя называл Легионом. «Понятия не имею, откуда это взялось, – пожимает он плечами. – Это был один из тех случаев, когда крышу из-за наркотиков снесло настолько, что каждые пять минут переизобретаешь себя заново. Перформансы были экстремальными. Помню, оборачиваюсь я, а у Гослинга в руке скальпель, которым он режет себе голову, а когда дошел до языка, то и по нему резанул! У него изо рта полилась струйка крови, смешанная с блестками». «В ту ночь я совсем слетел с катушек, – соглашается Гослинг. – Для меня такие события всегда были перформансом, но я старался привнести в них элемент футбольного хулиганства. Сейчас мне уже трудно объяснить тогдашний нигилизм. Оглядываясь назад, я не понимаю, почему был таким. Мне повезло, что я остался жив. Либо у меня были серьезные проблемы с психикой, либо я просто любил выпендриваться. Возможно, и то и другое».

«Air получился настоящим хеппенингом, атмосфера была накалена, – вспоминает Роджерсон, оценивая силу ранних выступлений Coil / Zos Kia. – Было потрясающе. Два красивых молодых парня, голых по пояс и режущих себя на кусочки. Бэланс на сцене поставил себе клизму. Он до сих пор меня дразнит, потому что это я убирала его дерьмо. Бэланс был совсем юным прекрасным мальчиком. Я знала, что он бойфренд Слизи, но Джон всегда торчал с кем-нибудь еще в туалете. Казалось, он просто помешан на сексе и готов трахнуться с любым, кого встретит в сортире. Он был как плюшевый мишка, Слизи называл его Щеночком. В их отношениях он был маленьким мальчиком, а Слизи – мамочкой, хотя Бэланс всегда наводил тень на плетень относительно того, чем они занимаются. Рассказывал, что у них со Слизи есть тайная комната, куда они водят мальчиков и мучают их электропогонялками для скота! Еще он говорил, что я часто фигурирую в их фантазиях, и я думала: бог ты мой! В какой же роли они меня представляют?»

12 октября Zos Kia (Бэланс, Гослинг и Мин) выступили в Recession Studios. Гослинг был под MDMA и большую часть выступления измывался над скрипкой. Через месяц Zos Kia выступили на берлинском Атональном фестивале на одной сцене с PTV, Z’EV и Einstürzende Neubauten. Судя по записи, группа была крайне агрессивно настроена, взяв аудиторию на абордаж с метко названным треком «Sicktone», от которого действительно могут закровоточить уши. Другие вещи граничили с индустриальным пастишем, худшей из которых была «Truth» с бесхитростным сэмплированием записей Мэнсона. Насмешливая интонация Гослинга в начале шоу подозрительно напоминает Пи-Орриджа: «Мы наблюдаем сегодня многочисленные и разнообразные формы контроля. Очень эффективные, просто замечательные». Очевидно, им предстояло пройти долгий путь, прежде чем выбраться из тени учителя. Хотя их музыке не хватало последующей сосредоточенности Coil, несколько композиций все же задавали тон, особенно сингл «Rape», бэк-вокалы на котором предвосхищали зловещие хоровые партии на Scatology и Horse Rotorvator.

В Берлине Слизи и Бэланс большую часть времени проводили в гей-саунах, а Пи-Орридж и его жена Паула общались с Кристианой Ф. – встречавшейся с Алексом Хаке из Einstürzende Neubauten школьницей-наркоманкой[85], о которой был снят фильм на основе ее автобиографии. На фестивале Бэланс и Гослинг играли также в составе Psychic TV, хотя на записи Бэланса не включили в поминальник из-за его ссоры с Пи-Орриджем. В Берлине отношения между ними обострились из-за двойных (как считали Слизи с Бэлансом) стандартов Пи-Орриджа. «Все это началось в Берлине, – говорит Бэланс. – Вместо того чтобы жить со всеми в сквоте, где мы спали на матрасах в одной большой проходной комнате, он ушел в квартиру Хаке и Кристианы».

«Позже в Нью-Йорке мы отомстили, поселившись со Слизи в апартаментах Мадонны, с которой были знакомы, – продолжает Бэланс. – Я встречался с ее лучшим другом Мартином Бёргойном, который умер очень молодым от СПИДа. Мы тусовались с ним в Лондоне, а жил он в Нью-Йорке. Самой Мадонны не было, и мы занимались сексом втроем в ее постели. Я даже пользовался ее зубной щеткой». Первый сингл Zos Kia, одну из версий «Rape», продюсировал Пи-Орридж, но после разрыва Бэланс не пришел на запись. Когда закончился тур Psychic TV 1983 года с концертами в Манчестере, Исландии, Америке и Берлине, Слизи и Бэланс наконец решили покинуть группу. «Дженезис нас просто бесил, – вспоминает Бэланс. – Он считал себя на две головы выше нас. Купался в лучах славы, хотя большую часть работы делали мы. У Дженезиса всегда было фантастическое умение продвигать себя. Не знаю уж, откуда это взялось. Так или иначе, мы решили, что нам дальше не по пути. Помню, как я позвонил ему сказать о нашем уходе. Слизи не мог или не хотел этого делать, так что пришлось мне». Истины ради следует отметить, что, по словам Пи-Орриджа, в ту берлинскую поездку первую ночь он провел в сквоте, но потом действительно переехал к Хаке, поскольку у Кристианы «были тяжелые времена и она отчаянно нуждалась в компании и поддержке». «Это не имело никакого отношения к тому, что я не хотел спать в общей комнате, – утверждает он. – Думаете, мне есть какое-то дело до уединения? Меня волновала только верность дружбе». После разрыва Бэланс разошелся и с Zos Kia,