Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - Мию Логинова

class="p1">– Понятно. – Уже заклеймила. Видно по выражению лица и слышно по едким ноткам тона. Голос, кстати, у неё приятный: не писклявый, не грубый. Именно таким должен быть женский тембр и ритм. Даже когда злится и рубит воздух короткими тычками слов, всё равно сохраняется шлейф мягкости. Как если бы она верила, что все мы вокруг не безнадёжные, а заблудившиеся. В такое, конечно, сложно поверить, а я ещё один повод для сомнений подкинул.

Щелчок дверей. Стоило остановить машину, Люка выскакивает сразу, не дав шанса поухаживать за ней. Привыкла к тому, что на наличие джентльменов рассчитывать не приходится? Или просто мне отказывает в таком праве?

– Малхэм Коув. – Довольный её реакцией и тем, как восторженно озирается по сторонам, решаю скрасить молчание исторической ремаркой. – Самое необычное и красивое место в округе. На нашей земле. Эта огромная известняковая восьмидесятиметровая скала – источник множества полезных элементов. Этому водопаду больше десяти тысяч лет.

В ушах стоит гул от потоков воды, скользящих по неровным, отвесным стенам, как шумные дети по водным горкам в аквапарке. Шлепки по поверхности речушки внизу мелкие и резкие.

– Под скалой подземные пещеры. Говорят, целый каскад, но никому не удалось исследовать все. Нырять тяжело, холодно и опасно. Многие смельчаки погибают. Не помогают ни кристаллы воздуха, ни различные варианты подводного дыхания.

Интересно, она догадывается, что место выбрано не просто так? У нас много красивых тихих уголков для свидания, но не везде есть подземные пещеры, способные похоронить даже память о любом в них попавшем.

– Тут не то что костей не соберёшь, на частицы труп успеет разложиться, прежде чем найдут. – Далась ей эта тема с гибелью Эбби. Нет быть хоть немного такта проявила.

Вместо ответа обхожу машину, всовывая в руки Гревье наш ужин, достаю плед из багажника и протягиваю раскрытую ладонь в призыве:

– ПойдЁм, чуть дальше потише и хорошее место, чтобы посидеть у реки. На машине туда нельзя.

– Что-то и нельзя Латимерам на их земле? – отказавшись принять протянутую руку, Люка усмехается, балансируя на камне. Когда-то здесь было затоплено озером, и теперь валуны со дна торчат тут и там шляпками грибов, замшелые, мокрые и обманчиво безопасные. Нога еЁ соскальзывает, и я едва успеваю подхватить независимую Гревье до того, как еЁ любопытный нос окажется стёсан о грубую породу.

– Мы соблюдаем правила, Люка. В том числе сохраняем наследие. Во всех отношениях. Природа, традиции…

Презрительный фырк почти не заметен в шуме воды. Дважды Гревье оступается, но каждый раз помощь принимает неохотно. Так принцесса позволяет пажу поддерживать подол её тяжёлого платья.

– Вот здесь.

Кидаю на пол плед. Моё любимое место: и вид на водопад хороший, и от ветра закрывает скалой: гораздо теплее, светлее и уютнее. Первым тянусь к еде. И возвращаюсь к неприятной теме вечера тоже сам.

– Я её не убивал. Да, это династическая помолвка, но мы знали о планах семьи с её четырнадцати, так что в самом деле относился к Эбби хорошо.

Задумчиво изучает меня пытливым рентгеном глаз, обсасывая палец. Разворачивая упаковку, Люка испачкала руки в соусе и тут же по-простецки облизнула их. Совершенно неаристократично, но от небрежного жеста свело живот. Будь я менее хорошо воспитан, предложил бы и мне дать облизать. Легко представляю, как скользит язык по прохладным теперь пальцам, уже увлажнённым её языком, сохранившим её вкус. И как дрожит она в ответ. Даже, может, сама, первая, потянется за поцелуем. В этот момент меня даже не очень волнует, что некому подтвердить успешный выигрыш в споре. Люка настолько соблазнительна в своей наивной простоте поступков, что хороша уже сама по себе, без призов и споров.

Её голос смягчается, зубы впиваются в булку, и зёрнышко кунжута прилипает к губам, как родинка. Может, рискнуть нарушить обещание и слизнуть его?

– Значит, опять сплетни. – Люка уже добреет и немного расслабляется… Вот он, переломный момент беседы, и я мог бы соврать, чтобы упрочить позицию и сохранить её расположение на вечер. Нет, не хочу. – Ты, выходит, вообще ни при чём?

– Этого я не утверждал.

15.2

– И что бы это значило? – Доев бургер, Люка принимается аккуратно складывать бумажную упаковку. Многие одежду в шкафы менее бережно укладывают, чем она мусор пакует. Это, конечно, не просто так.

Нервничаешь, птичка? Осталось понять, связаны ли нервы с нашим уединением или тем, что страшно получить ответ на свой вопрос?

На меня Люка не смотрит. Задумчивый взгляд жадно пьёт бешено бегущую вдоль скал воду. Тонкая линия губ – единственное, что выдаёт её напряжение и настороженность. Прежде, чем ответить, позволил себе тоже полюбоваться водой. Я всегда любил воду, кстати. То, как она всё меняет – удивительно. Как опущенное в воду кажется то больше, то меньше реального размера. Не всегда угадаешь, как на самом деле. Мы все похожи на плавающих в этой загадочной субстанции. И далеко не каждый способен понять, какие вещи настоящие, а какие – только преломление.

– Я её не отпустил. – Не тот период жизни, о котором мне хотелось бы говорить сейчас, но завоевать доверие Гревье – хорошая плата за необходимость содрать с себя шкуру.

– На тусовку? – зло хмыкает она, и кажется, что мы сейчас не об Эбигейл говорим.

– Почему на тусовку? Я похож на тирана? – Вместо ответа она лишь пожимает плечами. Меня сложно назвать мягким человеком, правда, но беспричинно что-то запрещать? Если это не порочит чести семьи, не бросает тень на мою и её репутацию, конечно. Так ведь женщина не китайский болванчик, тоже должна думать головой, прежде чем делать. Зачем-то же им голову дали от природы. Не только ведь для украшения.

– Тогда что?

– Не согласился разорвать помолвку.

Она оборачивается мгновенно, резко, как отпущенная тетива лука.

– Почему, если ты её не любил?

– Это был выгодный брак.

– И всё? – Похожая на гневливую Геру, Люка наклоняется ко мне чуть ближе, как будто собирается схватить за грудки и встряхнуть. Может, я бы даже позволил. Из любопытства, как далеко она готова зайти, защищая того, кого знать не знала и даже не видела никогда.

Отложив еду, я поднимаю камень размером с орех и задумчиво его рассматриваю.

– В начале лета Эбби призналась, что давно влюблена в графа Эттлбери. Четвёртый курс, факультет права. – Худой, с мутным взглядом, похожий на удава и такой же по нраву. Тюфяковый, непробивной и малоперспективный, избалованный матерью и бабкой. – Прийти к своему отцу она не могла, тот давно и прочно в долгу перед нашим родом, и