Америка. Приехали! - Григорий Хайт

class="p1">"Вроде ничего, всё нормально», — коротко ответил Юра.

"Вижу, что всё нормально, — снова перехватил инициативу мужчина. — Жена, сын! Работаешь, служишь али бизнес какой?"

"Работаю с компьютерами".

"Компьютерщик, значит! — радостно откликнулся мужчина. — У нас поговаривают, что все компьютерщики ‒ миллионеры".

"Да где уж там", — махнул рукой Юра.

"Ничего, дерзай! И к тебе придёт удача", — прокричал мужчина.

"Я вот тоже не сразу свои бабки заработал. Когда Эсэсэр развалился, ой как тяжело было. Хлеба простого купить было не на что. Запил. Все наперекосяк. Жена ушла. А потом опомнился. Пошёл в кооператоры. Фирму открыл такую вот интересную. Утилизация военного оборудования".

"Ну и как, получается?" — поинтересовался Юра.

"Ещё как! — весело подтвердил мужчина. — Ежели утилизировать с умом и делиться, с кем надо, то жить можно припеваючи. Так что свой лимон я имею. Женился вот недавно. Так что у нас это как бы свадебное путешествие по Америке. Вон, видишь ту, блондинистую у бортика поближе к водителю? Ну как? — заговорщически сообщил мужчина. — Самая крутая тёлка на нашем басе".

Юра посмотрел в сторону автобуса. Там на открытом втором этаже даблдекера, опершись на бортик, сидела полногрудая молодуха лет тридцати.

Словно перехватив оценивающий Юрин взгляд, мужчина прищёлкнул языком и хвастливо добавил: "Не бойсь, справляюсь. И безо всякой Виагры. На такой бабе полночи скакать будешь и только разохотишься!"

Словно почувствовав, что речь идёт о ней, молодуха слегка приподнялась со своего места и, глядя на Юру с мужчиной, прокричала грудным растянутым голосом: "Коля, Колян! Ну, сколько можно. Поехали. Все собрались. Тебя одного ждут".

"Да не шуми ты! — отозвался мужчина. — Подождут. Видишь, друга встретил. Такая история! Расскажу — со скамейки свалишься".

"Нужны мне твои россказни! — всё тем же грудным голосом пропела блондинка. — Колян! Серьёзно, закругляйся. Времени нет. Народ волнуется".

"Ну ладно, — согласился мужчина. — К себе не приглашаю, в гости не напрашиваюсь, — мужчина уже обратился к Юре. — Отбываем сегодня вечером в Лос-Анджелес, в Диснейленд. На Микки Мауса поглядим и на каруселях кататься будем".

Потом он резко повернулся и быстро устремился к ступеням даблдекера.

Юра смотрел на тёмный проём автобуса, где исчез неожиданный знакомый. И вдруг защемило под ложечкой. На мгновенье нахлынули воспоминания далёкого прошлого. Словно картина, перед глазами возник далёкий пейзаж. Зимний лес. Деревья, усыпанные снегом. Сугробы. Позёмка, гуляющая по взлётной полосе и ряд самолётов-истребителей, выстроившихся стрункой тут же рядом. В глазах защипало. Юра провёл рукавом по лицу, вытирая глаза и отгоняя старые воспоминания. Через секунду он пришёл в себя и снова посмотрел в сторону автобуса. Даблдекер уже тихонько тронулся. На втором этаже автобуса стоял мужчина и, перегнувшись через свою пышногрудую спутницу, махал Юре рукой. Потом, поймав Юрин взгляд, сложил руки рупором и прокричал: "Лейтенант Сазонов! Вольно!"

Забастовка

Не знаю, как это происходило в других местах, но после приезда в Америку наши эмигранты некоторое время пребывали в состоянии эйфории. Длительность этого, как бы по-научному сказать, эйфорического синдрома разнилась очень сильно. Одним эйфории хватало на два дня, другим ‒ на две недели. Кое-кто задерживался в этом состоянии два месяца. Некоторые продолжали пребывать в эйфории два года. Ну, а самые непреклонные оставались в эйфорическом синдроме следующие 20 лет. О крайностях, в виде двух дней и двадцати лет, мне писать не хочется, поскольку это больше похоже на "клинику" с сопутствующими прочими медицинскими показаниями. Всё же прочее можно отнести к норме. Просто такое вот радостное состояние продолжается до тех пор, пока тебя жизнь по башке не стукнет.

Но так уж случилось, что моя жена Ирина задержалась в таком радужном эйфорическом состоянии на целый год. До тех пор, пока её не выгнали с работы, на которой, как говорится, "только жить да радоваться". Работа была чистая, удобная, приятная. Коллектив был тоже что надо — дружный, сплочённый. И выгнали её оттуда, что называется, ни за что. "Ни за что" — это абсолютно в прямом смысле, потому что за что бы она там ни бралась, у неё ничегошеньки не получалось. Ну, а что вы хотите? Работать компьютерщиком совсем не легко, учитывая то, что в Советском Союзе такое вот "чудище" как компьютер она в глаза не видывала.

Так что пришлось ей слегка охладить свой пыл и начать думать о том, что она, собственно, как бы умеет делать. Делать она тоже ничего особенного не умела, но тем не менее был в загашнике совсем недавно полученный в Союзе диплом зубного врача и умение учиться на пятёрки.

Так что вполне логично было начинать свою американскую карьеру где-то в зубной области. Так что, сдав какие-то простенькие экзамены про зубы, она получила диплом ассистента дантиста и начала подыскивать соответствующую работу. Работа нашлась относительно быстро в одной здоровенной, по американским меркам, зубной поликлинике.

Тут, наверное, какие-то продвинутые знатоки американской жизни попытаются подловить меня на вранье и скажут, что поликлиник в Америке не бывает, а бывают лишь дантисты-одиночки, оказывающие зубные услуги в своих частных кабинетах. На это я вам могу лишь ответить то, что в Америке всё бывает, а также, что в Америке и не такое бывает.

Просто жил да был на свете зубной доктор по фамилии Беркович. Пилил, сверлил зубы, мастерил коронки. А потом ему пришла в голову нормальная капиталистическая идея. Пусть, мол, зубы пилит кто-нибудь другой, а он будет этот процесс пиления организовывать. Но это вот легко сказать, но трудно сделать. Нужно, чтобы не получилось, как у Остапа Бендера в его Черноморской конторе "Рога и копыта", когда накладные расходы съели всё. Здесь нужны новые идеи. И вот идеи пришли.

Во-первых, по своему опыту доктор Беркович знал, что есть у дантиста масса работ, которые лишь отнимают время и с которыми может легко справиться ассистент. И вот появилась на свет такая вот организация производства. Один врач-дантист работает на два кресла, а ассистенты доделывают то, что не успел доделать доктор. Ну, а такие вот мелочи ‒ типа сопли, слюни, слёзы утирать и сладким голосом уговаривать потерпеть — это для продвинутого ассистента и вовсе дело простецкое.

Вторая блестящая идея доктора Берковича состояла в том, чтобы платить докторам и ассистентам по минимуму. Ну, а третья идея — это поставить над работниками парочку надзирателей, чтобы следили за тем, чтоб все работали споро, весело, с огоньком. Чтоб доктора бегали между креслами точно спринтеры, ну и ассистенты работали им под стать.

Ну вот, собственно, это