Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая

– Моя недотрога, – шепнул он, лаская дыханием ее затылок, и Эсмиль с удивлением поняла, что ей это нравится.

Еще ни один мужчина не имел права назвать ее своей, точно так же, как не имел права касаться без разрешения, смотреть в глаза или ставить условия. Она была госпожой от рождения, имеющей право казнить и миловать. Ей подчинялись сотни рабов, пятнадцать отборных наложников услаждали ее тело по первому же приказу, любой мужчина готов был упасть ниц и целовать ее ноги, стоило ей только кивнуть…

Но сейчас чувство принадлежности стало для нее откровением. Такое острое, горько-сладкое чувство с легкой примесью инстинктивного страха. Впервые в жизни она не контролировала ни ситуацию, ни мужчину, который был рядом с ней, и впервые в жизни не знала, что будет дальше. И эта неизвестность возбуждала, отзываясь во всем теле сладким томлением.

– Потерпи еще немного, – продолжал говорить Дарвейн, но теперь его губы мягко обследовали ее ушко, а левая рука, пробравшись под одежду, ласкала укромное местечко между широко разведенных ног. – В полдень будет привал.

Эсмиль вздрогнула от прикосновения к особо чувствительной точке, схватила его за запястье, но тут же отпустила и шумно выдохнула, позволяя пальцам лэра забраться еще глубже. Приятное тепло медленно разливалось по телу, делая ее податливой и мягкой, как воск.

– Что ты делаешь? – то ли всхлипнула, то ли простонала она, уже не в силах сопротивляться собственным желаниям.

– Разве не видишь? – раздался над головой тихий смех. – Пытаюсь тебя согреть.

Больше Эсмиль не задавала глупых вопросов. Откинувшись на грудь данганара и прикрыв глаза от слепящего солнца, она полностью отдалась во власть умелых мужских пальцев. Удовольствие накатывало волнами, заставляя вздрагивать всем телом, с губ то и дело срывались тихие стоны, но девушке было абсолютно наплевать, что кто-то из всадников может понять, что с ней происходит. Она не привыкла стыдиться, ее тело всегда являлось объектом поклонения, но сейчас ей хотелось лишь одного мужчину, того, который смог ее укротить.

***

Дневной привал был коротким. Данганары не стали разбивать палатки и тратить прихваченный с собой хворост на костер. Решили пообедать холодным копченым мясом и задубевшими на морозе лепешками, хлебнуть по глотку райсблера для сугреву – и снова в путь.

Эсмиль давилась сухим пайком, сидя на расстеленной попоне, и морщилась, когда на зубах хрустел лед, но ела молча, понимая, что иначе может вообще остаться голодной. Сейчас у нее не было ни малейшего желания испытывать терпение своего господина, ей хватило тех трех оргазмов, которые он заставил ее пережить за последний час, не считая всех предыдущих.

Нежная плоть между ног сочилась влагой и пульсировала, груди ныли, соски стали настолько чувствительными, что даже прикосновение одежды вызывало в них болезненный зуд. Пресыщенная и полностью опустошенная, девушка набрала в руки полные пригоршни снега и обтерла пылающее лицо. Огляделась в поисках укромного места, но вокруг расстилался только бесконечный снежный наст, упиравшийся в горизонт.

– Ты что-то хотела? – голос Дарвейна заставил ее вздрогнуть.

Она подняла голову, но взглянуть ему в лицо не решилась, только почувствовала, как под его взглядом предательски запылали щеки.

– Да… по нужде.

– Извини, милая, здесь кустиков нет, – он развел руками под смешки своих сотоварищей.

Эсмиль поджала губы. Ее взгляд скользнул поверх плеча данганара, за спиной которого Вирстин и Ниран без ложного стыда поливали снег. Эти неотесанные мужланы даже не посчитали нужным отвернуться, чтобы сохранить хоть какую-то видимость приличий! Девушка заскрипела зубами, пытаясь сдержать рвущийся на волю гнев.

– Мне нужно уединение, – с нажимом произнесла она, отводя взгляд от ухмыляющихся мужских лиц. Ей даже показалось, что один из этих варваров ей подмигнул. Ах да, Дарвейн же как-то обмолвился, что не против поделиться ее телом со своими товарищами. Только этого не хватало!

– Мы можем отвернуться, – лэр обернулся к остальным мужчинам, которые с интересом прислушивались к разговору, – правда, парни?

– Ну, чего б не уважить такую красотку? – пробасил один из них, остальные, не пряча ухмылок, согласно закивали, но отворачиваться никто не спешил.

Эсмиль поняла, поблажек не будет. Здесь она никто и ее желания не имеют никакого значения. Только слово Дарвейна ограждает ее от потных и похотливых рук этих грубиянов, каждый из которых, наверняка, уже мысленно имел ее в разных позах.

Сжав зубы, она поднялась, гордо вскинула голову и твердым шагом прошествовала мимо ухмыляющихся мужчин. В спину ей донеслись недвусмысленные смешки и остроты.

Обойдя лошадей, мирно жевавших зерно из матерчатых торб, девушка развернулась спиной к данганарам и присела, аккуратно подобрав подол. Светить голыми ягодицами у нее не было ни малейшего желания, но природа требовала свое, причем сию же секунду. Зачерпнув снега, она обмыла им пульсирующую плоть. Холод немного остудил разгоряченную кожу, но этого все равно было мало.

– Давай, скромница, некогда стесняться! – хохотнул Дарвейн у нее за спиной. – Парни, по коням, через пять минут выступаем.

– Ваша Милость, – обратился к нему Вирстин, – гляньте туда, что-то не нравится мне это облачко, как бы буря не поднялась.

Эсмиль поспешно встала и отряхнулась. Проследила взглядом за рукой данганара, указующей на восток. Небо там потемнело, будто подернулось серой дымкой, но в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Наоборот, сейчас, когда солнце стояло в зените, воздух немного потеплел и мороз стал почти терпимым.

– Сегодня еще и полнолуние, – пробормотал Дарвейн, озабоченно вглядываясь в горизонт. – Нужно успеть до сумерек достичь стоянки, иначе я не ручаюсь за наши жизни.

– Думаете, ирбисы Эрга…

– Кто знает, – резко оборвал лэр своего товарища, не дав тому договорить до конца, – но лучше не проверять.

Ирбисы?

Эсмиль встрепенулась. Она слышала о страшных хищниках, которые водятся только в снегах Северного континента. Кто-то из ее рабов рассказывал, что они огромные, как львы или тигры, с такими же острыми когтями и хищным оскалом. Их глаза пылают, точно раскаленные угли, а белоснежная шерсть на загривке становится дыбом, когда они чуют свою жертву. Ирбисы не охотятся стаями, но когда им приказывает сам Эрг, они могут сутками преследовать жертву, идя по ее следу и выжидая, когда она окончательно ослабеет, а могут напасть внезапно, и тогда даже мечи и арбалеты не защитят от острых клыков, разрывающих плоть.

Но тогда, под надежным сводом мраморного дворца, все эти истории казались просто страшными сказками, которыми няньки пугают непослушных детей. Теперь же девушка невольно прибавила шаг, стараясь быстрее пересечь расстояние, разделявшее ее и мужчин.

– Готова? – Дарвейн, не глядя, всунул ей в руки флягу с вином. – На вот, согрейся. У нас часа четыре, потом начнет смеркаться. Нужно поторопиться, так что привалов больше не будет, пока не достигнем стоянки.