Крещение огнем - Анджей Сапковский

– А против вомпера пойдет? – Мильва насадила серебряныйнаконечник на стержень стрелы, проверила остроту подушечкой большого пальца. –Или на упыря?

– Может подействовать.

– На моем сигилле, – буркнул Золтан, обнажая меч, –выгравировано старинными краснолюдскими рунами древнейшее краснолюдскоезаклинание. Ежели хоть какой-никакой гуль приблизится ко мне на длину клинка –запомнит меня! Вот, гляньте.

– Хо, – заинтересовался подошедший в этот момент Лютик.– Так вот они какие, знаменитые тайные письмена краснолюдов? И о чем говоритнадпись?

– "На погибель сукинсынам!"

– Что-то пошевелилось среди камней! – неожиданновоскликнул Персиваль Шуттенбах. – Гуль, гуль!

– Где?

– Вон там, там! Среди камней спрятался!

– Один?

– Я видел одного.

– Знать, здорово проголодался, коли думает к нам еще доночи подобраться. – Краснолюд поплевал на ладони и крепче ухватил рукоятьсигилля. – Хо-хо! Враз убедится, что лакомство ему не по зубам. А ну, Мильва,всади ему стрелу в жопу, а я выпущу из него дух!

– Ничего я там не вижу, – прошипела Мильва, держа уподбородка перья стрелы. – Ни травка меж камней не дрогнет. А тебе непривиделось, гном?

– Отнюдь, отнюдь, – возразил Персиваль. – Видите вонтот валун, что вроде разбитого стола? Туда гуль скрылся, как раз за тукаменюку.

– Стойте здесь. – Геральт быстро вынул меч из ножен заспиной. – Стерегите баб и следите за лошадьми. Если гули нападут, животныесбесятся. Я пойду проверю, что это было.

– Один не пойдешь, – решительно возразил Золтан. –Тогда, на мызе, я позволил тебе одному пойти, потому как оспы испугался. И двеночи кряду не мог уснуть от срама. Больше – никогда! Персиваль, а ты куда? Натылы? Ты ж вроде бы чуду увидел, значит, теперь авангардом пойдешь. Не боись, яиду следом.

Они осторожно пошли меж курганов, стараясь не шуметь втраве, доходящей Геральту до колен, а краснолюду и гному до пояса. Приближаяськ дольмену, который указал Персиваль, быстро разделились, отрезая гулю дорогу кбегству. Но тактика оказалась ненужной. Геральт знал, что так оно и будет – еговедьмачий медальон даже не дрогнул, не просигналил ни о чем.

– Никого тут нет, – осматриваясь, отметил Золтан. – Ниживого духа. Надо думать, привиделось тебе, Персиваль. Ложная тревога. Напраснотолько страху на нас нагнал. Да, положено тебе за это дать пинка под зад.

– Видел! – взъерепенился гном. – Видел, как междукамнями проскакивал. Худой, черный, как сборщик податей...

– Заткнись, гном дурной, не то я тебе...

– Что за странный запах? – спросил вдруг Геральт. – Нечуете?

– А и верно. – Краснолюд принюхался на манер гончей. –Странно воняет.

– Травы. – Персиваль потянул воздух чутким двухдюймовымносом. – Полынь, камфорный базилик, шалфей, анис... Корица? Какого черта?

– А чем воняют гули, Геральт?

– Трупами. – Ведьмак быстро осмотрел следы в траве,потом в несколько шагов вернулся к дольмену и слегка постучал плоскостью мечапо камню.

– Вылезай, – прошипел он сквозь зубы. – Знаю, что тытам. А ну, живо, не то ткну в дыру железом.

Из идеально замаскированной норы под камнем донеслось глухоеурчание.

– Вылезай, – повторил Геральт. – Мы ничего тебе несделаем.

– Волос у тебя с головы не упадет, – сладко заверилЗолтан, поднимая над норой сигилль и грозно вращая глазами. – Выходи смело!

Геральт покачал головой и решительным жестом велел емуотойти. В дыре под дольменом снова захрипело и оттуда крепко дыхнулотравяно-корневым ароматом. Через минуту появилась седая голова, а потом лицо,украшенное породистым горбатым носом, определенно принадлежавшим не гулю, ахудощавому мужчине средних лет. Персиваль не ошибся. Мужчина действительнонемного смахивал на сборщика податей.

– Можно вылезти не опасаясь? – спросил он, поднимая наГеральта черные глаза под седеющими бровями.

– Можешь.

Мужчина выбрался из дыры, отряхнул черную одежду,перехваченную в поясе чем-то вроде фартука, поправил полотняную торбу, вызвавтем самым волну травяных запахов.

– Предлагаю вам, милостивые государи, спрятать оружие,– сказал он совершенно спокойно, водя взглядом по окружающим его путникам. –Оно не понадобится. У меня, как видите, никакого оружия нет. Я его не ношу.Никогда. Нет при мне также ничего такого, что можно было бы счесть достойнойвас добычей. Меня зовут Эмиель Регис – цирюльник. Я из Диллингена.

– Действительно, – поморщился Золтан Хивай. –Цирюльник, алхимик или же знахарь. Не обижайтесь, но от вас сильно несетаптекой.

Эмиель Регис, не разжимая губ, странно усмехнулся, развелруками – мол, что поделаешь.

– Запах вас выдал, милсдарь цирюльник, – сказалГеральт, убирая меч в ножны. – У вас были особые причины прятаться от нас?

– Особые? – глянул на него черноглазый мужчина. – Нет.Скорее – обычные. Просто испугался. Такие времена.

– Верно, – согласился краснолюд и указал большимпальцем на освещающее небо зарево. – Времена такие. Я думаю, вы такой жебеженец, как и мы. Конечно, интересно, почему вы, так далеко от родимогоДиллингена убежав, в одиночку скрываетесь среди здешних курганов. Впрочем,людям всякое случается, тем более в трудные времена. Мы испугались вас, вы –нас. У страха глаза велики.

– С моей стороны, – назвавшийся Эмиелем Регисом мужчинане спускал с них глаз, – вам ничего не угрожает. Надеюсь, я могу рассчитыватьна взаимность?

– Вы что ж, – ощерился Золтан, – за разбойников наспринимаете, или как? Мы, милсдарь цирюльник, тоже беженцы. Направляемся ктемерской границе. Хотите, можете пристать. Вместе-то оно лучше и безопасней,чем в одиночку, а нам медик может пригодиться. С нами женщины и дети. А ненайдется ль среди смердящих чудодейственных лекарств, которые, чую, вы носитепри себе, чего-нибудь против ног? Стерли мы их.

– Найдется, – тихо сказал цирюльник. – Рад случаюпомочь. Что же до вашего предложения... Искренне благодарю, но я не беженец. Яне бежал из Диллингена от войны. Я здесь живу.

– Подумать только! – нахмурился краснолюд, слегкаотступив. – Живете? Тут, на кладбище?