Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

опущены в пол. Он знает, насколько тяжело ей даже просто думать об этом.

– Нет. Не надо. Тебе не следует этого делать. – Секунду он подумывает тронуть ее за руку, но одергивает себя. – Он просто пытается контролировать тебя. Опять. Почувствовал, что появилась возможность до тебя добраться, и использует это в своих интересах.

– А вдруг он что-то знает?

– Да ни черта он не знает! – твердо говорит Адам. Хотя внутренне не так уж в этом уверен. Вдруг она права и старик действительно как-то связан с этим делом? Но ходатайство о посещении его в тюрьме было отклонено. И они проверили тот дом – старое место преступления. Что еще тут можно сделать?

– Откуда он вообще узнал мой адрес? – спрашивает Ромилли. – Судебный ордер это запрещает.

– Должно быть, знает кого-то. Наверное, у него есть друзья. – Он чувствует, как в нем нарастает гнев. Этот гад все еще способен добраться до Ромилли, даже из своей наглухо запертой тюремной камеры! Адам испытывает желание хоть что-то сделать – защитить ее, уберечь от опасности. – Я сейчас попрошу кого-нибудь из моих детективов принять у тебя заявление. Оформить это должным образом. Как попытку домогательства.

Но она качает головой.

– Нет, нет, я сейчас спущусь к стойке дежурного и там все оформлю. Ничто не должно отвлекать вас, ребята, от поисков Пиппы. Это сейчас самое важное.

Ромилли быстро встает и забирает у Адама записку вместе с газетной вырезкой, прежде чем он успевает ее остановить. Развернувшись, быстро выходит из кабинета.

– Ромилли? – зовет он. – Милли?

Но она уже ушла.

Адам тоже встает, раздумывая, не пойти ли за ней. Не предложить ли помощь. Поддержку. Но это уже не его дело. Для такого у нее есть парень, с которым она встречается.

Его всегда восхищало то, как смело Ромилли смотрит в лицо своему прошлому – как будто совсем не боится его. Как ничто не способно остановить ее, несмотря на все произошедшее много лет назад. Это была одна из тех вещей, которые первым делом и привлекли его в ней – из-за которых он и полюбил ее. Породили чувства, которые так и не утихли, но были приглушены тревогами и сомнениями, годами, затмевающими их.

Ромилли права. Самое важное сейчас – это найти Пиппу, причем как можно быстрей. И это уж точно не они с Ромилли со своим неудавшимся браком. Но факт остается фактом: все эти кусочки ее, их совместной жизни прочно засели у него в мозгу, словно осколки шрапнели. И теперь его подсознание медленно, но верно выталкивает их на поверхность.

Адам вздыхает, затем возвращается в штабную комнату. Смотрит на доску: кто-то добавил к списку еще одну мысль. «Псалом 20 – псалом Давида».

Адам никогда не полагался ни на Бога, ни на Библию; религия мало что для него значила. Но сейчас он смотрит на слова, написанные на доске, на первые две строчки: «Да услышит тебя Господь в день печали, да защитит тебя имя Бога Иаковлева; да пошлет Он тебе помощь из святилища и с Сиона да поддержит тебя»[16].

И думает о Пиппе.

Глава 26

Возвращаясь к своей машине, Ромилли все еще дрожит. Она не поступила так, как обещала, – подача заявления означала бы необходимость объяснять, с чего все началось и что происходило потом, и… и… Нет, она не может сделать это прямо сейчас, просто не может!

Особенно после того, что случилось с Пиппой. Увиденное нынешним утром в местных новостях казалось чем-то сюрреалистическим. Вытащенным прямо из ее ночных кошмаров и перенесенным в реальную жизнь. Она пыталась дозвониться Адаму, но он так и не ответил.

Тут ей самой звонит Фил, отчего она вздрагивает. К ее большому удивлению, вчера вечером именно Фил посоветовал позвонить Адаму. «Он знает, что делать», – сказал он, впервые поверив в ее бывшего мужа.

– И что? – спрашивает сейчас Фил. – Что он сказал?

– Сказал никак не реагировать, – отвечает Ромилли.

– Ну что ж, тут все с ним полностью согласны.

Ромилли достает конверт из кармана и кладет его себе на колени. Сейчас тот уже смят и захватан, но действует на нее точно так же, как и в тот момент, когда она только вынула его из почтового ящика.

– Ром? – говорит Фил. – Разве это не так?

– Так, – бормочет она.

– Ты ведь не собираешься позвонить в тюрьму?

– Нет.

– Обещаешь? Ну же, Ром! Ты ведь знаешь, что из этого не выйдет ничего для тебя хорошего. Лучше позвони доктору Джонс еще разок, если надо. Но с ним не контачь.

Она представляет себе, как ее бойфренд стоит сейчас в своем кабинете на работе, опершись рукой о бедро, полностью уверенный в своих словах. Ромилли помнит, как Пиппа оценила его, когда они только познакомились. «Он такой собранный», – прошептала ее подруга, как будто здравомыслящий, логичный мужчина – это нечто совсем уж фантастическое. Эдакий единорог среди пони Нью-Фореста[17]. Особь, редко встречающаяся в дикой природе – и, что еще более необычно, желающая быть пойманной. Но вместо того, чтобы наслаждаться этим непоколебимым, осмысленным влиянием, Ромилли чувствует, что его совершенство лишь подчеркивает ее недостатки. Что сравнение лишь усиливает ее безумие.

– Мне уже пора, Фил, – говорит она. – Нужно проверить, как там Джейми.

Ромилли дает отбой, после чего подбирает с сиденья конверт и засовывает его обратно в карман. Так и тянет сжечь его, избавиться от него навсегда, но она знает, что никогда этого не сделает.

Он держит ее мертвой хваткой. Точно так же, как и всегда.

Глава 27

Отпечаток пальца наконец изучен. Адам отвлекается от разговора, когда в комнату входит Мэгги Кларк. После привычного белого комбинезона ее одежда кажется слишком уж яркой, кричащей, цветистой. Чуть ли не кислотные цвета и вызывающие принты, как будто она открыто восстает против догматизма и упорядоченности, которых требует ее работа.

– Скажи мне что-нибудь хорошее, – просит Адам. Гул голосов вокруг них стихает до шепота. Детективы по-прежнему работают не покладая рук, но все ждут новостей, хоть какой-нибудь твердой зацепки.

Мэгги хмурится.

– Прости, Адам, но ничем порадовать не могу. Ничего такого, с чем можно было бы работать.

– А что с домом Хокстона?

– То же самое. Ничего полезного. Хотя Росс подтвердил, что орудием убийства с большой степенью вероятности является та самая бутылка. Плюс кое-что выяснилось касательно волокон, оставшихся от веревки.

Мэгги протягивает Адаму единственный листок бумаги, и он быстро просматривает написанное, а она тем временем продолжает:

– Мы проанализировали состав – это лавсан.

– И