Несущий смерть - Стивен Кинг

Мег пристально смотрела на серую поверхность, еще не ставшуюфотографией. Так женщины при гадании вглядываются в хрустальный шар.

Вся семья наблюдала проявление фотографии с той жеозабоченностью, что и церемонию зарядки камеры: обычная американская семьязатаив дыхание ждала, что из всего этого выйдет.

У Кевина напряглись все мышцы. Мальчик не мог понять почему…но напряглись. И он не мог оторвать глаз от серого квадрата в белой рамке,отмечающей границы кадра.

— Кажется, я вижу себя! — радостно вскрикнула Мег.

И тут же добавила:

— Нет. Это не я. По-моему…

В напряженном молчании они наблюдали, как серый фонпроясняется, точно так же, как, по словам многих, уходит туман из хрустальногошара гадалки, а изображение становится все более отчетливым.

Тишину нарушил мистер Дэлевен.

— Что это? — спросил он всех и себя. — Какая-то шутка?

Кевин положил камеру на край стола и тоже смотрел, какаяполучается фотография. Мег, увидев изображение, отступила на шаг. На ее лицезастыло удивление. Обернувшись к отцу, девочка задела камеру рукой и сшибла еена пол.

Миссис Дэлевен, словно в трансе, не отрывала глаз отфотографии. Звук ударившейся об пол камеры испугал ее. Она вскрикнула иотшатнулась, споткнувшись при этом о ногу Мег и потеряв равновесие. МистерДэлевен потянулся к жене, невольно оттолкнув Мег, стоявшую между ними. Он нетолько поймал миссис Дэлевен, но и сделал это очень элегантно. На мгновениевозникло ощущение, что они замерли в танце: рука женщины отброшена назад, спинавыгнута. Мужчина же склонился над ней, словно обещал, что защитит и не даст упасть.

Одиннадцатилетней Мег никто ничего не обещал. Она крепкоприложилась животом об угол стола. И могла бы получить серьезную травму, еслибы последние полтора года не занималась балетом три раза в неделю. Особымталантом девочка не отличалась, но балет ей нравился, да и укреплял мышцы. Такчто живот самортизировал удар, как хорошие амортизаторы уменьшают тряску наухабистой дороге. Однако на следующий день на животе появилась черно-синяяполоса. Такие синяки не проходят почти две недели. Сначала становятся лиловыми,затем желтыми, наконец исчезают… процесс, обратный тому, что идет наполароидной фотографии.

Ударившись об стол, Мег вскрикнула не только от боли, но иот неожиданности. Огромный торт, который должен был проявиться на первойфотографии, сделанной новой камерой Кевина, соскользнул со стола. МиссисДэлевен не успела даже начать: «Мег, с тобой все в порядке?» — как остаткиторта с чавканьем упали на «Солнце-660», а крем полетел всем на туфли и наплинтус.

Из-под торта — как перископ — торчал только видоискатель,залепленный шоколадом. И все.

Счастливого дня рождения, Кевин.

* * *

Тем же вечером сын и отец сидели в гостиной на диване, когдав комнату вошла миссис Дэлевен, размахивая двумя скрепленными листочкамибумаги. У Кевина и мистера Дэлевена на коленях лежали раскрытые книги (у отца —«Самые лучшие и умные», у сына — «Перестрелка в Ларедо»), но они не читали, асмотрели на камеру «Солнце-660» и полароидные фотографии. Все они изображалиодно и то же.

Мег сидела перед ними на полу, смотрела взятый напрокатвидеофильм. Кевин не знал, какой именно, но догадался, что «ужастик», потомучто на экране бегали и кричали люди. Меган обожала такие фильмы. Родителисчитали, что у нее дурной вкус (мистер Дэлевен особенно часто выражалнеудовольствие по поводу «этой гадости»), но сегодня никто не сказал ни слова.Кевин догадался, что восторжествовал принцип: чем бы дитя ни тешилось, лишь быне плакало. Родители были готовы на все, лишь бы остановить поток жалоб наушибленный живот.

— Вот! — объявила миссис Дэлевен. — Нашла их на дне сумочки,когда перерывала ее по второму разу. — Она протянула листочки, чек из магазина«Джи. Си. Пенни» и квитанцию «Мастер кард» мужу. — Первый раз ничего не нашла.Наверное, никто бы не нашел. Таков закон природы.

Она оглядела мужа и сына.

— Такое ощущение, будто кто-то убил семейного кота.

— У нас нет кота, — ответил Кевин.

— Вы знаете, о чем я. Безобразие, конечно, но мы навернякавсе уладим. В «Пенни» нам с радостью обменяют…

— Я в этом не уверен. — Джон Дэлевен взял камеру, сотвращением посмотрел на нее, только что не фыркнул, и положил на кофейныйстолик. — Она треснула при ударе об пол. Видишь?

Миссис Дэлевен мельком взглянула на камеру — Что ж, если необменяют у «Пенни», обратимся в компанию «Полароид». Там отказа не будет. Яхочу сказать, что дефект не связан с падением. Первая фотография такая же, каки остальные, а Кевин сделал ее до того, как Мег сбросила камеру на пол.

— Я не нарочно. — Мег даже не повернулась. На экране злобнаякукла по имени Чаки преследовала маленького мальчика. Одетая в комбинезон,кукла размахивала ножом.

— Я знаю, дорогая. Как твой живот?

— Болит. Думаю, мороженое может помочь. У нас осталось?

— Наверное, да.

— Ты не могла бы принести мне немного? — И Мег одарила матьрадостной улыбкой.

— Как бы не так, — ответила миссис Дэлевен. — Возьми сама. Ичто это за ужасный фильм ты смотришь?

— «Детская игра», — ответила Меган. — Об ожившей кукле поимени Чаки. Клевый фильм! Миссис Дэлевен была очень недовольна.

— Куклы не оживают, Мег — вставил отец; твердо и решительно,не терпящим возражений тоном.

— Чаки ожил. В кино всякое случается. — Девочка подняла спола пульт, остановила картинку и пошла на кухню за мороженым.

— Почему ей нравится смотреть это барахло? — В голосемистера Дэлевена слышалось недоумение.

— Не знаю, дорогой, — ответила ему жена. Кевин взял состолика «Полароид» и несколько фотографий. Почти дюжину.

— Я не уверен, что хочу поменять камеру, — неожиданно заявилон.

Мистер Дэлевен воззрился на сына.

— Что? Иисус заплакал!

— Я просто говорю, что, может, мы должны об этом подумать. —Кевин словно оправдывался. — Я хочу сказать, это не фабричный дефект. То естьесли бы фотографии получались передержанными… или недодержанными… или вовсе безизображения… это было бы одно. Но у нас совсем другое. Одно и то жеизображение, раз за разом. Посмотрите сами! Их словно снимали на улице, хотякамеру из дома не выносили!

— Это чья-то глупая шутка, — заявил отец. — Другогообъяснения быть не может. Так что надо поменять эту чертову камеру и забыть оней!