Крещение огнем - Анджей Сапковский

– За мародерских лошадей, – опустил глаза Золтан. –Прирежет на мясо, не придется коров забивать. Супротив оспы она, видать,отпорна, а теперь ей и голод не страшен. Выживет. А то, что благодаря тебеминовали ее долгие игры и огонь горящих халуп, она поймет только через парудней, когда придет в себя. Пошли отсюда, пока нас не обдуло заразным ветром...Эй, ведьмак, ты куда? Собирать благодарности?

– За ботинками, – холодно сказал Геральт, наклоняясьнад длинноволосым мародером, таращившимся в небо мертвыми глазами. – Похоже,они мне будут в самый раз.

***

Все следующие дни они ели конину. Ботинки с блестящимизастежками были вполне приличны. Нильфгаардец по имени Кагыр все время ехалследом за ними на своем гнедом жеребце, но ведьмак больше не оглядывался.

Наконец-то он понял секреты игры в гвинт и даже сыграл скраснолюдами. И конечно, проиграл.

О событиях на мызе не разговаривали. Смысла не было.

МАНДРАГОРА, или поскрип, мужской корень, сонное зелье –растение из семейства пасленовых, включающего в себя злаковые бесстебельчатые среповидными корневищами растения, в которых можно обнаружить подобиечеловеческому телу; листья собраны в розетку. М. aulumnalis или officinalls внебольших количествах культивируется в Виковаро, Роване и Имлаке, в диком видевстречается редко. Ягоды зеленые, впоследствии желтеющие, потребляются суксусом и перцем. Листья используют в сыром виде. Корни М, в настоящее времяприменяются в медицине и фармацевтике. В прошлом занимали большое место впредрассудках, особенно у народов севера; из них вырезали человеческие фигурки(альруники, альрауны) и хранили в домах в качестве ценных талисманов. Онисчитались защитой от болезней, приносили счастье в судебных процессах, женщинамгарантировали удачную беременность и легкие роды. Их выряжали в платьица и вноволуние давали им новую одежду. Корнями М, торговали, а их, цена доходила дошестидесяти флоренов. С той же целью использовались корни переступеня (см.).Если верить предрассудкам, корень М, применялся для чар и чародейских фильтров,а также приготовления отрав; этот предрассудок возродился в период охоты наведьм. Обвинение в преступном использовании М, было выдвинуто, в частности, впроцессе Лукреции Виго (см.). Пользовалась М, в качестве отравы такжелегендарная Филиппа Альхард (см.).

Эффенберг и Тальбот.

Encyclopaedia Maxima Mundi, том IX.

Cтарая дорога немного изменилась с того времени, когдаведьмак проезжал по ней последний раз. Некогда ровный, выложенный плоскимибазальтовыми плитами тракт, построенный сотни лет назад эльфами и краснолюдами,теперь превратился в руины, испещренные дырами. Местами дыры там, где некогдалежали хорошо подогнанные плиты, были настолько глубокими, что походили нанебольшие каменоломни. Движение замедлилось, телега краснолюдов то и делоостанавливалась, с величайшим трудом лавируя между ямами.

Золтан Хивай знал, что разрушило дорогу. В результатепоследней войны с Нильфгаардом, пояснил он, невероятно выросла потребность встроительном материале. Тогда люди вспомнили, что Старая Дорога – неисчерпаемыйисточник обработанного камня. А поскольку запущенный, лежащий в стороне отторговых путей и селений, ведущий из никуда в никуда тракт давным-давно потерялзначение как транспортная магистраль и мало кому был нужен, постольку егоразрушали без жалости и меры.

– Ваши крупные города, – сетовал краснолюд, вторяскрипучим ругательствам попугая, – все как один построены на эльфьих и нашихфундаментах. Под небольшие замки и дома вы положили собственные фундаменты, нона постройку этажей по-прежнему берете наши камни. И при этом неустаннотвердите, что именно благодаря вам, людям, свершается прогресс.

Геральт не комментировал.

– Но вы даже разрушать по-умному не умеете, – ругалсяЗолтан, командуя очередной операцией по извлечению колеса из ямы. – Ну почемубы не брать камни постепенно, начиная с обочин? Ну – дети! Вместо того чтобыпоследовательно есть пончик, вы выковыриваете пальцем мармелад из середины, аостальное выкидываете, потому что дальше уже не так вкусно.

Геральт толковал, что всему виной политическая география.Западный конец Старой Дороги лежит в Бругге, восточный – в Темерии, а середина– в Соддене, так что каждое королевство разрушает свой участок по собственномуразумению. В ответ Золтан красочно и смачно охарактеризовал то место, в которомему видятся короли, и привел перечень изысканных непристойностей,обрисовывающих их политику. Фельдмаршал Дуб добавил от себя еще кое-чтоотносительно королевских матерей.

Чем дальше, тем было хуже. Золтаново сравнение с пончиком имармеладом становилось все менее точным – дорога скорее напоминала дрожжевуювыпечку, из которой старательно повытаскивали все изюмины и цукаты. Похожебыло, что неотвратимо приближается та роковая минута, когда телега либоразвалится, либо увязнет окончательно и бесповоротно. Однако спасло их то же,что некогда уничтожило тракт. Они натолкнулись на идущую на юго-востокгрунтовую дорогу, пробитую и утрамбованную тяжелыми фургонами, перевозившимивыковыренные плиты. Золтан повеселел, решил, что дорога наверняка ведет ккакому-нибудь форту над Иной, рекой, у которой он уже надеялся встретитьтемерские войска. Краснолюд свято верил, что, как и в предыдущей войне, именноиз-за Ины, из Соддена развернется сокрушительное контрнаступление армий союзныхкоролевств, и недобитки поверженного Нильфгаарда со срамом убегут за Яругу.

И действительно, новая дорога снова приблизила их к войне.Ночью небо впереди неожиданно осветилось гигантским заревом, а днем ониобнаружили столбы дыма, пометившие горизонт на юге и востоке. Однако посколькувсе еще не известно было, кто бьет и палит, а кого бьют и палят, постольку онидвигались осторожно, высылая на дальнюю разведку Персиваля Шуттенбаха.

Однажды утром их неожиданно догнал гнедой жеребец безседока. Зеленый чепрак с нильфгаардским шитьем пестрел темными потеками крови.Нельзя было с уверенностью сказать, была ли это кровь наездника, убитого рядомс телегой гавенкара, или же она пролилась позже, когда конь уже обрел новогохозяина.

– Ну, вот и конец заботам, – сказала Мильва, гляди наГеральта. – Ежели это и вправду были заботы.

– Настоящая забота в том, что мы не знаем, кто седокаиз седла вышиб, – буркнул Золтан. – И не едет ли этот "кто-то" следомза нами и нашей бывшей тыловой охраной.

– Это был нильфгаардец, – сквозь зубы процедил Геральт.– Он говорил почти без акцента, но беглые кметы могли его распознать...

– Надо было его тогда кончать, ведьмак, – повернулаголову Мильва. – Смерть была бы полегче.

– Он восстал из гроба, – покачал головой Лютик,красноречиво глядя на Геральта, – только для того, чтобы сгнить в каком-нибудьрву.