Смерть заберет с собой осень - Эмма Рид Джонсон

Она развернулась на пятках и пошла в сторону спален, но прямо в дверях остановилась и, глянув на нас через плечо, произнесла:

– Завтра мы тебя подбросим до метро. У Акиры утром врач, нам будет по пути. Только не засиживайтесь допоздна, ладно?

Не дожидаясь ответа, она скрылась в темноте коридора.

* * *

Из-за футона места на полу практически не было. Пока Юки-кун бесцеремонно влез в мой уже не самый потайной ящик, выудив из него том какой-то манги, я копался в своей немногочисленной одежде, пытаясь найти то, что ему бы подошло, – он был чуть выше, шире в плечах и не такой тощий, как я, что значительно усложняло поиск.

– Ого, здесь даже сюжет намечается, – как бы в пустоту пробормотал он, заваливаясь на живот с раскрытой мангой. – Неплохо.

Слушать его причитания про это было выше моего терпения. Я объективно понимал, что далеко не все работы в моём запасе были хороши, но когда и кто-то другой начинал видеть в них ошибки и пробелы, мне становилось обидно за авторов, как за своих друзей или детей. Звучало довольно эгоистично, ведь подобный ход мыслей означал лишь «только я могу признавать, что с этой историей что-то не так, а ты не заслужил», но вслух я не проронил ни слова по этому поводу. Так что я запульнул в Юки-куна чёрной футболкой и какими-то шортами, чтобы он уже переоделся, а сам завалился на кровать, утыкаясь в телефон.

– Злишься? – усмехнулся он, не обращая внимания на то, что футболка оказалась у него на голове.

– С чего ты взял? – Я продолжал бездумно скроллить ленту в твиттере.

– Обычно ты не кидаешься вещами. – Он перевернулся на спину, всё ещё читая мою мангу.

– Разве мы знакомы так долго, чтобы ты точно знал, что я делаю, а что нет, когда злюсь? – без тени недовольства поинтересовался я.

– Справедливо.

Рывком он заставил себя сесть. Волосы его слегка растрепались, и несколько прядей выбились из хвоста, что ничуть его не портило. Скорее наоборот, он стал выглядеть ещё круче, и это немного раздражало, потому что невозможно быть настолько идеальным – это неправильно. Хотя вся неправильность заключалась исключительно в моей слабой зависти.

Он стянул с себя толстовку, мигом подхватывая футболку. Кожа у Юки-куна тоже была идеальной: бледная и гладкая, точно мрамор. Айдолы бы убили за такую. Я сразу же отвернулся, чтобы он не подумал, будто я на него пялюсь, и принялся рассматривать официальный арт по одной манге из твиттера мангаки.

– А скажи, – пролепетал я, не отрываясь от экрана телефона, – ты ведь не боишься холода, я угадал?

– С чего ты взял? – Краем глаза я видел, как он натянул мою растянутую чёрную футболку с выцветшей картинкой из какого-то аниме.

– Ну-у… – Я постарался выдать свою самую равнодушную маску. – Возьмём нашу первую встречу. Пока я пытался не умереть от холода, ты шёл в одной толстовке с таким видом, будто никакого холода и вовсе нет. Это твоя суперспособность или типа того?

– Или типа того. – Он аккуратно сложил толстовку и положил её на стул. – Сложно сказать.

– Почему? – хрипло поинтересовался я, продолжая залипать в твиттере.

– А, это… – Он с шумом выдохнул. – Что ты знаешь про юки-онн?

– После этого должна быть фраза из серии: «забудь всё, что знаешь, потому что это брехня», угадал? – Я выразительно посмотрел на него.

– Не-а.

– Что ж… – Когда я убедился, что он одет, то позволил себе перестать пялиться в один только телефон. – Юки-онна – это снежный дух. Ими становятся девушки, которые замёрзли насмерть. Ещё они три метра ростом и носят кимоно… – Я пожевал изнутри щёку. – Ты, конечно, высокий, но мне кажется, что кто-то из вас врёт: либо ты, либо монах Соги[25], выбирай.

Юки-кун поставил подбородок на мою кровать, разглядывая пустую стену. Выглядел он чересчур поникшим, точно поднятая мной тема ему претила, но не говорил об этом. Мне показалось это странным: я человек, он – нет, само собой, что вся его суть могла вызывать вопросы. Да и наверняка я не первый человек в его жизни, должен был привыкнуть…

Но всё равно мне стало неуютно, и я хотел было всё свести к шутке, как он ласково улыбнулся каким-то своим мыслям:

– Пф, а если верить Хирну[26], то я – инкубатор, который дарит каждому встречному по десять детей.

– Не каждому, а особенному, – поспешил я его подправить и усмехнулся: – Значит ли это, что по миру бегает миллион твоих детей?

– Не миллион, а двести тысяч восемьсот пятьдесят один. – Плечи Юки слегка опустились, и он наконец расслабился. – Ну что, заведёшь мальчика или девочку?

– Скажешь тоже!

Я только отмахнулся, но внизу живота всё скрутило от неприятной горечи. Я никогда не был особо семейным человеком (любовь к матери не в счёт): не гонялся за девушками, отношениями и невестами; не строил далёких планов, в которых раз в год обязательно уезжаю в горы или к морю, а после возвращаюсь в свой дом, где у меня есть отдельный кабинет, в котором я бы обустроил свою личную библиотеку и игровую с самым мощным компьютером; не размышлял о том, в какую школу отдать детей, и не откладывал деньги на их обучение в университете.

Дети вообще казались для меня какой-то… дикостью. Они пугали меня, но вместе с тем и привлекали – порой они бывали довольно милыми и смешными, если не визжали во всё горло и не портили мои вещи. Мама очень ждала, что Асахи подарит ей внука или внучку. Последнюю она хотела больше, потому что возможности наряжать нас в милые платьишки у неё не было. Может, и от меня она ждёт чего-то такого – ребёнок был бы напоминанием обо мне, когда меня не станет…

Нет и нет!

Дети – это, может, и круто, но я крутым не был и таким себя не чувствовал. В душе мне всегда оставалось лет пятнадцать, и я с трудом представлял, как ровесники совершают столь серьёзный шаг. По всем аспектам жизни я был тем ещё ребенком, которого интересовала какая-то ерунда, а не подгузники и погремушки. Моя бывшая одноклассница месяц назад родила первенца: у неё есть муж, они переехали в Осаку, чтобы жить отдельно от родителей, и теперь вся их жизнь – взрослая рутина.

Я попал в тот самый период жизни, когда все вокруг либо ещё дети, либо уже слишком взрослые.

– Кстати, ты обещал мне рассказать про изнанку