Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

«Безотказность, основанная на эгоистических соображениях», – подумала она, но тут же почувствовала, что не совсем справедлива. До сих пор эскритор делал все в полном соответствии с приличиями и долгом. И все же сейчас она никому не могла доверять, и, уж конечно, не одному из ведущих представителей Матери Церкви. И хотя в письме Саймона говорилось, что Идела умерла в результате ужасного несчастного случая, Мириамель восприняла это известие, как удар по защищенности и безопасности королевства – удар, который она почувствовала тем сильнее, что он случился во время ее путешествия в полную раздоров и противоречий опасную страну. Опасную даже для Верховной королевы? Об этом она сможет судить, когда почувствует и поймет настроения в Наббане.

«Как часто любил повторять мой дед: терпение – величайший инструмент короля. Терпение и хорошая память».

В тех случаях, когда герцогиня Кантия одевалась в полном соответствии со своим титулом и положением, а в ее зале для советов собирались радостно болтающие женщины, Джеса на краткий миг могла представить, что она вернулась домой, во Вранн. В день свадьбы женщины собирались в доме родителей невесты, чтобы помочь ей подготовиться к праздничным ритуалам.

Сегодняшнее собрание было почти таким же, и даже Джеса присоединилась к всеобщему веселью. Ведь она была подругой Кантии и ее спутницей с самого детства, и придворные дамы относились к ней так, словно она была одной из них. Но, несмотря на то что в зале царило возбужденное веселье, Джесе не хотелось много смеяться. Она видела, что ее госпожа чем-то раздражена, хотя и пытается этого не показывать. Даже широкая улыбка, часто появлявшаяся на лице Кантии, выглядела немного искусственной. «Интересно, – думала Джеса, – это заметил еще кто-то, кроме меня, или другие также достаточно хорошо знают герцогиню, чтобы испытывать тревогу».

Впрочем, все в этот день были взволнованы. Приплыл корабль королевы Мириамель, и утром королева прибудет в Санцеллан Маистревис. С тех пор как неделю назад стало известно о ее визите в Наббан на быстром торговом корабле, весь Санцеллан, как показалось Джесе, превратился в дерево, полное птиц, узнавших о змее, которая ползет вверх по стволу. Встревоженная Джеса спросила у Кантии, следует ли ей бояться королеву, но Кантия успокоила ее, что королева Мириамель очень добра и у нее хорошие отношения с Кантией. Герцогиня заверила ее, что суматоха в герцогском дворце вызвана лишь желанием произвести хорошее впечатление на королеву Мириамель.

Джеса почувствовала облегчение, но она беспокоилась о самой герцогине, которая уже много дней выглядела встревоженной, и это началось заметно раньше, чем пришло известие о визите королевы. Конечно, у Кантии имелись причины для тревоги. В городе продолжались беспорядки, погибли люди. Вражда между двумя партиями, личной гвардией герцога и «Буревестниками», сторонниками Далло Ингадариса, привела даже к разделению Доминиата, где собирались представители благородных семейств, чтобы вершить правосудие. Джеса каждый вечер слышала о событиях в городе из уст самого герцога – хотя он рассказывал о них жене, а не ей – когда она приносила маленькую Серасину к родителям, чтобы они пожелали девочке спокойной ночи.

Но Джеса думала, что ее госпожу волнуют не враждующие дворянские дома и беспорядки на улицах. Обычно герцогиня Кантия отличалась мужеством, она часто повторяла с мрачной улыбкой, что ее суровая мать научила дочь сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Джеса думала, что сейчас герцогиню тревожит нечто, сродни призракам, которые пугали народ в Лагуне Красной свиньи, тем, что по ночам выпивали из людей жизнь, как собака лакает воду.

«Будь я дома, я бы отправилась к одной из целительниц и попросила ее сделать амулет, защищающий от голодных призраков, а потом положила бы его под подушку моей леди», – подумала Джеса.

Конечно, многие представители народа Джесы жили в Наббане, в особенности рядом с портом – и, возможно, там есть целительница. Но как ее найти? У нее не было возможности покинуть Санцеллан Маистревис во время визита королевы – если только сама герцогиня не отправит ее с каким-нибудь поручением в город.

В последнее время Джеса выполняла много поручений герцогини, главным образом, разносила письма. К ее молчаливому, но искреннему удовольствию, несколько таких писем предназначалось виконту Матре, красивому смуглому мужчине (она всегда думала о нем именно так, только теперь сообразив, как долго ее окружают бледные лица), который спас Джесу, девочку Серасину и герцогиню, когда они оказались на улицах города во время волнений.

При других обстоятельствах Джеса могла бы заподозрить, что стала посредницей в запретном любовном приключении, но она не верила, что ее госпожа на такое способна. Кантия не демонстрировала обычного для таких случаев лихорадочного волнения любви, только глубоко спрятанную печаль, которая так тревожила Джесу, и герцогиня относилась к письмам Матре так же, как ко всем другим. Кстати сказать, она чаще писала старому уродливому Беллину Гермису, графу Виссы, чем красивому виконту.

А еще Джеса испытывала к себе отвращение, потому что, хотя и не верила в то, что герцогиня испытывает какие-то чувства к Матре, кроме дружбы и благодарности, ее переполняла ревность к их переписке.

«Виконт просил тебя перейти к нему работать, глупая девчонка, вот и все, – ругала она себя. – Может быть, он взял бы тебя в свою постель. Но ничего больше быть не могло. Неужели ты оставила бы свою подругу и ее дочь, милую Серасину, которых так любишь, чтобы стать игрушкой богатого мужчины?»

Когда герцогиня Кантия была одета и напудрена, она выставила своих дам за дверь.

– Я должна остаться одна, чтобы немного прийти в себя, – сказала она, усаживаясь на высокий стул. – Эти юбки такие жесткие. Послушай, Джеса, принеси мне мою милашку.

Однако одна из придворных дам Кантии осталась, она явно хотела поговорить с герцогиней, поэтому Джеса ждала. Кантия, понимая, что они не одни, сделала усталое лицо и только потом повернулась.

– Да, Миндия?

Молодая женщина колебалась.

– Дело в том, ваша светлость, что я слышала, как мой дядя, барон, разговаривал с одним человеком.

– Но я не священник, моя дорогая. Я не могу отпустить тебе грехи за подслушивание.

Леди Миндия покраснела.

– Дело не в этом. Просто я… он кое-что сказал. Он говорил о своих опасениях: граф Далло и его фракция намерены устроить беспорядки во время свадьбы брата герцога. Они что-то планируют, так я поняла, потому что там будет присутствовать королева Мириамель.

Кантия недоверчиво на нее посмотрела.

– На свадьбе Друсиса? На свадьбе, за которую Далло сам платит и от которой выиграет больше всех? Кто станет нарушать порядок во время такого праздника ради сомнительных целей? Я не верю, что это возможно.

– Тем не менее мой дядя сказал, чтобы его люди держали оружие наготове.