Хиппи - Пауло Коэльо

Вдали от этой нескончаемой канители они наслаждались свободой, Европа была безопасным местом, – по крайней мере, пока они не лезли за «железный занавес», куда-нибудь на коммунистическую территорию, – а в путешествии можно было узнать массу полезного, что позже пригодится в жизни, и, главное, тут не надо объясняться с родителями.

«Дорогой папа, я знаю, ты хочешь, чтобы я получила диплом, но это можно будет сделать когда угодно, а сейчас мне необходим опыт».

Но нет на свете отца, который понял бы такую логику, а потому оставалось лишь скопить немного денег, кое-что продать и выйти из дому, пока все спят.

И сейчас Карлу окружали люди свободные и решившиеся жить так, как многие не осмелились бы даже попробовать. Но почему бы не прокатиться на автобусе в Катманду, спрашивала она. Потому, отвечали ей, что это не Европа. Это совершенно неизвестная нам страна. Но если вдруг что-нибудь случится, настаивала она, всегда можно обратиться в консульство и попросить, чтобы нас отправили на родину. (Карла не знала ни одного подобного случая, но такова была легенда, а легенда, многократно повторенная, становится истиной.)

На пятый день ожидания человека, который согласился бы стать ее спутником, она уже начала отчаиваться – вместо того чтобы платить деньги за ночлег, она могла бы спокойно спать в «Мэджик басе» (таково было официальное название транспортного средства, готового везти ее за сто долларов и за многие тысячи километров). И Карла решила посетить ясновидящую – направляясь на площадь Дам, она каждое утро проходила мимо ее кабинета. Сегодня там, как всегда, было пусто – в сентябре 1970 года все либо уже обладали сверхъестественными способностями, либо стремительно развивали их. Но Карла была девушка практичная и, хотя медитировала ежедневно и не сомневалась, что у нее вот-вот откроется «третий глаз» – невидимая точка на переносице – почему-то до сих пор все встречала неподходящих молодых людей, хотя ее интуиция всякий раз подсказывала ей, что этот точно подойдет.

Потому она и решила обратиться к помощи ясновидящей, ибо бесконечное ожидание – прошла уже целая неделя, то есть целая вечность! – подталкивало ее к намерению подыскать себе не друга, а подружку. А это было бы просто самоубийством, поскольку предстояло пересечь множество стран, где две одинокие девушки в лучшем случае навлекли бы на себя подозрения, а в худшем – если верить бабушке – были бы проданы в рабство, и хотя Карле сочетание «белая рабыня» казалось эротичным, она не готова была к таким экспериментам со своим телом.

Ясновидящая по имени Лайла, оказавшаяся созданием чуть постарше Карлы, одетым с ног до головы в белое и с блаженной улыбкой на лице, свойственной тому, кто постоянно общается с Высшим Существом, приняла ее очень радушно (думая, наверно, при этом «наконец-то я заплачу за аренду») и предложила сесть, а когда Карла села – похвалила ее за то, что выбрала правильное место в комнате – там, где находится центр силы. Посетительница притворилась перед самой собой, что и в самом деле обрела третий глаз, но подсознательно понимала, что Лайла говорит это всем – вернее, тем немногим, кто к ней наведывается.

Наконец приступили к делу. Зажгли курильницу («это из Непала привезли», сообщила прорицательница, хотя Карла знала, что их изготовляют по соседству, благо это один из самых ходовых хиппи-товаров наряду с бусами, цветастыми рубашками, сумками в цветочек или с символом хиппи, или со словами «Власть Цветов»). Лайла стасовала колоду, попросила Карлу «снять», положила три карты и принялась толковать их в самой что ни на есть хрестоматийной манере. Карла остановила ее:

– Я не за этим пришла. Мне нужно знать всего лишь, встречу ли я попутчика, который поедет со мной туда… в то место, о котором вы упомянули… – последние слова она произнесла с нажимом, потому что не хотела, чтобы ее настигла плохая карма. Скажи она «я собираюсь туда, откуда взялась ваша курильница», дело, быть может, кончилось бы в одном из пригородов Амстердама, где находилась фабрика, выпускающая благовония, – …упомянули, говоря о курениях.

Лайла улыбнулась, хотя внутри у нее все кипело от ярости – ее перебили в самый торжественный момент.

– Разумеется, встретишь. – Ясновидящие и гадальщики обязаны всегда говорить то, что хотят услышать их клиенты.

– И скоро ли?

– Прежде чем минет завтрашний день.

Обеим пришлось удивиться.

Карла впервые почувствовала, что Лайла говорит правду, потому что тон был участливый, уверенный, а голос, казалось, доносился из другого измерения. Лайла в свою очередь испугалась – не всякий раз происходило такое, а когда происходило, она испытывала страх перед карой за то, что бесцеремонно вторглась в этот мир, кажущийся и подлинным, и фальшивым. Да, боялась, хоть и молилась ночи напролет и оправдывалась, что поступала так исключительно ради того, чтобы помочь другим уверовать в то, чему они хотели верить.

Карла немедленно поднялась с «точки силы», расплатилась и вышла, чтобы не разминуться с тем, кого она ждала. «Прежде чем минет завтрашний день» звучало довольно расплывчато и неопределенно: может быть, речь шла о сегодняшнем дне? Но так или иначе она знала теперь, что ей есть кого ждать.

Она вернулась на прежнее место на площади Дам, раскрыла книгу, которую читала, и мало кому известную – что делало ее «культовой» – под названием «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкиена, рассказывавшего о мифических городах и весях, вроде тех, куда собиралась она сама. И делала вид, что не обращает внимания на парней, которые постоянно теребили ее дурацкими вопросами, ища вздорный предлог, чтобы завязать разговор еще более вздорный.

Пауло уже обсудил с аргентинцем все, что только можно было обсудить, и теперь оба смотрели на эти плоские равнины, хотя на самом деле были не здесь – вместе с ними странствовали воспоминания, имена, любопытство и, в первую очередь, огромный страх перед тем, что могло случиться на границе, до которой оставалось минут двадцать. Пауло начал заправлять свои длинные волосы за ворот куртки.

– Кого ты думаешь обмануть этим? – спросил аргентинец. – Их не проведешь: они видели все и ко всему привыкли.

Пауло оставил свои попытки. И спросил, не страшно ли аргентинцу.

– Еще как! Прежде всего – потому, что у меня уже стоят две въездные визы в Голландию. Могут подумать, что я зачастил. А это будет значить только одно.

Наркотрафик. Но насколько Пауло знал, в Голландии наркотики не запрещены.

– Ошибаешься. Опиаты – под строгим запретом. То же самое – кокаин. Разумеется, ЛСД не проконтролируешь, потому что достаточно смочить книжную страницу или кусочек ткани в этой смеси – и продавай по кусочкам. Но за все, что поддается установлению, можно загреметь в тюрьму.

Пауло счел за благо прекратить разговор на этом месте, поскольку ему до смерти хотелось спросить аргентинца, везет ли он что-нибудь в этот раз, а уже одно это автоматически делало его соучастником преступления. Однажды он уже попадал в полицию, хоть ни в чем не был виноват – дело происходило в стране, где на дверях всех аэропортов написано: «Бразилия: люби ее или покинь ее».