Шелуха/Husk - Настя Чацкая

себя футов на двадцать. Стайлз зарывается рукой в полную миску свежего печенья и засовывает одно в рот, безбожно кроша на футболку.

— Кнопка? Серьёзно, Питер? Хотя, это не худшее, что ты мог придумать.

Печенье вкусное, с изюмом, но Стайлзу оно почему-то кажется слишком сладким.

С его вкусовыми рецепторами в последние несколько дней творится какая-то стрёмная херня. Но это не удивительно. Он жрёт столько таблеток каждое утро и каждый вечер, что любые рецепторы отказали бы к чёртовой заднице.

Питер жмёт плечами и устраивается на ступеньке веранды между ним и потным Бойдом, внимательно наблюдающим за боем и обтирающим влажное лицо полотенцем. Сегодня воскресенье, в хорошую погоду Стая устраивает тренировки не в лофте, а посреди леса. Как раз около дома Хейлов.

Стайлз жуёт печенье и считает удары, которые пропускает Эрика.

Он качает головой на предложенный Скоттом лимонад, стараясь не раздражаться.

Это никак не связано с тем, что в его голове теперь растёт что-то стрёмное. Скорее с тем, что за взгляды бросает на него МакКолл. От них хочется спрятаться, игнорировать, злиться, орать, что он остался тем же, что он хочет верить, что с ним всё по-прежнему в порядке, что всё пройдёт, что это грипп, ангина, ОРЗ, любая излечимая херня.

Стайлз верит в это, и таблетки помогают ему, вселяя в грудную клетку фальшивую уверенность в собственном бессмертии.

Антидепрессанты. Антидепрессанты. Антидепрессанты.

Эрика пропускает удар в плечо и шипит, вскидывая яростный взгляд на Хейла, который продолжает бой. Питер делает ленивые замечания, откинувшись на заднюю ступеньку и поставив миску с печеньем на свой живот.

Пока нет симптомов — нет болезни.

У Стайлза просто болит голова. С каждым днём всё меньше — то ли из-за таблеток, то ли он просто привык к этой тупой боли.

Он старается выкинуть из головы сказанные Дональдом-Мы-Справимся-С-Этим слова. Он сказал их отцу, но не нужно было быть большого ума, чтобы подслушать. «Полгода. Возможно, немного больше. Мы начнём химиотерапии со следующего месяца, а пока подготовим его организм препаратами и подберём схему лечения. Нам нужен чёткий режим процедур. Стайлз молодец, и вы тоже, Джон. Это нелегко».

Полгода. Возможно, немного больше.

Наверное, самая жуткая фраза, которую может услышать человек. По крайней мере, теперь Стайлз думает именно так.

— Бойд, давай ты, — запыхавшаяся Эрика шагает к ступенькам и выхватывает из тазика с тёплой водой чистое полотенце, обдавая Питера и Стилински веером брызг. Её собранные в хвост волосы слегка растрепались, но выглядит она так, словно только что получила свой лучший подарок на Рождество. Стайлз думает, что похвала от Дерека возымела на неё магическое действие.

Бойд согласно пыхтит, поднимаясь, и даёт ей звонкую «пять».

— Молодец. Удар левой хорошо получается.

Они команда.

— Ты как? — девушка падает на место Вернона, опираясь на колени Питера и улыбаясь, игнорируя недовольное выражение лица хрустящего печеньем Хейла.

— Как человек, которого облили с ног до головы, — Стайлз тут же ловит на себе быстрый и какой-то нежный взгляд Рейес. Край полотенца ударяет его по руке.

— Ну прости, кнопка.

— Да вы прикалываетесь, что ли?

— Чужой пример заразителен, милая, — обращается Питер к девушке и мягко стряхивает её с колен. Усмехается углами губ.

Он отвратительно доволен жизнью, и теперь Стайлзу становится горько.

Он это не контролирует. Просто дожёвывает последнее печенье и поднимается на ноги, отряхивая рубашку. Больше всего хочется свалить куда-нибудь в тёмное местечко, обхватить себя руками и посидеть, закрыв глаза. Представить, что всё это не с ним. Но он просто поворачивает голову и, игнорируя приковавшиеся к нему взгляды, делает несколько шагов к припаркованным на поляне машинам.

Обращается к Дереку, который уже отражает первый удар Бойда.

— Я посижу в «Камаро»?

Ему действительно жарко. Хочется просто передохнуть.

Дерек в один прыжок обходит здорового Вернона и бьёт его по боку, отчего тот на секунду сгибается пополам. Быстрый взгляд достаётся Питеру.

— Дай ему ключи.

И ещё один удар, за которым идёт следующий — уже Бойда. Но Хейл снова уворачивается и сгруппировывается перед атакой. За тренировками Стаи можно наблюдать очень долго, и теперь он понимает Скотта и Питера, которые стараются не пропускать ни одной.

Это как кино в 3D.

Брелок летит от старшего Хейла прямо в ладонь, и Стайлз ловит его, слегка махнув рукой.

— Спасибо.

— Можешь угнать её, — позволяет Питер, слегка жмурясь от солнца. — Продашь. Купишь мороженого.

— Солью бабки на наркотики, — кисло шутит Стилински.

В нагретом салоне за несколько минут — спасибо кондиционеру — становится прохладно, и тиски, стянувшие было голову, медленно отпускают. Стайлз смотрит в зеркало заднего вида на две крепкие сцепившиеся фигуры и массирует виски.

Он не хочет думать о том, что будет. Он не хочет думать о том, что дальше, скорее всего, не будет ничего. Он не хочет впускать в голову страх, но его всё равно колотит каждую ночь, когда он старается уснуть. До трёх. Четырёх. Пяти часов утра.

Ему страшно до усрачки.

Ему хочется содрать с себя кожу и приклеить новую. Новое лицо, новое тело. Чтобы убедиться в том, что он больше не Стайлз.

Потому что сейчас ему кажется это возможным.

Нет симптомов — нет болезни. Эта новая мантра постепенно усыпляет его, и он засыпает.

Ему снятся врачи в клетчатых рубашках и футболках с эмблемами супергероев.

* * *

Открыть глаза и окунуться в закатное солнце, заливающее салон через лобовое стекло — вот что неожиданно.

Стайлз поднимает голову и шарит сонным взглядом вокруг. Всё ещё в «Шевроле».

У него слегка болит голова, затекла шея, и гудит в ушах. Состояние напоминает опьянение, потому что перед глазами плывёт — всё нечётко разлазится в мареве бордового света, и Стайлзу приходится несколько раз моргнуть, чтобы восстановить чёткость зрения.

Взгляд практически сразу натыкается на спину сидящего на капоте Дерека.

Перед ним раскинулись залитые солнцем холмы Мохаве, и от этого зрелища невольно захватывает дыхание. Хейл бросил куртку рядом с собой. На неё — пачку сигарет. Сам остался в белой спортивной майке, открывающей широкие лопатки и края крученого трикселиона.

Дерек всегда неизменен.

Он — якорь. Самый стабильный на свете парень.

Прежде чем вылезти из машины, Стайзл проверяет мобильный. Ни одного пропущенного от отца. Странно, уже ведь вечер, а шериф трясётся за своим сыном, как за восьмым чудом света.

Дверца хлопает негромко — Дерек не шевелится. Только лениво подносит к губам своё курево, глядя на пыльную пустошь.

Через два шага Стилински замечает около слегка запыленных ботинок оборотня россыпь бычков. Судя по