Татуировки. Неизгладимые знаки как исторический источник - Мария Борисовна Медникова

о преступных племенах», принятый в 1871 г., еще долго оказывал свое влияние. Например, полиции Пенджаба предписывалось знать, что для представителей кочевого племени бауриа, часто подозреваемых в воровстве, характерно присутствие трех точек на теле у мужчин и пяти точек на лице у женщин.

Сибирь

Как отмечал С. И. Руденко, татуировка была хорошо известна северным азиатским народам: эвенкам, якутам, хантам, манси.

По словам Б. Ф. Поршнева, у охотников-тунгусов каждый род отличался особой татуировкой лица. Застигнутый на чужой территории человек из другого рода мог быть убит.

Северо-Восточная Азия

Суровость жизненных условий, характерная для северо-восточной части евразийского континента, никоим образом не сказалась на богатых культурных традициях коренного населения этих мест – чукчей и эскимосов. Обычаи этих народов покрывать тело татуировками заставляют вспомнить о более южных племенах, населяющих нашу Землю.

В начале ХХ в. замечательный российский исследователь Чукотки В. Г. Богораз подробно описал традиции оленных чукчей [Богораз, 1991, с. 187]. По его сведениям, татуировка производилась иголкой, пропускавшей под кожу тонкую нить, окрашенную сажей или угольным порошком. Впервые девочки у чукчей подвергались подобной процедуре в возрасте десяти лет или даже чуть моложе. Характерный рисунок женских татуировок – идущие вертикально и расходящиеся веером линии на подбородке, образующие некое подобие бороды. Также «прочерчивались» две симметричные вертикальные линии на щеках. Как отмечал В. Г. Богораз, наколки делались и взрослым женщинам, как можно понять, преимущественно молодым. Три равноудаленные линии на щеке означали отсутствие детей. Такая татуировка служила «средством против бесплодия». Но уже во времена Богораза многие женщины и девушки украшали свое лицо тремя линиями «безотносительно к чадородию», а другие вовсе обходились без татуировок.

Береговые чукчи, обитавшие в поселках к югу от мыса Чаплина, наносили такую же татуировку, как и оленные. В более северных селениях, особенно там, где чукчи соседствуют с эскимосами, Богораз отметил более сложный рисунок татуировки. Он обратил к тому же внимание на отсутствие татуировок у мужчин, за исключением обитателей эскимосских селений. Мужская татуировка внешне очень скромна, представляя собой небольшие геометрические знаки по бокам от губ – обереги от духов. Защитную функцию выполняли и узоры в виде человеческой фигурки.

Колымские чукчи, по преданию, в стародавние времена после убийства врага татуировали точку на задней части кисти правой руки. У самых кровожадных мужчин со временем внутренняя сторона предплечья от запястья до локтя покрывалась цепочкой знаков.

У азиатских эскимосов татуировка более сложна и разнообразна. Она также в основном затрагивает открытые от одежды части тела (в северных условиях это лицо и руки). Для рисунков на лице эскимосских женщин характерны геометрические орнаменты, иногда в виде отчетливых солярных символов.

С. И. Руденко в 1945 г. имел возможность проверить правильность наблюдений В. Г. Богораза. Кроме того, он обратил внимание на зарисовки художника Луки Воронина, сопровождавшего экспедицию Биллингса – Сарычева через Чукотскую землю в начале XIX в. Татуировка, сходная до мельчайших деталей, сохранялась у азиатских эскимосов как минимум последние двести лет. Руденко увидел те же линии от лба вдоль носа, тройные прерывистые линии на щеке с посаженными на них тройными полукругами, опирающимися на двойные линии. Те же пять тройных и двойных линий от края нижней губы покрывали подбородок. Руки от плеча до кисти покрывал орнамент из тройных концентрических кругов, соединявшихся тройными продольными и поперечными линиями и комбинациями из китовых хвостов или вороньих лапок. По мнению С. И. Руденко, отсутствие какой бы то ни было эволюции в общей композиции и частных элементах рисунка свидетельствуют о большой древности обычая [Руденко, 1949].

Роль татуировок как определенных защитных и информационных механизмов у чукчей и эскимосов становится еще более очевидной, если мы обратим внимание на некоторые другие способы изменять свою внешность, например на традиционные прически.

В начале ХХ в. чукчи и эскимосы коротко срезали волосы на макушке головы, создавая тем самым своеобразную тонзуру. По мнению Богораза, такая прическа не только изменяла внешний вид мужчин, но и находилась в согласовании с чукотскими верованиями. Она защищала от духов заразных болезней, помогала скрыться от мести духа жертвы и т. п.

Как видно, вера аборигенов Чукотки и Аляски в спасительную силу манипуляций со своим телом была очень сильна. Совершенно очевидно, что манипуляции с головой (особенно с лицом) и с руками (особенно с правой) обладали, согласно этим представлениям, магической мощью.

В татуировках и прическах, распространенных в северо-восточной Азии, можно увидеть и аналогии с традициями более южных племен.

Японские острова

Согласно представлениям столетней давности, среди низших классов японского общества была распространена татуировка, хотя она и запрещалась правительством. Тяжелая работа носителей паланкинов якобы вынуждала их снимать свою одежду в присутствии лиц высших классов и, чтобы скрыть наготу, они прибегали к татуировке, разрисовывая спину, грудь и плечи изображениями птиц, драконов, цветов и портретами красавиц [Народы мира, 1916, с. 226]. Российский этнограф Штернберг в статье для энциклопедии Брокгауза и Эфрона отзывался восторженно: «татуировка японского простолюдина по яркости и изяществу производит иллюзию дорогого гобелена».

Японское обозначение татуировки «ирэдзуми» означает «инъекцию туши». Ирэдзуми вошли в моду к концу XVII в., особенно распространившись среди куртизанок и некоторых их возлюбленных. Одним из вариантов куртуазных татуировок были искусственные «родинки», наносившиеся так, что при сцеплении ладоней они взаимно прикрывались большими пальцами. Такие «родинки» наносились одновременно гейше и ее клиенту. Распространялись и любовные надписи как символ верности и серьезности намерений. Тогда же появилась традиция наносить на кожу фрагменты буддийских молитв. Несмотря на запреты властей, к середине XVIII в. татуировки в Эдо достигли наивысшей популярности. Подкожные инъекции туши делали не только гейшам, но и артистам, любителям азартных игр, пожарникам, торговцам рыбой. Рисунки стали отображать принадлежность к определенной профессии и даже некоторые подробности биографии.

Представители благородного сословия, самураи, татуировок не делали принципиально. Поэтому во время самурайского мятежа 1868 г. полицейские проверяли подозрительных лиц на наличие или, точнее, отсутствие ирэдзуми.

Современные виды японских татуировок сводятся к нескольким основным мотивам: цветы, животные (в том числе фантастический дракон), религиозные мотивы, герои старины [Мещеряков, 2004, с. 486–489].

Первое место занимают цветы. Пион – олицетворение богатства и удачи. Долго цветущая осенью хризантема – символ долголетия (по-видимому, неслучайно хризантема с шестнадцатью лепестками – герб японского императорского дома). Сакура, цветущая всего два дня, напротив, символизирует быстротечность жизни и спокойное восприятие этого факта. Также популярны изображения ярких листьев японского клена.

Среди животных преобладают рисунки тигров, дракона, карпа. Карп, благодаря своей способности плыть против течения, стал на Дальнем Востоке олицетворением стоицизма и воплощением мужского