Надвигается беда - Рэй Брэдбери

— Зачем это? — выдохнул Джим.

— Это же проще, чем высматривать номера домов иназвания улиц. Твою крышу пометили, да так, что и днем и ночью издали видать.

— Черт меня побери! — Джим высунулся и потрогалслед. На пальцах осталась какая-то клейкая гадость с противным запахом. —Вилли, что нам теперь делать?

— Я думаю, они не вернутся до утра. Не успеют. Неподнимут же они сейчас суматоху. А мы вот что сделаем!

На лужайке под окнами, свернутый кольцами, как огромныйудав, лежал садовый шланг.

Вилли ящерицей слетел вниз, ничего не перевернул, не зацепили не разбудил никого. Джим опомниться не успел, а Вилли, запыхавшийся, был ужеснова наверху со шлангом в руке.

— Вилли, ты гений!

— А то как же! Давай скорее.

Они вдвоем протащили шланг на чердак и принялись смыватьмерзкий ртутный налет. Работая, Вилли оглядывался на восток, там ночные краскиуступали место рассветным. Далеко над холмами он видел шар, лавирующий ввоздушных потоках. Не вернулся бы он… а то снова пометит. Ну и что? Они опятьсмоют. Так до восхода и будут мыть, если понадобится.

«Вот бы добром остановить Ведьму, — думал Вилли. —Они ведь все еще не знают ни наших имен, ни где мы живем. Мистер Кугер, того игляди, дуба даст, где ему что-нибудь помнить. Карлик, если это и впрямьдавешний торговец, совсем спятил, Бог даст, тоже не вспомнит. Мисс Фолей они доутра беспокоить не станут. Сидят там у себя в лугах и зубами скрипят. Ведьмувот на поиски послали…»

— Дурак я, — тихо и грустно сказал Джим, окатываякрышу там, где раньше крепился громоотвод. — Чего я его не оставил?

— Ладно, — отозвался Вилли, — молния ведьпока не трахнула. Может, еще и пронесет. Все. Пошли отсюда.

Они еще раз окатили крышу. Внизу стукнуло, закрываясь, окно.

— Мама, — тускло усмехнулся Джим. — Думает,дождь пошел.

Крыша стала чистой. Шланг шмякнулся в траву. За городом всееще мотался в быстро светлеющем небе воздушный шар.

— Чего она ждет?

— Может, чует, как мы тут поработали?

Тем же путем, через чердак, они вернулись в комнату Джима, искоро каждый лежал в своей постели, прислушиваясь, как сердце наперегонки счасами отбивает ритм наступающего утра.

«Что бы они ни придумали, — размышлял Вилли, — намнадо опередить их». Ему пришла в голову мысль. Теперь он даже хотел, чтобыВедьма вернулась. Уже несколько минут он разглядывал свое бойскаутскоеснаряжение, развешенное на стене: прекрасный лук и колчан со стрелами.

«Прости, папа, — подумал он и сел на кровати. —Пора и мне выходить из дома одному. Вовсе ни к чему, чтобы эта мразь болтала онас, хоть сегодня, хоть когда».

Он снял лук со стены, еще немножко поколебался и отворилокно. «Вовсе не обязательно звать ее вслух, — думал он. — Надо простодумать, хоть это и нелегко с непривычки. Мысли они читать не могут, это точно,иначе ее и посылать не нужно было бы. Мысли — нет, но тепло живого тела,запахи, волнения, настроения — это она может учуять. Я уж постараюсь дать ейпонять, что обманул ее, может, тогда…»

«Четыре утра», — прозвонили сонные куранты из другогомира.

«Эй, Ведьма, — подумал он, — вернись.Ведьма! — подумал он решительнее и предоставил крови радостновзволноваться от собственной находчивости. — Ведьма! А крыша-то чистая,слышишь? Мы ее помыли. Так что давай обратно, опять метить надо! Ведьма!..»

И Ведьма услышала.

Вилли вдруг почувствовал, как поворачивается пейзаж подшаром.

«О'кей, Ведьма, продолжай. Я здесь только один, простомальчишка без имени, мыслей ты моих не прочтешь, но то, что я чувствую,разобрать сможешь. Так вот, я чувствую, что плевать мне на тебя! Мы тебяобдурили, наша взяла, а твоя затея провалилась. Что, съела?»

Через мили Вилли уловил согласный вздох. Похоже, шарприближался.

«Э-э, да что это я? — всполошился Вилли. — Мневовсе не надо, чтобы она сюда летела. А ну-ка, пошли! Быстро! Быстро!»

Он натянул одежду, ловко, как обезьяна, спустился по скобами принюхался. Точно, приближается.

Он бежал, наплевав на тропинки, чувствуя восхитительнуюсвободу, как заяц, наевшийся редкого дурманного корешка, бежал как берсерк,которого не остановить. Колени достают аж до подбородка, ноги крушат сучки илистья. Раз! Перемахнул через ограду, в руках — оружие, страх и восторгсмешались белыми и красными леденцами во рту.

Он оглянулся. О! Шар уже близко! И летит быстро…

«Стоп! А куда я бегу? — подумал он. — Ах да, кдому Редмана! Там уж сколько лет никто не живет. Ну, еще два квартала…»

Шуршат бегущие ноги, шуршит эта штуковина в небе. Все влунном свете, а звезды меркнут уже.

Он остановился возле дома Редмана. В каждом легком пылалогонь. Во рту — привкус крови. Изнутри рвется безмолвный крик:

«Вот! Это мой дом!»

Он почувствовал, как вильнула ветровая река в небесах.

«Правильно», — одобрил он.

Он уже повернул старую дверную ручку, и тут его пришибламысль: «Боже! А вдруг они внутри, сидят и поджидают меня?»

Он распахнул дверь. За ней была полная тьма.

Лопнули с едва слышным треском паучьи сети. Больше ничего.Перескакивая через две ступеньки по гнилой лестнице, он взлетел на чердак,потом — на крышу и только здесь, прислонив лук к трубе, остановился ивыпрямился.

Шар, зеленый, как тина, разрисованный крылатыми скорпионами,древними сфинксами, дымами и огнями, тяжело вздохнул и прянул вниз.

«Ну, — подумал он, — давай, Ведьма, иди сюда!»

Мокрая тень ударила его неожиданно, как крыло летучей мыши.Взмахнув руками, Вилли пошатнулся. Тень казалась вязкой черной патокой. Онупал. Ухватился за трубу. Тень окутала его и теперь утихомиривала. Липкий холодпронизывал до костей. Но вдруг, сам по себе, ветер сменил направление. Ведьмазашипела. Шар смыло вверх.

«Ветер! — отчаянно думал Вилли. — Он за меня! Неуходи! — испугался он за отлетающий шар. — Вернись!»

Он очень боялся, как бы Ведьма не разнюхала его план. Аведь, похоже, к этому и шло. Она уже поняла, что план есть, и теперьлихорадочно ощупывала его со всех сторон, вытягивала все больше. Вилли видел,как ее пальцы сучат воздух, быстро разбирая незримые нити. Она выставила ладонивниз, как будто он был печкой, хранившей огонь в подземном мире, а она пришлапогреть над ней руки. Огромным маятником корзина скользнула вниз, и теперьВилли видел и зашитые веки, поросшие мхом уши, и шамкающий иссохший рот,беспрерывно пробующий воздух на вкус. Бледные сморщенные губы поджались всомнении. Вилли почти слышал ее мысли: «Что-то здесь не так! Уж слишком онподставляется, слишком просто взять его. Не иначе как обман». Определенно, оначувствовала подвох.