На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин

считались с ними. Наиболее обездоленными среди слабых оказывались одинокие женщины. Просуществовав какое-то время ради удовольствия мужского населения племени и не познав ничего, кроме грубостей, обид, оскорблений и унижений, истощив силы, здоровье и надежды, они незаметно уходили в черные туманы…

Девушки выстроились в ряд, к ним присоединились женщины, потерявшие в минувшем сезоне мужей, а перед ними встали юноши и мужчины-вдовцы. Начинался древний обряд сватовства, неторопливый и наглядный: на глазах у всего племени женщина должна была принять или отвергнуть предложение мужчины. После охоты и битв с чужаками ничто так не волновало ланнов, как сватовство и любовь.

По обычаю мужчина имел право на одну женщину, но никакой закон не мог предусмотреть все случаи, когда дело касалось мужчины и женщины. Если у воина погибла или умерла жена, он брал себе другую женщину или отбивал у другого воина его жену; если женщина становилась вдовой, в Брачную ночь она выбирала себе нового мужа. Так было заведено предками.

В Брачную ночь не только заключались новые браки, но и расторгались старые. Присутствие всего племени узаконивало как брак, так и развод, а в случае, если женщина, прежде чем она становилась чьей-то женой, отвергала одного или нескольких мужчин, племя обуздывало готовые вспыхнуть страсти, вводя их в рамки обычая. Такая женщина обязана была сначала удовлетворить желания всех домогавшихся ее мужчин и только после них принадлежала своему избраннику…

Запели флейты, и юноши начали танец сватовства. Они старались вовсю, каждый стремился привлечь к себе внимание зрителей силой, ловкостью и гибкостью своего тела.

Свадебный танец — это тоже экзамен, сдаваемый юношами перед племенем, а оно судило строго и никому не давало поблажки.

Танец юноши, сильного телом, но слабого разумом, ланны воспринимали с насмешкой; юноша, чересчур потеющий во время танца, вызывал пренебрежение у женщин; юноша, сбивающийся с танцевального ритма, тоже не мог рассчитывать на симпатии соплеменников.

Тощий Лок не выдержал напряжения, упал на землю в середине танца. Его оттащили к пещере и там бросили. Никто больше не обращал на него внимания, кроме Луху. Она привела Лока в чувство, заставила выпить настой, укрепляющий у ланна силы.

Танец заканчивался, когда Лок снова вступил в круг. Ланны засмеялись, но они ценили упорство и понемногу затихли, с любопытством следя за Локом. В его глазах таилась странная сила, она удивляла ланнов, приковывала к себе их взгляды.

Костру прибавили пищи — юноши, побуждаемые возгласами соплеменников, один за другим перепрыгивали через огонь. У Лока не хватило сил для прыжка, он шагнул в костер, босыми ногами прошел по горящим головням, вышел из огня с другой стороны костра и уже на площадке упал без сознания. Ланны разразились неистовыми криками: на ногах у Лока не было никаких ожогов, он дружил с духами огня! Ланны были поражены, даже напуганы: такое не случалось ни с кем, на такое не был способен никто!

Лока вынесли с площадки, и Луху опять взялась за него.

— Тебе покровительствуют духи огня, Лок, — сказала ему, как только он открыл глаза. — Ты будешь великим анга. Ты можешь то, чего не может ни один ланн. Только Луху могла, когда была молода. Ты будешь анга, Лок. Ты должен победить усталость, ты должен встать, встать…

Лок поднялся и, пошатываясь, направился к костру.

Возбуждение, вызванное поступком Лока, улеглось не сразу. Урбу потребовал тишины, по его знаку юноши взяли по дротику.

На расстоянии в двадцать копий от главного костра вспыхнул новый костер, в его свете четко выделилось чучело оленя. Юноши должны были теперь показать свое умение владеть оружием.

Рун и еще двое юношей поразили цель с первого броска, четвертый юноша бросал дротик дважды, Баок попал в оленя лишь с третьего раза, аЛок вовсе не сумел метнуть дротик. Танец и костер отняли у него слишком много сил, он опять потерял сознание. Его теперь уже без насмешек вынесли с площадки. Упорство Лока и его дружба с огнем произвели заметное впечатление на ланнов.

Луху тут же склонилась над Локом.

— Ты должен встать, — внушала ему. — Ты станешь анга, когда победишь в себе духов слабости. Амулет предков дается лишь тому, кто делает невозможное, кто владеет своим телом, у кого дух тверже кремня, а разум быстрее летящего копья… Ты должен встать, Лок, ты должен встать… Ты должен взять дротик, Лок…

Лок медленно поднялся. Он еле стоял на ногах и, казалось, вот-вот упадет, но в глазах у него уже замерцала мрачная сила.

— Так, так… — похвалила Луху. — Иди. Ты будешь анга!

Тем временем на площадке происходило самое главное: заключались браки. В этом событии участвовали свободные мужчины, свободные женщины, юноши и девушки.

Для молодых людей начиналось последнее испытание на зрелость. Юноша, получивший согласие девушки стать его женой, с этого момента считался ее мужем, так же как и девушка, согласившаяся вступить с ним в брак, считалась его женой. Если девушка отказала юноше, он должен был получить согласие другой девушки, чтобы его признали мужчиной. Тогда первая неудача не ставилась ему в вину. Он мог по очереди предлагать себя нескольким девушкам или женщинам, пока одна из них не соглашалась стать его женой. Но такие случаи были редки: каждый юноша и девушка знали, с кем вступят в брак.

Брак считался действительным, если в присутствии всего племени соблюдался узаконенный предками ритуал: обе стороны сходились добровольно; юноша вручал своей избраннице брачный подарок — ожерелье, браслеты или просто камень-цветок, а девушка накидывала на голову своего избранника брачную ленту и касалась лицом его плеча.

Брачный обычай узаконивал у ланнов власть мужчины над женщиной. Нередко замужество для нее было началом пожизненных страданий.

Если мужчина пожелал остаться неженатым или, расторгнув свой брак, не захотел вступать в новый, в его поведении не усматривалось ничего особенного: таково право воина. Но если женщина разрывала брак и не заключала новый, она обрекала себя на участь одиночки, которую не защищал закон, а для женщины не было ничего страшнее, чем оказаться вне закона. Боясь остаться одинокой, женщина в Брачную ночь часто не решалась выбирать себе мужа, если не была уверена, что мужчины неравнодушны к ней, и соглашалась стать женой первого, кто предлагал ей себя…

Под звуки флейт девушки и женщины тоже начали брачный танец. По мере того, как юноши и мужчины по одному приближались к своим избранницам и заключали браки, росло возбуждение ланнов. Но вот голоса и смех умолкли: Риа не танцевала!

Самая красивая девушка племени отвергала одно предложение за другим. Первым