Чужая воля - Наталья Александрова

Перед уходом я уничтожил свои записи и остатки препарата.После хищения В-17 из сейфа его и так осталось немного, и я воспользовался этими убедил всех, что украли все запасы. Все необходимое для продолжения работы япостепенно перенес домой задолго до кражи. Несколько нужных сотрудников уходиливместе со мной, а никто из остальных не обладал достаточно полным объемоминформации, чтобы самостоятельно продолжать разработку препарата или хотя бывосстановить запасы».

В глазах у меня стало двоиться, потому что была глубокаяночь, и Гораций сладко спал на ковре в гостиной. Я откинулась в кресле ипосмотрела на Эрика. Он читал рукопись серьезно и сосредоточенно, морщил лоб идаже шевелил губами. Худое, достаточно некрасивое лицо, да еще и белобрысый ктому же. Тени под глазами, две глубокие морщины вокруг рта. Внезапно мнезахотелось сделать ему что-нибудь хорошее… ну, например, принести горячегокрепкого чаю с лимоном или помассировать шею и плечи… Что за черт! Я встряхнулаголовой, как Гораций после купания. Это что еще такое! Никогда в жизни мне нехотелось делать ничего подобного ни для одного мужчины. Как я уже говорила,мужья мои все были совершенно самостоятельными и сами могли все для себясделать. А если не нравится, считала я, если я их не устраиваю, то –пожалуйста, разойдемся красиво. Что мы и делали. Вот именно. Ведь не только яоставляла их без сожаления, но, что перед собой-то притворяться, и они менятоже. Вот только Олег что-то дал сбой. Но в последнюю нашу встречу он что-тобормотал насчет того, что я очень изменилась…

– Устала? – это Эрик отреагировал на мой взгляд.

И проницательная, однако, личность, что-то такое успелзаметить в моих глазах, потому что улыбнулся мне ласково. От этого исчезлиозабоченные морщинки вокруг рта, и он стал, конечно, не красавцем, нодостаточно симпатичным. А может, мне так кажется?

Я встрепенулась и потащилась на кухню, чтобы не оставаться сним в комнате. Очень мне не понравился этакий обмен взглядами. Мы пили чай,лимона я, естественно, не нашла.

– Как тебе все это? – осторожно спросил Эрик.

– Ты имеешь в виду записки? Откровенно говоря, головаидет кругом, – призналась я. – И очень жалко старика. Совсем былодин!

– Он все равно не стал бы тебе ничего рассказывать,боялся тебя впутывать.

– Откуда ты знаешь? – вскинулась я. – Он что,рассказывал тебе обо мне?

– Говорил, что ты очень хорошая, – улыбнулся Эрик.

– Правда? – Я даже вскочила со стула. – Никтоникогда не называл меня хорошей. Валентин Сергеевич меня идеализировал, –грустно призналась я.

Я залпом выпила полчашки горячего чаю, обожгла язык инемного пришла в себя. Что это я тут сижу и откровенничаю с абсолютнонезнакомым человеком?

– Значит так, вернемся к нашим проблемам, – строгосказала я. – Ты прочитал часть записок и убедился, что внушение мыслей нарасстоянии вполне, как сейчас выражаются, конкретная вещь?

– Допустим, – осторожно ответил Эрик.

– Я не утверждаю, что тебя чем-то опоили или накормили…

– Этого не может быть.

– Подожди! – отмахнулась я. – Я предполагаю, чтотебе просто пытаются внушить какие-то действия. В данном случае, сегодня этобыло – напечатать и сжечь платежку. Это – репетиция. А потом, когда придутденьги, они внушат тебе, чтобы ты эту платежку напечатал и сам отправил кудатам следует, чтобы они получили деньги.

– Сам понял, – надулся Эрик, – ты думаешь, уменя совсем с головой плохо?

– Теперь еще вопрос – что это за люди и где онинаходятся? – я решила не обращать внимание на амбиции Эрика и говорила спокойно. –Если верить запискам Валентина Сергеевича, то внушение лучше производить сблизкого расстояния. И эти всякие гипнотизеры тоже вызывают человека к себе вкабинет.

– Ты считаешь, у нас в доме живет гипнотизер? – сусмешкой сказал Эрик. – Или знаешь, был такой советский писатель-фантаст –Александр Беляев, я в детстве зачитывался, так вот, у него там одинсконструировал такой аппаратик и внушал всем подряд все, что хотел.

– И больших успехов, кстати, с помощью этогодобился! – ехидно подхватила я. – Беляева я тоже читала, «Властелинмира» называется. Так вот этот тип там и денег хапнул кучу, и даже сумел однойдевице внушить, что она жить без него не может. Кстати, у тебя там как, вголове, только насчет денег или про девиц тоже что-то имеется?

Я тут же пожалела о сказанном. Эрик покраснел так сильно,что белесые брови выделились на лице. Покраснел он не от смущения, а от злости.Он посмотрел на меня как-то странно, потом отвернулся и встал, чуть неопрокинув стул. Мы помолчали минут десять, после чего я, совершенно неожиданнодля себя, подошла и положила руки ему на плечи.

– Прости меня, я не со зла, это уж такой характер. Всемои мужья знают, что характер у меня скверный.

– Мужья? – повернулся ко мне Эрик. – У тебяих много?

– Трое, – честно ответила я. – Не подумайплохого, не трое одновременно, а по очереди.

– А этот, что я видел, он – который? – с интересомспросил Эрик.

– Последний… и тоже бывший, – с совершенноненужной откровенностью ответила я. – Так что давай не будем ссориться, ямужчин не обижаю, расстаюсь с ними мирно. Так о чем мы говорили?

– О девицах, – нахмурился он. – Ладно,откровенность за откровенность. У меня тоже была жена. Два года назад онаумерла…

– От рака, – неслышно произнесла я.

В моей голове все встало на свои места-и его одиночество, ивысушенность горем, которую я приняла за надменность при первой нашей встрече,и странная интонация Эрика, когда он рассказывал мне, кто такой Ульрих Майер.

– Мне очень жаль, – сказала я просто чтобы как-тоотреагировать, – так все же, могу я продолжать?

– Давай, – согласился он и уселся на подоконник.

– Не будем уточнять, каким образом на тебявоздействуют, – осторожно начала я, – возможно, просто сильныйэкстрасенс, но в этом случае он должен быть где-то рядом, тут в доме. Далее,как мы уже выяснили, в квартире нас никто не подслушивает, иначе они давнопоняли бы, что ты не один. По этой же причине никто не следит за дверьюквартиры, потому что тогда они тоже заметили бы, что мы с Горацием тут. Нодолжны же они знать, когда ты появляешься. Стало быть, можно наблюдать за тобойиз окна. У тебя на площадке три квартиры. Две из них – твоя и еще одна –выходят окнами на улицу, откуда видно парадную.

– А в третьей никто не живет, – подхватилЭрик, – оттуда как раз жильцы выехали недавно.

– Отлично! Потому что я заметила, что как раз из той-токвартиры, где никого нет, можно было бы видеть через глазок дверь твоейквартиры. А из этой, третьей – нельзя. Такая уж планировка в нашем доме –лестница находится в стороне от площадки и лифта. На лестницу даже ведетотдельная дверь, и она как раз рядом с твоей квартирой. Так что, когда яподнимаюсь к тебе по лестнице, из той квартиры не видно, как я вхожу. Двери утебя бесшумные, не скрипят, так что если проскочить тихонько, что мы с Горациеми сделали, то можно надеяться, что нас никто не видел. И кто живет в этойподозрительной квартире?