Обратный отсчет: Равнина - Токацин

тихо — кочевники ушли, звать некого… А у тебя тут что? Так… Ложись!

Лечь в лаборатории было особо негде — половина Вепуата в шатре поместилась, остальное вылезло наружу. Гедимин покосился на ипроновый диск — анализатор уже записал четыреста оборотов — и еле слышно хмыкнул.

— Не взорвётся. Это ипрон. Я с ним до тысячи доходил.

— Да? — Вепуат осторожно приподнялся с земли. — Вот ты экспериментатор… Ипрон такой прочный?

Гедимин пожал плечами.

— Может быть, он вообще не взрывается. Должно же тут хоть что-то быть нормальным. Хотя бы ипрон.

Часть 11

9–15 дни месяца Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени

9 день Кислоты, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Чужих шагов Гедимин не слышал. Проснулся от того, что кто-то пинком подбросил его расслабленно лежащую кисть и вполголоса помянул размножение «макак». Уже выпрямившись и перехватив плазморез пониже приклада, Гедимин увидел жёлтый свет и Кенена Гварзу — тоже с тяжёлым стволом наизготовку.

— Чего разлёгся? Купол ставить, бегом! — Гварза, бросив плазмомёт за плечо, резко развернулся и вышел. Шатёр колыхнулся — полог откинули так, что едва не содрали весь кожух с опор.

— Купол? В такую рань? — Гедимин, ошалело мигнув, вышел вслед за Кененом. «Сейчас какой день-то? Вчера или сегодня?»

В лагере было светло — все, кто мог, повытаскивали жаровни на открытое место. Вдоль шатров уже наметился контур широкого защитного купола; к нему и направился Гварза — ставить опоры, растягивать нематериальную плёнку. На окраине в пятне света перекликались, шуршали и чем-то гремели аборигены. «Все проснулись. Видимо, уже сегодня. И кислотный ливень на подходе,» — подумал Гедимин, поднимая взгляд к небу. Оно было тёмно-лиловым, изрезанным частой сеткой вспыхивающих расщелин — то жёлтых, то зелёных, то светло-розовых. «Будто молнии в грозовой туче,» — Гедимин невольно поёжился.

Он уже обошёл лагерь и выбрался на окраину, к полевым кухням. Вокруг них ходил ходуном гравий — крупные плоские звери закапывались в него, уходя на глубину дециметр за дециметром. Гедимин видел на экране сканера, как они пробиваются к материковой плите и ложатся на неё, прикрывая панцирем голову и лапы. Небо снова вспыхнуло, и холм на секунду залило нежно-розовым светом. «Zaa hasu», — беззвучно выдохнул сармат, хватаясь за генератор защитного поля. «Не нравится мне это…»

Волокуши аборигенов остались на месте, рядом со штабелями бочонков, — жители растаскивали только корзины, на ходу доедая ягоды курруи. На каждую брошенную батарею бочек или повозку был накинут грубый кожух из плотно сшитых шкур. Они были покрыты выцветшими пятнами, местами расслаивались, видны были трещины, чем-то наскоро заклеенные. Скогны и Бронны возились, придавая каждому кожуху строго остроконечную форму, — что-то должно было стекать по нему без задержек. Внизу, там, где края «шатра» ложились на гравий, расставляли поддоны — как разглядел Гедимин, такие же облезлые шкуры с подвёрнутыми кверху и так подшитыми краями. Место для них выбирали тщательно, по нескольку раз передвигали поддон то под один край кожуха, то под другой, осторожно заглубляли в гравий, выкидывали насыпавшиеся камешки. Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Что-то готовятся собирать,» — думал он, уплотняя купол, поставленный над лагерем. «Надо мне вынести свои чашки. Интересные у них ёмкости — будто падающее вещество будет распределяться по площади, а не по объёму…»

У лаборатории с куполом возились Вепуат и Айзек. Вокруг сновали взбудораженные нхельви, то взлетая на крышу, то скатываясь по трапу. Из открытой шлюзовой камеры выглядывали филки.

— Скогны здесь будут? — спросил Гедимин, уплотняя защитное поле над бронеходом. — Места хватит? Лучше их внутрь, где кислород…

Айзек, обернувшись, еле слышно хмыкнул.

— Местные идут в душевую. Устроятся там, рядом с водой. Я сказал, что ты разрешаешь.

— Hasu! — выдохнул Гедимин, роняя руку вместе с генератором поля. — Какая вода⁈ Это же кислотный ливень! Айзек, гони их…

Командир экспедиции только ухмыльнулся.

— Они переживают такие дожди в своих башнях, забыл? Ты свои строил по их образцу. Они должны защищать от всего, что тут есть. Вот и случай испытать их. Дасьен!

Филк выглянул из шлюзовой камеры.

— Забирай воду и бегом в барак! Все твои пусть сидят там и не высовываются до общего сигнала. До сигнала, понял? Не до последней капли дождя. Закончит лить — начнёт испаряться!

Филк, ошалело мигнув, подхватил бочонок на ремнях и поволок к бараку. Секунду спустя его догнали ещё двое. Теперь груз тащили втроём. Последние филки спускались по трапу, оглядываясь на бронеход с явным сожалением, и нехотя ускоряли шаг. Ещё одна вспышка накрыла холм — в этот раз полыхнуло зелёным. Гедимин поглядел на подсвеченную дверь барака и помянул про себя спаривание «макак». «Их и правда там оставят. Всех. Без респираторов, без кислорода, без ничего.»

— Айзек! — он шагнул к командиру, щурясь от бессильной злости. — Верни их в машину! У них даже респираторов нет!

— Как и у местных, — Айзек кивнул на Броннов, с корзинами наперевес бегущих к душевой. Сверху ещё не капало, но каждая вспышка заставляла карликов сжиматься и ускорять шаг. Вдалеке стучали крышки вентиляционных лючков — и аборигены, и сарматы герметизировали свои убежища.

— Местные — мутанты, а филки тут при чём⁈ — Гедимин хотел схватить Айзека за плечо, но тот проворно подался назад. — Я не испытывал барак под кислотным ливнем. Если что-то пойдёт не так…

Вепуат опустил ладонь ему на плечо.

— Ты испытывал душевую, — хмыкнул он. — Под расплавленным ливнем. Думаешь, этого мало?

Гедимин сердито фыркнул.

— Одно дело — высокая температура, и другое — агрессивные реагенты. Ты хотя бы знаешь, что именно сегодня польёт?

Вепуат пожал плечами.

— Миски поставишь — узнаем. Эй! Айзек, ты видел столяров?

Гедимин, вздрогнув, повернулся к обрыву. Защитный купол уже уплотнился, побелел, осталось лишь несколько продухов, за которыми виднелись разноцветные вспышки. Они участились и стали ярче; теперь преобладали зелёные.