Firefly. Признаки жизни - Джеймс Лавгроув

Принуждение с помощью силы больше напоминало тактику Альянса, но Зои спорить не стала.

– Полагаю, ты хочешь узнать, за что меня отправили на Атату, – сказала Зои.

– Обычно об этом не спрашивают, но раз ты сама подняла эту тему…

– Мне было сложно смириться с результатом войны.

– И ты не одна такая.

– Поэтому я продолжила воевать.

– Ушла в подполье?

– Координированные нападения на объекты и транспорт Альянса. Партизанская война. Диверсии.

– Иными словами, терроризм, – сказала Энни, подумав.

– Я предпочитаю термин «радикальная повстанческая деятельность».

– Ты была одной из «пылевых дьяволов»?

– Да.

– Это же они взорвали бомбу в ходе Второго объединительного конгресса на Бейликсе. Они напали на завод по производству боеприпасов «Синего солнца» на Лилаке. Они уничтожили заправочную базу федералов на Бернадетте.

– Помимо всего прочего.

– Черт. «Пылевые дьяволы» – это хардкор. И ты была одной из них?

– Богом клянусь.

Зои не солгала: какое-то время после Объединения она действительно была в рядах «пылевых дьяволов». Ей, как и многим ее товарищам по оружию, казалось, что исход войны еще можно изменить. А может, ей хотелось на ком-то выместить злость, и «лиловые» оказались вполне подходящими целями. Как бы то ни было, присоединение к разрозненной коалиции «бурых» позволило ей удовлетворить какую-то потребность.

Но через какое-то время ей стало казаться, что все это бессмысленно. «Пылевые дьяволы» лишь немного досаждали Альянсу, серьезной угрозы для него не представляли. И Зои было все сложнее мириться с числом мирных жителей – невинных людей, – которые умирали в ходе их операций. Она покинула ряды «дьяволов» не только с сожалением, но и с радостью, и отправилась искать другое дело для себя. Вскоре она встретила Мэла Рейнольдса, стала частью экипажа «Серенити» и, что главное, познакомилась со своим будущим мужем – и курс ее жизни определился раз и навсегда. А «пылевые дьяволы» в конце концов рассеялись, совсем как небольшие смерчи, в честь которых они назвали себя, и о них уже почти все забыли.

– Я думала, что попрощалась с «дьяволами», – сказала Зои, – но они, похоже, со мной прощаться не собирались. Иными словами, тот период моей истории еще не закончился.

– Тебя настигло прошлое?

– Федералы настигли, это точно. У них были отряды спецназа, разыскивавшие нас. Агенты в штатском прочесывали Периферию, отлавливали «террористов» – так они нас называли. Я спряталась на Трех Крестах и сидела тихо, но они все равно меня нашли. Я сдалась без боя.

– Готова спорить, что нет.

– Ха! Ну да, тут ты меня раскусила. Это была жесть: взять меня они смогли только вчетвером, и у двоих на память об этом остались шрамы. Адвоката мне не дали. Судья заслушал улики, собранные против меня, и вынес приговор. На все про все ушло минут пять – возможно, это был самый быстрый суд в мире.

– Знаешь что? Я верю каждому твоему слову, – сказала Энни.

– А с чего бы ты мне не поверила?

– Я тебе скажу. Заключенные почти никогда не признаются в том, за что их сюда отправили. Послушать их, так они невинны, как голубки. Они всегда твердят: «О, меня подставили», или «Мой адвокат – никчемный кусок гоу ши, он Уголовный кодекс ни разу в жизни не открывал», или «Улики были шаткие, но меня все равно упекли». Все убийцы совсем не собирались убивать того парня, пушка просто сама выстрелила. Все насильники говорят, что секс был по согласию. Все воры просто возвращали себе свое добро… И когда кто-то вроде тебя говорит, что он – жертва федералов, я имею полное право усомниться в его словах. Все мы хотим, чтобы нас считали жертвами, а не преступниками, героями, а не злодеями. Но если ты действительно была «пылевым дьяволом» – а я полагаю, что это так, – то нет никаких причин сомневаться в том, что тебя выследили и посадили. Тебе просто повезло, что спецназовцы не казнили тебя на месте. А они могли.

– Повезло? При том, что альтернатива – пожизненное заключение на Атате?

Энни рассмеялась:

– Это ты в точку попала. Если бы они всадили в тебя пулю, то оказали бы тебе услугу.

Зои и Энни подошли к перегородке, о которой ранее упоминал Мэл. На этот раз ее охранял только один «регулятор», а не двое. Вероятно, остался только он, а остальные отправились усмирять заключенных в столовой.

– Это кто? – спросил он у Энни, кивая в сторону Зои.

У «регулятора» не было верхних передних зубов; их заменяли самодельные стальные импланты – грубые и, по мнению Зои, крайне неудобные.

– Кливон, это женщина, которая лишит тебя работы, если ты не отрастишь себе мозг.

– Ты злая, Энни, – обиженно сказал Кливон. – Злая, мерзкая женщина.

– А ты тупой, Кливон, и это факт. Живи с этим.

Зои познакомилась с Кливоном всего несколько секунд назад, но она уже видела, что Энни права. Его медленная и примитивная речь заставляла предположить, что по уровню развития он не сильно отличается от маленького ребенка, и легкая шепелявость еще больше усиливала это впечатление. Кроме того, его глаза сидели слишком близко друг к другу, а лоб нависал над ними, словно у обезьяны. Охраняя дверь, он, вероятно, задействовал свои немногочисленные способности по максимуму. Более сложная работа, скорее всего, была уже ему не по плечу – разве что ему бы поручили бить людей.

– Мы идем к мистеру О’Бэннону, – сказала Энни здоровенному младенцу.

– Ну ладно.

– Я не спрашиваю у тебя разрешения, а просто говорю, что сейчас будет.

Кливон снова скорчил обиженную гримасу. Всю жизнь его унижали и притесняли, но он так и не привык к этому. У него тоже были чувства, но на них всем было плевать. Должно быть, однажды кто-то надавил на него слишком сильно, предположил, что Кливон обладает безграничным запасом смирения – и поплатился за это. Кливон отомстил с яростью ребенка и силой взрослого мужчины – и теперь оказался на Атате. По крайней мере, Зои думала, что все произошло именно так.

– Ну хорошо, – сказал он, отходя от двери. – Думаю, вам зайти можно.

– Как это благородно с твоей стороны, – протянула Энни. – Зои, идем.

Проходя мимо Кливона, Зои взглянула на него – нейтрально, но с намеком на доброту – и быстро улыбнулась ему.

Кливон нахмурился. Он словно пытался вспомнить, когда в последний раз люди улыбались ему – то есть улыбались не снисходительно и не злобно. Затем он неуверенно и заискивающе улыбнулся в ответ.

Зои подумала, что установить хорошие отношения с Кливоном не помешает. Когда-нибудь они могут пригодиться.

За перегородкой находились несколько камер, обставленных относительно роскошно: здесь на койках лежали дополнительные подушки; конвекционные обогреватели поддерживали температуру значительно более высокую, чем в остальной части здания; здесь были чистые раковины, не покрытые пятнами ржавчины. Рядом с каждым унитазом лежало несколько рулонов туалетной бумаги – а не один жалкий рулон, как в других камерах. Повсюду стояли аккуратные штабеля консервов и протеиновых батончиков.