Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая

Уперев руки в мощную грудь данганара, она попыталась свести ноги вместе, но мужское колено не давало ей это сделать. Вдавленная в стену, она всей спиной ощутила ее твердую, шершавую поверхность и с отчаянием поняла, что этот неотесанный северный варвар намного сильнее ее.

Дарвейн несколько секунд спокойно наблюдал за тем, как краснеет ее лицо, как расширяются зрачки, в которых он с удовлетворением отметил страх, как слабые женские руки конвульсивно скребут по его груди, надеясь на спасение… А потом резко разжал пальцы и отступил, глядя, как она мешком упала у его ног, задыхаясь и хрипя.

Эсмиль закашлялась, схватилась за шею, судорожно растирая ее. Она стояла на коленях, держась одной рукой за грязный пол, точно боялась упасть, а длинные светлые волосы, растрепавшись, закрывали ее лицо. Впервые в жизни она увидела смерть так близко и с удивлением поняла, что этот мужчина с легкостью может ее убить.

Она для него никто. Просто рабыня.

Больше Эсмиль не пыталась дерзить или строить из себя амаррскую аристократку. Наконец-то до нее дошло, что в этом мире жестоких мужчин она всего лишь слабая женщина. Причем, абсолютно бесправная.

Когда их маленький отряд был готов выступить в путь, Дарвейн молча оседлал своего рысака и протянул руку строптивой рабыне. Закусив губу, девушка уселась позади него и, немного подумав, осторожно обняла. Ехать так, прижимаясь грудью к спине сидящего впереди мужчины, оказалось непривычно, но выбора у нее не было.

В голове крутилась одна и та же мысль: кто-то угрожает Дарвейну, кто-то хочет его смерти. Стоит ли поискать этого безумца и попробовать объединить с ним силы, чтобы вырваться из-под жесткой хватки лэра? Или будущий союзник окажется намного опасней?

Да и слова старой пророчицы не давали покоя. Слишком пугала мысль о том, что у них с Дарвейном одна судьба на двоих. Думать о том, что это значит, девушка не хотела.

Постепенно Эсмиль начала расслабляться. Горло еще немного побаливало от удушающей хватки Дарвейна, но мышцы устали быть в постоянном напряжении. Сама не заметив как, девушка прижалась к широкой мужской спине, чувствуя, что через слои сукна, шкур и буйволовой кожи размеренно бьется сердце лэра. Этот ритм, а еще неспешная иноходь рысака убаюкивали, не давая сосредоточиться ни на одной мысли.

Вокруг природа постепенно менялась. Сначала исчезли кусты и лиственные деревья. Появились заросли можжевельника вдоль дороги и высокие сосны, на смену которым скоро пришел дремучий еловый бор. Впереди, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме разбитого дорожного полотна, изрытого ямами и усеянного камнями. А на горизонте из-за мрачных верхушек елей вырисовывались заснеженные пики гор.

Низкое серое небо грозилось вот-вот разразиться то ли мокрым снегом, то ли мелким моросящим дождем. Чем дальше на север уводил Дарвейн свою команду, тем отвратительнее становилась погода. К вечеру поднялся промозглый ветер

Проведя целый день на крупе лошади, Эсмиль хотела только одного – согреться. Она куталась в огромный плащ из медвежьей шкуры, который выделил ей лэр на одном из привалов, но даже это не спасало от холода. Изо рта вырывались струйки пара, а на усах у мужчин кристаллизировался иней.

Наконец, когда солнце начало опускаться за горизонт, командир отряда приказал остановиться и устраиваться на ночлег. Эсмиль сползла с лошади и на негнущихся ногах побрела в сторону ближайших зарослей.

– Не задерживайся там надолго, – прозвучал ей в спину насмешливый голос Дарвейна.

– Боитесь, что сбегу? – не удержалась она от язвительного замечания.

– Нет, – он покачал головой, – здесь бежать некуда, на сотни лиг ни одного человеческого жилья. А вот встретить медведя или стаю волков, это – всегда пожалуйста.

Девушка демонстративно поджала губы и заковыляла с удвоенной скоростью. Требования организма следовало удовлетворять, этого даже Бенгет Всеблагая не могла отменить, но если здесь и в самом деле водятся волки, то лучше поторопиться.

***

Когда силуэт рабыни скрылся за густыми зарослями можжевельника, Дарвейн жестом подозвал Нирана. Остальные мужчины разбивали палатки и собирали сучья для костра. Место было для ночлега выбрано очень удачно: небольшая полянка, поросшая мягким мхом, скрытая со стороны дороги густым ельником.

– Это она подслушивала нас утром, – сообщил лэр своему соратнику и другу. – Теперь я хочу выяснить, зачем ей это нужно и кому она служит.

Преданный данганар тут же подобрался, будто гончий пес, учуявший в зарослях загнанную дичь.

– У вас есть какие-то подозрения? Не могла девчонка подслушать нас случайно?

– Могла, – Дарвейн задумчиво потер подбородок, – но слишком много странностей с ней связано. Не похожа она на обычную рабыню, а вот на шпионку и наемную убийцу – самое то. И если мой брат действительно замешан в этом деле, то не удивлюсь, что именно он ее и подослал.

– Вы желаете, чтобы я за ней проследил? – Ниран понятливо кивнул. – Думаете, она может вывести нас на нанимателя?

Лэр сжал губы в узкую полоску, обдумывая слова слуги. Нет, вовсе не этого он хотел, как раз наоборот. Дарвейн хотел, чтобы его подозрения не оправдались.

Он и сам не заметил когда, в какой момент дерзкая рабынька из придорожного трактира стала вдруг необходимой ему. Его возбуждали ее непривычная строптивость, непокорный взгляд из-под светлых бровей, гордость аристократки, мелькавшая в каждом жесте, в каждом движении, а еще тело – сочное, налитое тело одалиски с шикарной грудью, упругими ягодицами и изящной тоненькой талией. Разве так может выглядеть трактирная рабыня?

Он невольно прикрыл глаза, вспоминая их первую встречу. Как она стояла, полуобнаженная, над деревянной лоханью, осторожно скользя намыленными руками по своим роскошным грудям, а ее розовые соски стояли, будто две спелые вишни. У него тогда даже рот наполнился слюной, так хотелось попробовать их на вкус.

Но при этом во всем ее облике читалась такая невинность, что он не посмел просто задрать ей подол и взять прямо там. Нет, он поступил, как следует благородному человеку: заплатил хозяину за услуги и воспользовался своим правом на чистой постели, смыв с себя грязь и пот.

Любая рабыня была бы благодарна за то, что ее первый раз произошел в более-менее приличных условиях. Обычно, девушек лишали девственности просто прижав к стене сарая на заднем дворе или на сеновале. Мало кто из мужчин снисходил до того, чтобы снять комнату, заплатить за ванну и чистое белье. А уж о том, чтобы кувыркаться на платной постели с трактирной замарашкой – об этом и речи не было. Исключение составляли только опытные шлюхи, которые могли и удовольствие доставить, и расслабляющий массаж сделать натруженным мышцам, и собственноручно вымыть тело временного господина.

И вот Дарвейн с самого начала нарушил все эти правила, а теперь мучительно желал, чтобы его подозрения не подтвердились.