Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

момент, такая перспектива пробудила в душе волнение. Возможно, слишком частое созерцание обнаженной груди Калибана затуманило ее разум.

Как бы то ни было, Лили заглянула в обрамленные густыми ресницами карие глаза и лучезарно улыбнулась.

— Да, с удовольствием.

Широкая ответная улыбка была очень быстрой, но, как показалось Лили, предназначалась ей одной, а уже в следующее мгновение его совершенно серьезный взгляд сосредоточился на ее губах. Те машинально приоткрылись, и она подалась вперед, не спуская глаз с его мужественного лица.

— Мама, — раздался рядом голос Индио, — можно теперь показать Калибану мой кораблик?

Лили поспешно отстранилась, ощутив, как щеки заливает краска смущения, поймала на себе понимающий взгляд Калибана и неторопливо повернулась к сыну, основательно перепачкавшемуся вареньем из пирогов.

— Да, только вытри лицо, а то сейчас к тебе слетятся все осы и пчелы.

Когда мальчик протянул кораблик Калибану, тот взял его очень бережно, явно понимая, сколь важна для ребенка эта игрушка. Нарцисска не преминула сунуть свой нос и сюда.

Когда они вместе поднялись с земли, словно следуя какой-то им одной известной мужской договоренности, Лили обратила внимание, что Калибан смотрит на мальчика с нежностью, и это было так трогательно. Они отправились на берег пруда, и Индио спустил кораблик на воду, а Калибан едва успел удержать Нарцисску, чтобы та не прыгнула следом за суденышком.

Этот мужчина был совершенно особенный, нисколько не похожий на мужа Китти.

Чуть позже в тот же день Аполлон наблюдал, как повозка с его дубом медленно въезжает в сад. Изысканная в своей простоте, она представляла собой своего рода модифицированную подводу. С причала это хитроумное приспособление с трудом тащили две ломовые лошади. Плоская платформа, на которой лежали огромные корни дерева, удерживалась на трех колесах: двух больших и одном, на том конце, где лежал ствол и платформа сужалась, поменьше. Лошади были впряжены в ту часть повозки, на которую приходилась большая тяжесть.

Всю эту конструкцию доставила вниз по Темзе баржа. И дерево, и повозка были заказаны у коллеги, садового архитектора, с которым Аполлон переписывался под именем мистера Смита. В своем заказе он подробно описал, что именно хочет получить, включая схемы и пошаговое описание процесса, и теперь был очень доволен результатом. Дерево напоминало поваленного колосса, а корни его торчали из кома земли в стороны подобно паучьим лапам.

Теперь от садовников требовалось лишь с первого раза опустить дерево в яму.

Лили стояла в стороне вместе с Индио и прыгавшей возле их ног Нарцисской. Судя по всему, садовники уже привыкли их постоянно видеть, поэтому никто не задавал им никаких вопросов, да и вообще почти не обращал внимания на странную компанию.

Аполлон в буквальном смысле слова дрожал от желания самостоятельно руководить операцией. Уроженец Йоркшира Хорринг, считавшийся главным садовником, четко и старательно выполнял инструкции Аполлона, однако был не слишком сообразительным и терялся, если что-то вдруг шло не по плану.

В случае с пересадкой дуба многое могло пойти не так, как планировалось.

Двое садовников — темноволосые братья-ирландцы — поддерживали повозку, в то время как третий — низкорослый жилистый лондонец, которого наняли на работу лишь на этой неделе, — вел лошадей под уздцы. Хорринг громко отдавал приказания, в то время как Аполлон, несправедливо низведенный в статус тупицы, стоял в компании остальных садовников с лопатой в руке.

— Держите его! — выкрикнул главный садовник, сверяясь с записями, которые оставил ему Аполлон неделей раньше. — Здесь говорится, что повозку надо подтащить как можно ближе к яме и распрячь лошадей. Это не лишено смысла.

Лошадей послушно освободили от упряжи, и Аполлон вместе с братьями-ирландцами подставил свою спину, чтобы протащить дерево те несколько футов, что отделяли его от ямы. Если он измерил яму правильно и автор изобретения учел его расчеты, колеса повозки должны были оказаться четко по краям ямы.

Аполлон, глядя, как повозка подъехала к яме на необходимое расстояние, испытал острое чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы.

— Любо-дорого смотреть. Точно ягненок возле мамкиной сиськи, — восхищенно протянул Хорринг, но потом вспомнил о мисс Стамп. — Надеюсь, вы простите старика.

Но Лили лишь весело отмахнулась:

— Ничего страшного, мистер Хорринг.

Они с Аполлоном обменялись взглядами, после чего тот вернулся к работе. Земляной ком с корнями располагался точно над ямой, в то время как ствол лежал на платформе. Как обычно, любопытная Нарцисска увивалась возле ямы, и Аполлон осторожно отодвинул ее ногой. Не хватало еще, чтобы на собачку нечаянно наступил кто-то из рабочих или, не дай бог, чтобы она не свалилась в яму. Теперь оставалось лишь установить дерево вертикально, перерезать веревки и осторожно опустить его.

— А ну-ка отойди, — приказал Хорринг Аполлону. — Пусть веревками займется кто-нибудь поумнее, а не то все пойдет прахом, и одному богу известно, что нам тогда делать.

Килбурн, изобразив покорность, стоял в стороне, пока другие садовники обвязывали ствол дерева веревками, а когда один из них затянул веревку слишком туго, взмолился мысленно, чтобы не повредил кору.

Аполлон взялся за одну веревку, в то время как другую подхватили двое других садовников: один из ирландцев и низкорослый лондонец.

— А теперь все вместе, — выкрикнул Хорринг. — Да не торопитесь. Как говорится, тише едешь…

По сигналу Хорринга все трое потянули за веревки, мало-помалу поднимая дерево в вертикальное положение. Платформа, на которой оно лежало, вместе с ее узкой частью поворачивалась на двух больших колесах, в то время как меньшее колесо оторвалось от земли. Для того чтобы дерево не завалилось набок, хватило бы и двух веревок, но теперь Аполлон подумал, что для дуба надо бы количество веревок увеличить. Что ж, возможность поэкспериментировать еще представится, когда они будут пересаживать следующее дерево.

Пот струился по лицу Аполлона, обжигая глаза. Боковым зрением он заметил, что Нарцисска снова заинтересованно заглядывает в яму, но не мог пошевелиться, чтобы прогнать ее прочь. Все мышцы его тела напряглись, и он слышал, как сопели от натуги его товарищи. Дерево медленно поднялось в воздух — высокое и величественное. Дуб будет чудесно смотреться на краю пруда и через сотню лет, особенно когда раскинет свои ветви над зеркальной поверхностью воды.

Внезапно Аполлон почувствовал, как угрожающе ослабла веревка, и услышал хриплый крик мужчины, удерживавшего ее другой конец. Вырвавшись из рук садовников, она со свистом рассекла воздух. Взглянув вверх, Аполлон увидел, как громадный дуб содрогнулся и начал падать в его сторону.

В этот же самый момент, между ним и повозкой возник Индио, который бросился за все-таки соскользнувшей в яму Нарцисской.

Из груди Аполлона, как нечто живое, скрывавшееся