Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

глубоко внутри его тела, вырвался крик и обжег измученное горло:

— Индио!

Глава 8

И вот наступил год, когда в качестве жертвы выбрали девушку по имени

Ариадна. Она была единственным ребенком мудрой старой женщины, и,

узнав об уготованной ее дочери судьбе, несчастная мать залилась горючими

слезами, но потом, поняв, что слезами горю не поможешь, она осушила

глаза и сказала Ариадне: «Запомни: когда тебя представят при дворе,

поклонись не только царю, но и безумной царице и спроси, не хочет ли она

что-нибудь с тобой передать сыну…»

Лили услышала, как кто-то выкрикнул имя ее сына, а потом все поглотил треск рухнувшего дерева… рухнувшего туда, где стоял Калибан… туда, куда бросился Индио!

Мужчины кричали. Лошади бросились прочь, волоча за собой упряжь, а на месте вырытой Аполлоном ямы виднелись лишь обломки и облако поднявшейся с земли копоти.

Лили бросилась вперед, продираясь сквозь поломанные ветви, вырываясь из чьих-то рук, пытавшихся ее удержать. Он должен быть здесь: возможно, лишь сломал руку или ногу и ободрал спину. Губы Лили беззвучно шевелились в попытке убедить себя, вымолить снисхождение у любого божества, готового ее выслушать.

Дерево было огромным, и его поломанные ветви, словно пики, вставали у нее на пути. Но даже в этой куче сучьев и ветвей должен же быть какой-то знак: красная курточка Индио или белая рубашка Калибана.

И тут среди всеобщей суматохи Лили услышала тихий визг и крикнула во всю мощь легких:

— Замолчите!

И о чудо! Мужчины ее послушались, и через мгновение воцарилась тишина, которую нарушал теперь отчетливо слышимый пронзительный истеричный лай Нарцисски, и доносился он из ямы!

— Ну и ну! — в ужасе протянул мистер Хорринг.

Лили развернулась и сначала увидела лишь спутанные корневища, под которыми не было места для крошечной собачки, не говоря уже о мужчине и мальчике, но в следующее мгновение у края ямы, пытаясь ухватиться, показалась огромная рука. Лили бросилась к яме, когда увидела Калибана. Его голова и широкие плечи были черны от сажи, к груди он прижимал Индио и всем своим видом напоминал античного Гефеста, поднимающегося из своей подземной кузницы.

Еще никогда в жизни Лили не видела столь чудесного зрелища. А когда великан перекинул через край ямы невероятно грязную Нарцисску, и вовсе не смогла сдержать слез. Собачка споткнулась, плюхнулась на пузико, но тут же вскочила, яростно отряхнулась и бросилась к Лили, виляя хвостиком, словно не произошло ничего особенного.

Однако все внимание Лили было сосредоточено на сыне. Калибан поставил мальчика на край ямы, прежде чем выбраться самому.

— Мама… — пролепетал Индио и разразился слезами.

Лили опустилась перед ним на колени, ощупывая худенькое тельце дрожащими руками. Из носа у ребенка текла кровь, на подбородке виднелась глубокая царапина, в волосах застряли комья земли, но в остальном он был вроде бы цел.

Лили прижала сына к груди и посмотрела поверх его дрожащего плечика на спасителя.

— Не знаю, как вас благодарить за сына. Спасибо.

Слова ее вывели мальчика из оцепенения, он тут же перестал плакать и воскликнул в восторге, повернув к матери лицо с грязными от слез дорожками:

— Он поймал меня, мама! Калибан поймал меня и вместе со мной прыгнул в яму. Дуб рухнул на нас, но не совсем: не дала повозка. Видишь?

Лили передернулась от открывшегося ее глазам зрелища. Дерево действительно приземлилось на края ямы, но не упало в нее. А если бы одно из колес соскользнуло, весь ком земли с корневищами рухнул бы вниз. О последствиях лучше не думать. И все же она нашла в себе силы улыбнуться.

— Да, вижу. Но там, внизу, должно быть, оставалось не так много места.

— Да, не много, — признался мальчик. — К тому же Калибан нас с Нарцисской едва не раздавил. — И, наклонившись к уху матери, добавил: — Он такой тяжелый! Нарцисска даже завизжала.

Лили рассмеялась сквозь слезы: сынишка, конечно, не понял, что Калибан закрыл его своим телом и тем самым спас.

Она опять посмотрела на великана и сказала сыну:

— Вы с Нарцисской вели себя очень храбро.

— Но это еще не все. — Индио потянул мать за руку, привлекая ее внимание. — Калибан заговорил! Ты слышала, как он крикнул мне?

— Что? — Лили ушам своим не поверила и с перепачканного лица сына перевела взгляд на Калибана, мельком заметив, что из царапины на его щеке сочится кровь. Так значит, это кричал он?

Побледнев, Калибан опустил глаза, и Лили поняла, что лучше сейчас оставить его одного: пусть убедиться сам, действительно ли может говорить.

— Я рад, что ваш мальчик цел и невредим, мэм, — как можно любезнее проговорил мистер Хорринг, но Лили заметила, с каким беспокойством он поглядывает на сломанную конструкцию

— Спасибо. Сейчас его отмою и обработаю царапины. Надо бы то же самое сделать и для… э…

О, господи! Она ведь не знает его имени. Лили замешкалась, а потом просто указала на него рукой. Мистер Хорринг в смятении посмотрел на нее.

— Но я уже потерял одного работника: сбежал неведомо куда. Смит мне нужен здесь.

Смит? Лили удивилась, но постаралась ничем этого не выдать.

— И все-таки я настаиваю, мистер Хорринг.

— Ну хорошо, — устало отмахнулся главный садовник. — Пожалуй, до конца дня работы будет не много. Не знаю, как скажу об этом хозяину.

— Мне кажется, с этим не будет проблем, — еле слышно пробормотала Лили и повернулась к Индио: — Сможешь дойти сам, дорогой?

Судя по всему, эти слова уязвили мужскую гордость мальчика — ненадежное чувство, легко поддающееся на провокацию, — и он недовольно бросил в ответ:

— Конечно, мама. Я же не маленький.

Однако вся его бравада быстро испарилась. Теперь, когда все волнения остались позади, силы мальчика оказались на исходе. Он широко зевнул и, спотыкаясь, побрел по дорожке, но не успел сделать и нескольких шагов, как Калибан без лишних слов подхватил его на руки.

Этот поступок заставил Лили снова внимательно взглянуть на огромного мужчину, который нес ее сына. Он мог говорить или вдруг заговорил? Правда, произнес он всего одно слово. Но где одно, там и больше… Лили шла к театру в полном смятении, одолеваемая множеством мыслей.

Мод уехала за продуктами, поэтому дома никого не было, когда они прибыли на место.

Дождавшись, пока они войдут внутрь и закроют за собой дверь, Лили повернулась к Калибану и тотчас же спросила:

— Вы можете говорить?

Калибан открыл рот, но в течение целого ужасного мгновения ничего не происходило и лишь потом раздались