Авиатор: назад в СССР 11 - Михаил Дорин

может. Как вообще можно о ком-то другом думать женщине, когда у неё муж вот… такой⁈

— Какой такой? — спросил я, опустил книжку и посмотрел на Веру.

— Такой… такой симпатичный. Ну, я все уже твои качества перебрала! Люблю тебя, очень сильно! — взмолилась Вера, чуть ли не плача.

Будем считать, что воспитательные мероприятия проведены. В любом случае, время покажет, правильно ли я поверил супруге. Да что там говорить — полностью уверен в её сознательности и верности.

— «И когда об этом вдруг узнаешь ты, тогда поймёшь, кого ты потеряла», — пропел я строчку из песни легендарной рок-группы «Король и Шут».

— Это тоже из «Отелло»? — поинтересовалась Вера, шмыгнув носом.

— Неа, из другой сказки. Творог есть?

— Сырников хочешь? — вскочила на ноги жена, смущённо улыбаясь. — Я мигом! Есть у нас немного творожка.

Вера убежала на кухню, а у меня на лице расплылась торжествующая улыбка.

Праздник отметили в ресторане, как и планировали. Кажется, инцидент с Егором Алексеевичем стоило бы забыть, да как-то не получалось.

Прошло ещё несколько дней, но я всё ещё поглядывал на фасад здания лётной станции конструкторского бюро Яковлева. На глаза мне чёрная «Волга» пока не попадалась.

— Родин, ты завтра готов со мной полетать? — подошёл ко мне с вопросом Лоскутов, когда мы готовились к очередным полётам.

— Весьма риторический вопрос, Геннадий, — улыбнулся я. — А в чём проблема, что ты так спросил?

— Как бы… Маратыч сказал, почему вы со Швабриным чаще сейчас на МиГах летаете. Но и программу нужно соблюсти. Времени-то всё меньше и меньше остаётся учиться.

Пока мы с Лоскутовым решали, в какой бы мне час лучше слетать не на самолёте фирмы МиГ, мои товарищи никак не могли поделить между собой МиГ-31.

— У меня завтра самостоятельный должен быть первый, — жаловался Боря. — Я всё по бомбёрам, да на вертолёте. Серёга вон тоже со мной летал на Ми-8.

— Чумаков, не ныть. Всем достанется. Хочешь завтра на 31ом? Со мной, с разлёта полетишь, пока Родин маршрут на предельно-малой высоте на МиГ-29 слетает, — ответил Лоскутов и снова повернулся ко мне.

Ворчание моих товарищей продолжилось. Со стороны это выглядело смешно и безобидно. К данному этапу обучения у каждого из нас за плечами уже было освоено несколько типов воздушных судов из разных категорий. И самым сложным мне виделся именно вертолёт.

Я и раньше считал вертолётчиков парнями невероятной отваги, обладающих самыми титановыми «бубенцами». После нескольких полётов на Ми-8 и самостоятельного вылета, состоявшегося пару недель назад, это только подтвердилось.

— Как на вертолёте? Освоился? — спросил Лоскутов.

— Да. Висение, простой пилотаж без проблем, — ответил я.

— Завтра пригодится. Будем новый самолёт осваивать, — сказал Геннадий и пошёл проверять документацию у Морозова.

Ко мне быстро подсел Швабрин, а Чумаков продолжал ворчать.

— Ты уже план придумал? — спросил Иван, загадочно улыбнувшись.

— Какой ещё план? Не пойму.

— Да как же! В гудок как-то этому «недотоварищу» надо бы прописать. Алаверды! — возмутился Швабрин.

— Вань, я его на дуэль вызову. У него там шансов нет, — посмеялся я.

— Ты бы ещё его в лото пригласил сыграть!

На следующий день, после первого вылета в смену, я томился в ожидании Лоскутова, когда он закончит утренний разлёт. Первый вылет на новом самолёте — это всегда волнительно, а я их уже освоил несколько штук. И один вертолёт.

В полдень мы с Геной отправились на стоянку. Солнце в этот мартовский день светило ярко. Ветра почти нет, что для сегодняшнего вылета очень хорошее подспорье.

Путь до нужного нам самолёта как раз пролегал мимо здания, где работала Вера. По дороге Гена задавал уточняющие вопросы — как я отношусь к летательному аппарату, на котором придётся сегодня полетать.

— Они каждый уникальны и требовательны по-своему. Почему ты так пристально относишься к этому самолёту? — спросил я.

— Он забрал двух моих друзей, Серый. Я разок на нём чуть «не разложился», — ответил Лоскутов, выкуривая уже вторую подряд сигарету.

— Перед полётом не самая лучшая тема для разговора, — сказал я, бросив взгляд на здание «яковлевцев».

Слегка сбавил шаг, борясь с желанием проведать жену. Вроде пару часов не виделись, а я уже соскучился.

— Ты зайти хочешь? Мы не торопимся, — предложил Гена, который обогнал меня и стоял в нескольких шагах.

— Нет. Она на работе, да и мы с тобой тоже. Вечером увидимся.

Я поправил чуть съехавший в сторону шлем и догнал инструктора. И тут меня окликнул знакомый женский голос.

— Серёжа! Серёжа! — услышал я голос Веры, которая выскочила на улицу и бегом неслась ко мне.

На улице не май ещё, но мою жену это не смутило. Она была одета в светло-голубую блузку с длинным рукавом и клетчатую широкую юбку. Так и простыть недолго.

— Вера, заболеешь, — сказал я, но супруга аккуратно сбежала в туфлях на маленьком каблуке по ступенькам.

— На улице тепло, всё хорошо, — улыбнулась она, подбежав ко мне, и поцеловала в щёку. — Вот! В буфете купила, с товарищем скушаешь.

Жена протянула мне свёрток с двумя ароматными булочками, которые были ещё тёплые. Я посмотрел на Гену, и тот картинно отвернулся.

— Ты давай, как прилетишь, зайди ко мне. Чай попьёшь, я тебе салатик сделаю, а то на обед не успеешь сходить.

— Да мы ненадолго. А с обедом — ничего, потерплю, — ответил я, но Вера отрицательно замотала головой.

— Не надо терпеть! Гастриты зарабатывать и эрозии всякие, — воскликнула супруга и быстро поцеловала меня.

Как вот ей отказать⁈

— Беги, а то простынешь, — сказал я и Верочка, поправив причёску, вернулась в здание лётной станции.

Пирожки с Геной съели по дороге, разговаривая о предстоящем вылете. Не заметил, как и до стоянки дошли.

Техники уже подготовили самолёт, и я пошёл осматривать его перед вылетом. Двухместный учебно-тренировочный штурмовик имел слегка наклонённую переднюю часть фюзеляжа. Кабины были разделены стеклянной перегородкой, но фонарь общий. Проверил воздухозаборники, расположенные по бокам, и осмотрел сопло основного двигателя. Оно на этом самолёте с управляемым вектором тяги.

Я забрался по стремянке и занял место в передней кабине.

— Всё делай аккуратно. Не забудь, что здесь очень специфическое управление, — сказал Гена. — Давай запускаться.

— Гордый, 088й, доброго дня, запуск прошу, —