Надвигается беда - Рэй Брэдбери

— Джим, это я…

— Знаешь, он был как бегемот, только сдутый.

— Джим, прошлой ночью…

— А вокруг черные плюмажи, барабаны черным затянуты ипо ним — черными колотушками — бум! бум! Я сдуру начал утром маме рассказывать,только начал ведь, а тут уже и слезы, и крики, и опять слезы. Вот женщинамнравится рыдать, правда? А потом ни с того ни с сего обозвала меня «преступнымсыном»! А чего мы такого сделали, а, Вилли?

— Кто-то чуть было не прокатился на карусели. Но Джим,похоже, не слушал. Он шел сквозь дождь и думал о своем.

— По-моему, с меня хватит уже всей этой чертовщины.

— По-твоему?! И это — после всего? Ну что ж, Джим, хватиттак хватит. Только вот что я тебе скажу. Ведьма, Джим, на Шаре! Этой ночью яодин…

Но уже некогда было рассказывать. Не осталось времениповедать о том, как он сражался с шаром, как одолел его, как шар повлексяумирать в пустынные края, унося с собой слепую Ведьму. Не было времени, потомучто сквозь дождь ветер донес до них печальный звук.

Они как раз проходили через пустырь с большущим дубомпосередине. Вот оттуда, из теней возле ствола, и послышалось им…

— Джим! Там плачет кто-то!

— Да вряд ли! — Джим явно хотел идти дальше.

— Там девочка. Маленькая!

— Спятил? Чего это маленькую девочку потянет в дождьплакать под дубом? Пошли.

— Джим! Да ты что, не слышишь?

— Ничего я не слышу! Идем.

Но тут плач стал громче, он печальной птицей легко скользилсквозь дождь по мертвой траве, и Джиму волей-неволей пришлось повернуть заВилли. А тот уже шагал к дубу.

— Джим, я, пожалуй, знаю этот голос!

— Вилли, не ходи туда!

Джим остановился, а Вилли продолжал брести, подскальзываясьна мокрой траве, пока не вошел в сырую тень. Насыщенный водой воздух,неотделимый от серого низкого неба, путался в ветвях и струйками стекал вниз,по стволу и веткам; и там, в глубине, действительно притулилась маленькаядевочка. Спрятав лицо в ладошках, она рыдала так, словно город внезапнопровалился сквозь землю, все люди перемерли в одночасье, а сама она потеряласьв дремучем лесу.

Подошел Джим, встал у края теней и тихо спросил:

— Это кто?

— Сам не знаю, — отвечал Вилли, сдерживая ужесозревшую догадку, от которой самому впору зареветь.

— Не Дженни Холдридж, а?

— Нет.

— И не Джейн Франклин?

— Да нет же, нет. — Губы Вилли потеряличувствительность, как от заморозки у зубного врача. Одеревеневший язык едвашевелился: — Нет. Н-нет.

Малышка продолжала плакать, хотя уже чувствовала, что не однапод деревом, просто остановиться не могла. И головы пока не поднимала.

— …Я… я… помогите мне, — донеслось сквозьвсхлипывания, — никто мне не поможет… я… я… не такая…

Наконец, собравшись в силами, она подавила очередной всхлипи подняла лицо с совершенно опухшими и заплывшими от слез глазами. Онаразглядела ребят, и это потрясло ее.

— Джим! Вилли! О Боже, это вы!

Она схватила Джима за руку. Он шарахнулся назад, бормоча:

— Нет! Ты что? Не знаю я тебя, отпусти!

— Вилли! — запричитала девчушка растерянно. —Ну хоть ты-то помоги! Джим, не уходи! Не бросайте меня здесь! — Слезыснова ручьем хлынули у нее из глаз.

— Нет! — пронзительно взвизгнул Джим, вырвал руку,упал, вскочил на ноги, замахнулся даже невесть на кого, но удержался, затряссявесь и прошептал, заикаясь:

— Ой, Вилли, пойдем отсюда, ну, пожалуйста, пойдем, а?

Девочка под деревом испуганно отшатнулась; широкораспахнутые глаза умоляюще и недоуменно перебегали с лица на лицо, потом оназастонала, обхватила себя за плечи и принялась раскачиваться, упрятав лицо нагрудь. Она не плакала больше. Нет, она напевала что-то в такт своим наклонам, ивидно было, что она так и будет мурлыкать себе под нос, одна, под деревом,среди серого дождя, и никто не подпоет ей, никто ее не остановит…

— …кто-то должен мне помочь… кто-то должен ейпомочь, — она причитала, как по мертвому, — кто захочет ей помочь…никто не может… никто не поможет… ладно, не мне, но ей помогите… ужасно…

— Она нас знает, — обреченно произнес Вилли,наклонившись к девочке и повернув голову к Джиму. — Я не могу ее бросить!

— Да врет она все! — яростно выпалил Джим. —Врет! Не знает она нас! Я же ее в глаза не видел!

— Нет ее, нет, верни ее, верни назад, —приговаривала девочка, раскачиваясь с закрытыми глазами.

— Кого? — участливо спросил Вилли, присев рядом сней на корточки. Он даже тихонько тронул ее за руку. Она сразу вцепилась внего, тут же поняла свою ошибку, потому что он дернулся, выпустила его руку иснова разревелась.

Теперь Вилли терпеливо ждал, а Джим подскакивал и ерзалпоодаль и все звал его идти, канючил, как маленький, что ему это не нравится,что они должны идти, должны идти…

— О-о-о, — тянула девочка, — она потерялась.Она убежала в то место и не вернулась больше. Найдите ее, найдите, пожалуйста,пожалуйста…

Весь дрожа, Вилли заставил себя погладить девочку по мокройщеке.

— Ну, не вешай нос, — прошептал он, — всебудет о'кей. Я помогу тебе.

Девочка открыла глаза и замолчала.

— Я — Вилли Хэллуэй, слышишь? Ты сиди тут, а мы черездесять минут вернемся. Идет? Только не уходи никуда. Она покорно закивала.

— Значит, сидишь здесь и ждешь нас, так?

Она снова молча кивнула. Вилли выпрямился. Это простоедвижение почему-то испугало девочку, и она вздрогнула. Вилли помедлил, глядя нанее сверху вниз, и тихо произнес:

— Я знаю, кто вы. Но мне надо проверить.

Знакомые серые глаза глянули на него в упор. По длиннымчерным волосам и бледным щекам стекали капли дождя.

— Кто поверит? — едва слышно пролепетала она.

— Я, — коротко ответил Вилли.

Девочка откинулась спиной к дереву, сложила на коленяхдрожащие руки и застыла, бледная, тоненькая, очень маленькая, очень потерянная.

— Я теперь пойду, ладно? — спросил Вилли.

Она кивнула, и тогда он зашагал прочь.

На краю пустыря Джим сучил ногами от нетерпения. Он слушалВилли, истерично поскуливая, всякие междометия так и сыпались из него.