Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Внезапно застывший воздух стал еще более плотным, почти как лед или стекло. Мгновение Нежеру едва могла дышать, и это заставило ее выбросить все мысли из головы. Крошечные, почти невидимые волоски на ее руках и шее встали дыбом, конечности задрожали.

А потом он оказался здесь, внезапно, словно атакующий ястреб. Нежеру почувствовала холодное присутствие и в одно мгновение поняла, что Саомеджи пытается дотянуться до Лорда Песни, самого Ахенаби. Она даже отпрянула назад, словно боялась прикосновения древнего мага в маске, но это не имело никакого значения: он был повсюду одновременно, и Нежеру ощущала его присутствие – везде.

А затем Ахенаби заговорил, и, хотя Нежеру не слышала его слов в своих мыслях, она ощущала каждое из них, как если бы ее окутывал гниющий погребальный саван, а по лицу ползали пауки.

Она не поняла, что он сказал, не слышала ответов Саомеджи, но чувствовала, что они разговаривают, до нее доходили обрывки смысла – дракон, гора, королева в серебряной маске, – и она чувствовала что-то еще, поджидающее своего часа, темное и старое, становящееся все сильнее. Если Ахенаби казался дыханием на ее шее, это походило на ледяной порыв ветра в бесконечных белых пустошах за Наккигой. Если Ахенаби был смертельным врагом, это была сама Смерть, неумолимая и окончательная.

Шепчущий…

Знание пришло к ней не как слово или имя, но ощущение, и на глазах у нее появились слезы ужаса. Это была дыра во всей ткани бытия, высасывающая свет и жизнь.

А потом контакт закончился, и Лорд Песни вместе с ледяным присутствием, парившим у него за спиной, исчезли.

Саомеджи едва стоял на ногах, раскачиваясь, точно пьяница, перед ямой, над которой поднимался пар.

– Мой господин поможет нам завершить миссию, – сказал Саомеджи, и каждое следующее слово давалось ему с огромным трудом. – Он пришлет лошадей и воинов к подножию горы. Теперь я должен отдохнуть. Сегодня я сделал невероятную вещь. В будущем наш народ станет говорить об этом свершении с благоговением.

Слезы на щеках Нежеру превратились в лед. Она чувствовала себя пустой, словно что-то вошло в нее и вырвало все, что давало ей жизнь и надежду. Когда Саомеджи опустился на землю и заснул, она стряхнула слезы с лица тыльной стороной ладони, но еще долго не могла двигаться или говорить.

Эскритор Ауксис вошел в каюту Мириамель на «Илиссе», чтобы выразить ей свои соболезнования. Ее леди – все, кроме Шуламит, которая уже два дня страдала от морской болезни и сейчас стонала на своей узкой койке, – сбежали в дальнюю часть маленького помещения и стояли за королевским стулом, точно раскрашенные церковные ангелочки вокруг трона святой Элизии.

Мири совсем не чувствовала себя матерью бога, и вообще чьей-то матерью. Она ощущала огромную дыру внутри, поглощавшую все ее чувства к мертвой невестке.

– Ваше величество, – Ауксис опустился на одно колено и склонил красивую голову, чтобы поцеловать протянутую руку. – Я пришел, чтобы выразить соболезнования от лица Матери Церкви и разделить с вами собственную скорбь.

«Да, картина получилась бы красивой», – подумала королева, но эта мысль ее совсем не позабавила.

– Благодарю вас, эскритор. Пожалуйста, садитесь рядом со мной.

– Вы очень добры, ваше величество, но я не стану навязывать вам мое общество.

Она постаралась улыбнуться. Ауксис был высоким мужчиной, и ему пришлось наклоняться, чтобы не задевать потолок макушкой, – лишь Мири и ее леди могли тут стоять, не опасаясь удариться головой.

– И тем не менее. Вам ведь разрешается снимать головной убор? Боюсь, вы его испортите или испачкаете смолой.

Слова королевы застали Ауксиса врасплох, и он несколько мгновений пытался понять, не дразнит ли она его.

– Я вас понял, – сказал он. – Быть может, я присяду, пусть и ненадолго. Ваше величество очень добры. – Он опустился на стул, который тут же исчез под его величественными одеяниями. – Святой Отец, я уверен, пожелает, чтобы я выразил вам благодарность за то, что вы согласились продолжить путешествие в Наббан. Я уверен, он понимает, какую жертву вам пришлось принести.

– Не такая уж и большая жертва, – ответила она, странное настроение подтолкнуло Мириамель к честности, хотя ей не слишком нравился этот человек. – Завтра мы прибудем в порт Наббана. Даже если бы я сразу отправилась обратно, то не успела бы на похороны принцессы Иделы.

– Конечно, ваше величество. Но все же это ужасное время для вас.

– Еще ужаснее оно для моего мужа. Он должен заботиться о нашей внучке, которую следует утешить после потери матери, а также о народе Эркинланда.

Ауксис кивнул.

– А ваш внук, принц Морган?

Мири удивилась. Неужели дело в том, что она о нем не упомянула, или эскритора интересует что-то еще?

– Принц выполняет миссию по поручению Верховного престола, и это разбивает мне сердце – ведь он до сих пор не знает о кончине матери.

Ауксис скорбно покачал головой. И если он притворялся, то был превосходным актером, о чем Мири прежде даже не подозревала.

– Смерть всегда застает нас врасплох, но на всех нас проливается сияние Усириса, нашего Спасителя.

Мириамель решила принять поведение эскритора за чистую монету, во всяком случае, пока. Она нуждалась в помощи Ликтора и Матери Церкви для заключения мира между враждующими фракциями Наббана.

– О, вам не следует опасаться, ваше преосвященство – принцесса Идела была благочестивой эйдониткой. Она читала только религиозные трактаты, а книга Эйдона была ее постоянной спутницей, и сейчас она может рассчитывать на милость Господа нашего. – Мири сотворила Знак Дерева, и Ауксис присоединился к ней, пока она не успела завершить первого движения. – Если кто-то и может быть подготовлен к такой судьбе, то это она.

– Мое сердце радуется, когда я слышу такие слова, ваше величество. Это бальзам на души тех, кто остался на земле и знает, что любимые нами люди находятся рядом с Отцом небесным.

Мириамель устала от обмена банальностями, хотя инстинкт подсказывал ей, что следует продолжать в таком же духе.

– Вы очень любезны, что навестили меня, чтобы утешить соболезнованиями Церкви. Пожалуйста, не забывайте принцессу Иделу в своих молитвах.

Эскритор не только духовное лицо, но и придворный, понял, что пора уходить. Он встал, придерживая свой высокий головной убор, и отступил к двери.

– Для меня огромная привилегия говорить с вами, ваше величество. Я надеюсь, мы продолжим наше знакомство, вопреки вашей огромной занятости, когда доберемся до Наббана.

– Я уверена, что смогу положиться на безотказность ваших советов, – ответила ему королева.