Firefly. Признаки жизни - Джеймс Лавгроув

Мистер О’Бэннон рассмеялся – это был слабый, дребезжащий звук, который мог бы издать камешек, падающий в канализацию.

– Просто я не уверен в том, что самопровозглашенный бунтарь, человек, который не сдался, прекрасно понимая, что должен это сделать, станет хорошим подчиненным. Ты не похожа на игрока, который умеет действовать во благо команды.

– Все зависит от команды и от капитана. В правильной команде, с правильным капитаном я стану лучшим игроком.

– Ловко сказано. Ты дерзкая, Зои. Мне такие нравятся.

Самой Зои слово «дерзкая» не нравилось и особенно по отношению к ней самой. Вот это высокомерие. Однако она с улыбкой пожала плечами, словно принимая похвалу.

– Мне говорили, что дерзость – мое главное качество.

– Меня интересует один вопрос.

– Да? Какой?

– Ты увидела меня, – сказал мистер О’Бэннон. – Увидела, какой я, в каком состоянии. Ты не задала ни одного вопроса, не попросила объяснений.

– Это неправильно?

– Полагаю, что Энни заранее тебя предупредила.

– Если честно, то нет.

– Нет, – сказала Энни. – Вы же знаете, мы не любим говорить о вашем… состоянии.

– И все остальные об этом не говорили? – спросил мистер О’Бэннон.

– Ни полслова, – ответила Зои. – Еще пару минут назад я думала, что вы – суровый, неуступчивый босс, надменный лидер, который стремится окружить себя завесой тайны и поэтому как можно реже показывается на людях. Лидер, который позволяет остальным создавать его образ самостоятельно.

– Когда-то я был совсем другим. Раньше каждый мог ко мне обратиться, и все вопросы я решал лично – но не сейчас. Чем меньше люди меня видят, тем лучше для всех. Мои собратья по Ледяному аду знают, что я нездоров, но не любят, когда им об этом напоминают, поэтому я держусь от них подальше.

– Ну, я все равно не так уж ошиблась.

– И что ты думаешь обо мне теперь, когда увидела меня?

– Вы нездоровы, это очевидно. У вас какое-то хроническое заболевание. Я не врач, но предположила бы, что это какая-то болезнь печени. Желтуха?

– Хуже, – ответил мистер О’Бэннон. Он пошевелился и скорчил гримасу, словно внезапно почувствовал боль. – Гораздо хуже. Против желтухи я бы не возражал, она – детская шалость по сравнению с тем, что у меня на самом деле.

– И что же у вас?

– Все началось с болей в спине. По крайней мере, я думал, что это боли в спине. Потом заболел живот, и я решил, что у меня камни в желчном пузыре или что-то в этом роде. Так продолжалось какое-то время, но потом я узнал из надежного источника, что спина у меня здорова и камней в желчном тоже нет. К тому моменту я уже стремительно худел, а моя кожа приобрела этот восхитительный желтый оттенок – и все потому, что отходы не фильтруются как положено, а накапливаются в крови. Рак поджелудочной железы. Так сказал эксперт, и у меня нет причин ему не верить.

– Ну… Мне жаль это слышать, – сказала Зои.

– А уж мне как было жаль, – ответил мистер О’Бэннон, сухо усмехнувшись. – Естественно, меня можно было бы вылечить, будь я где угодно, кроме Ататы. На любой другой планете доктора применили бы свою медицинскую магию, и я получил бы неплохой шанс на выздоровление. Но сюда присылают только самые базовые лекарства – антибиотики, болеутоляющее, инсулин, если повезет. Другие препараты наши тюремщики нам не доверяют. В любой другой тюрьме галактики нас бы навещали врачи, здесь была бы тюремная больница – нормальные условия для тех, кто серьезно заболел. Но на Атате тебе говорят: «Ну, не повезло тебе, помощи не жди, мы умываем руки». Если начинаешь от чего-то умирать, значит, умрешь. Единственный вариант спастись – это дотянуть до конца срока и вернуться туда, где цивилизация. Но у меня такого варианта нет, я ведь тут навсегда. Думаю, и у вас та же история, мисс Бывший Пылевой Дьявол.

– Вы почти угадали. Когда меня выпустят, мне будет почти восемьдесят.

– И если предположить, что ты вообще доживешь до этого дня, то к тому моменту уже превратишься в дряхлую развалину и не сможешь бунтовать.

– Надеюсь, что нет, но у меня такое чувство, что жизнь на Атате не слишком полезна для здоровья.

– Верно, – сказал мистер О’Бэннон. – Знаешь, что такое «ублиет»?

– Данный термин мне незнаком.

– Это своего рода подземелье на Старой Земле. Худшее из всех возможных. Фактически это яма в земле, а сверху дверь – как крышка на банке. Слово происходит от французского oublier, что значит «забывать». В этом все и дело: король, герцог или еще кто бросал тебя в ублиет, и тогда о тебе словно забывали. Тебя оставляли гнить там – в холоде, в сырости, в темноте, в своих собственных нечистотах. Вероятно, это самый унизительный вид заточения. Вот что такое Атата – проклятый ублиет размером с планету.

Голос мистера О’Бэннона был хриплый и тихий, но в нем слышался праведный гнев, и Зои невольно им прониклась. Он прав: Атата – необычно жестокий вид тюрьмы. Даже если ты заслужил срок за решеткой, никто не должен сидеть в таких условиях.

– Ну да ладно, – сказал мистер О’Бэннон, – что-то я разошелся. Болтаю словно чокнутый старикашка. Зои, как говорится, мне по нраву. Иди себе, а я подумаю, сможешь ли ты стать «регулятором». Думаю, ты можешь принести пользу. И на личико ты ничего, а это тоже неплохо.

Опять этот снисходительный тон. Зои снова прикусила язык.

– Энни проводит тебя к выходу.

Собеседование завершилось. Зои поняла, что это было именно собеседование, когда они с Энни выходили из камеры. Она хочет устроиться на работу, а мистер О’Бэннон, ее потенциальный работодатель, изучит ее резюме и примет решение о том, подойдет ли она ему.

– Все отлично, – признала Энни. – Обычно новички мистеру О’Бэннону не нравятся.

– Я недолго там пробыла.

– По его меркам – долго. Разговоры отнимают у него много сил, понимаешь? Он никогда в этом не признается, но тот факт, что он говорил с тобой хотя бы пять минут – уже хороший знак. Можешь этим гордиться.

– Ну ладно, значит, я горжусь, – ответила Зои. – Как думаешь, долго придется ждать?

– Его решения? Сложно сказать. Думаю, пару дней.

Придется с этим смириться. Чем скорее Зои вступит в ряды «регуляторов», тем быстрее она сможет расспросить их насчет доктора Вена. Слова «надежный источник» и «мнение эксперта» заставляли предположить, что доктор Вен и мистер О’Бэннон должны были общаться между собой. Кто подходит под это описание, если не онколог?

Взгляд Зои снова зацепился за банки с самодельной выпивкой, и у нее появилась мысль.

Она подпихнула Энни локтем.

– От болтовни в горле пересохло, – сказала Зои. – Может…

Энни проследила за взглядом Зои.

– Хочешь попробовать нашу огненную воду?