Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая

И в этот момент он скользнул в ее плоть одним слитным движением. Замер на мгновение, войдя до упора, а потом начал двигаться быстро и жестко, так, как он любил, без промедления подводя себя к вершине.

Эсмиль сама не заметила, когда обвила его и руками, и ногами, всем телом отвечая на каждый его толчок. Они словно стали единым организмом, две половинки, так идеально подходившие друг другу. И когда волна экстаза накрыла ее, она выгнулась и застонала, чувствуя, как ее внутренние мышцы раз за разом сжимают тугую мужскую плоть…

Лэр простонал сквозь стиснутые зубы какое-то ругательство и упал рядом с ней, задыхающийся и мокрый от пота.

– Никогда не говори мне "нет", – пробормотал он, натягивая рубашку ей на плечи. – Я все равно получу то, что хочу. Если понадобится, то силой!

Через пару минут он затих. Дыхание его сделалось равномерным и глубоким. Эсмиль слегка откашлялась, потом пошевелилась, но Дарвейн уже провалился в глубокий сон.

Девушка осторожно выпуталась из его объятий и тяжелых одеял. Поправила платье, подобрала с земли меховой плащ и накинула его на плечи. В пылу любовной игры холод был незаметен, но сейчас Эсмиль снова начала замерзать. Она осторожно прокралась к выходу, все еще боясь, что лэр может в любой момент проснуться, и выглянула наружу.

В стороне от палатки горел костер, рядом с ним никого не было. Черная земля кое-где перемежалась с пожухлой травой, сверкавшей инеем в свете полной луны, и грязно-серыми островками замерзшего наста. Морозный воздух пах дымом костра, конским потом, еловой смолой и чечевичной похлебкой. Где-то недалеко слышалось присутствие лошадей.

Девушка поплотнее запахнула плащ и шагнула вон из палатки.

И тут же уперлась носом в могучую мужскую грудь, перетянутую широкой кожаной портупеей.

– Куда спешишь? – Ниран замер, как каменное изваяние, не давая ей сделать и шага.

– Замерзла! Хочу погреться у костра!

Бывшая аристократка впервые в жизни почувствовала, как у нее затряслись поджилки. Этот гигант возник словно из ниоткуда! Неужели он и в самом деле ее поджидал?

– Возвращайся назад, разве Его Милость недостаточно согрел тебя? – данганар сурово сдвинул густые брови. Его глаза пытливо исследовали побледневшее лицо Эсмиль, ища на нем признаки предательства.

– А ты почему не спишь? – пробормотала девушка, невольно отступая перед таким напором.

– Это не твоя забота. Возвращайся. И смотри, без глупостей. Я слежу за тобой!

– Вот мерзавец… – Эсмиль и сама не поняла, то ли Дарвейна она имела в виду, то ли его верного слугу, да только сочла за лучшее вернуться в палатку.

Делать было нечего. Пришлось забираться к лэру под одеяла и самым постыдным образом прижиматься к нему, пытаясь согреться. Дарвейн что-то проворчал во сне, когда она растянулась рядом с ним, обхватил обеими руками, стиснул и крепко прижал к себе.

За войлочными стенами палатки крепчал мороз.

На рассвете маленький отряд по-быстрому свернул стоянку и отправился в путь, не забыв запастись большими вязанками хвороста и накрыть лошадей меховыми попонами.

Утренний сумрак таял, открывая чистое небо, яркое, будто в июле. На его фоне медно-золотым диском всходило солнце, далекое и холодное. Его лучи не грели, но это не мешало им искриться серебром в инее на ветвях деревьев. Снег поскрипывал под копытами лошадей, люди кутались в меха и шкуры, пытаясь спрятаться от трескучего мороза.

На этот раз Дарвейн посадил Эсмиль перед собой, и теперь девушка всей спиной ощущала его крепко сбитое тело, плотно прижимавшееся к ней сзади. Воспоминания о минувшей ночи то и дело накатывали горячими волнами, но она не могла понять, то ли это от возбуждения, то ли от гнева. К тому же она буквально ощущала затылком пристальный и недовольный взгляд Нирана, который с самого утра не спускал с нее глаз. Она еле сдерживалась, чтобы не развернуться и не спросить, что ему нужно, но ответить на этот вопрос мог только Дарвейн, а с ним ей говорить не хотелось.

Наконец, лес резко оборвался, и отряд вышел на открытое пространство. Дарвейн поднял руку, приказывая остановиться. Перед путниками лежала огромная заснеженная пустыня, распростершаяся на несколько сотен лиг до самого горизонта. В лучах утреннего солнца она сверкала и переливалась, будто усеянная россыпью бриллиантов, и этот свет безжалостно резал глаза.

Здесь начинался последний и самый опасный отрезок пути. Ни один человек, вступивший на него, не мог быть уверен, что дойдет до конца живым. Снежная пустыня любила брать с путников дань, и этой данью были их жизни.

– Смотри, – Дарвейн слегка потянул Эсмиль за волосы на затылке, заставляя поднять голову. – Это преддверие ада, пустыня Эрга.

– Мы должны идти туда? – девушка поежилась от холода, пробиравшегося даже под теплый меховой плащ.

Впервые в жизни она видела подобное творение природы, но, несмотря на свое великолепие, эта холодная красота не вызвала у нее ничего, кроме неосознанной тревоги. Интуиция подсказывала: здесь кроется смертельная опасность! Но амаррка, привыкшая к южному климату, еще не осознавала всей опасности снежной пустыни.

– Должны и пойдем, – усмехнулся лэр, глядя в ее напряженное лицо. – У нас три дня на переход. Однажды эта пустыня уже стала могилой для целой армии, и с тех пор ни одно войско не осмеливается ее пересечь. Только данганары, дети Эрга, способны пройти ее от Ангрейдских лесов и до самых северных фьордов. Но все равно, каждый раз приходится платить кровью.

– Кровью? – пробормотала девушка, упорно не желая встречаться с ним взглядом. – Что это значит?

Он хмыкнул и тронул коня с места:

– Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь.

Уже через час Эсмиль замерзла настолько, что почти не чувствовала рук и ног. Позабыв про гордость и спесь, она по-детски жалась к мужчине у себя за спиной и еле сдерживалась, чтобы не всунуть руки ему под одежду. Нахохлившись, девушка опустила капюшон до самого носа и теперь пыталась согреть дыханием окоченевшие пальцы.

Дарвейн с интересом наблюдал за своей рабыней и мысленно делал ставки: сколько она продержится? Когда взмолится о пощаде? Когда попросит его о помощи? Но та упрямо молчала, пытаясь сохранить остатки независимости.

– Замерзла? – наконец, не выдержал он.

– Хочешь согреть? – буркнула Эсмиль.

Тон ее был язвительным и недовольным, но данганар довольно усмехнулся, почувствовав, как она прижалась к нему еще сильнее.

– А ты, как будто, против?

Дарвейн откинулся от нее, заставив почувствовать спиной леденящее дуновение ветра. Эсмиль недовольно вскрикнула, но в тот же миг лэр распахнул тяжелый меховой плащ, а потом резким собственническим движением прижал к себе хрупкое женское тело и сомкнул полы плаща. Теперь девушка оказалась в теплой меховой ловушке, а мужская рука безапелляционно вдавила ее в твердое тело, жар которого чувствовался даже через слои одежды.