Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

у очага. Глядит с тоскою.

Хамыц спросил: «Урыз мой, что с тобою?

Что в землю смотришь, нас не замечая?»

Но Урызмаг ему не отвечает.

Окаменел, не разгибает стана.

Но вот подходит и сама Сатана

И говорит печальному герою:

«О Урызмаг, ответь мне, что с тобою?

Сражен недугом ты или потерей?

Ведь ты похож на раненого зверя».

«Как не томиться черною тоской

И как к земле не никнуть головой,

Как не скорбеть о горьком злоключенье.

Бывал в походах долгих и сраженьях,

На дичь охотясь, я бывал повсюду,

Но не встречалось мне такого чуда.

В годичный путь поехал, все познав я.

Застала ночь меня в пещере Тарфа.

Я не успел сомкнуть глаза еще,

Как кто-то прошептал мне горячо:

«Не торопись, прекрасный мой жених,

И приготовь подстилку для двоих».

Не видел я того, кто говорит.

Я оглянулся — яркий свет горит.

Красавица, владелица пещеры,

Блистая красотою беспримерной,

Как дивное волшебное виденье,

Передо мной предстала вся в смятенье.

Как утро юное, была она,

В ее лице — и солнце, и луна.

И так она передо мной стояла,

Второй подстилки молча ожидала.

Я ей ответил: «Не кори меня.

Жене своей останусь верным я.

Я клятву дал, жизнь отдал ей и душу

И никогда обета не нарушу».

Тогда, как зверь, разгневанна и зла,

Она меня навеки прокляла,

В меня швырнула комьями земли.

Ее проклятья сердце мне прожгли.

Разгневанный, обиженный и злой

Я до утра возился со скалой.

Когда домой я убегал с позором,

Она в пути нагромоздила горы».

Все выслушав, Сатана так сказала:

«Недаром я душою тосковала,

Предвидела все это я заране.

Но, солнышко, пусть мир теперь настанет!

Поужинай и спать ложись скорей,

Да будет сон твой месяца светлей!»

Сама же осторожно размотала

Клубочек белый. По нему считала

Дни и недели, нить свою развесив.

Когда исполнился девятый месяц,

Хамыцу молвила Сатана громко:

«К пещере Тарфа, нарт Хамыц, пойдем-ка,

За нашим мальчиком к большой пещере,

Чтобы ребенка не сожрали звери».

Лишь пред пещерой путники предстали,

Как чудо неземное увидали:

Скала с громовым треском раскололась,

Как будто с ней чудовище боролось.

Огонь поднялся выше облаков,

И дымом небосвод заволокло.

Сослан, как молния, из чрева камня

Упал на землю, превратившись в пламень

Растаяла скала, как белый снег,

Лес загорелся, небосвод померк.

Хамыц схватил пылавшего Сослана

И по воде понесся ураганом.

В пещере Тарфа, под сухой землею,

Чернело углем озеро большое.

И вот туда, в живительную влагу,

Хамыц кидает сына Урызмага.

А в это время в озере огромном

Звенела громко песня Урагома.

Он плыл, свободно волны рассекая,

Сослана к сердцу крепко прижимая.

Хамыц мгновенно ринулся за ними,

Боролся долго с волнами крутыми,

За Урагомом гнался под водою.

Уже почти схватил его рукою,

Но выскользнул юнец-донбетр, как рыба,

В пролив он устремился Уарыппа.

Что было делать бедному Хамыцу?

Без мальчика в селенье возвратиться?

Озлобленный из озера он вышел

И ничего не видел и не слышал.

Домой вернулся с грустною Сатаной,

Сослана вспоминая непрестанно.

СМЕРТЬ ХАМЫЦА

А на заре Хамыц пустился в путь,

Скорбь по юнцу ему терзала грудь.

Он был готов добраться до пучины,

Чтоб набрести на Урызмага сына.

Хамыц идет дорогой незнакомой,

Спешит сразиться с дерзким Урагомом.

А в это время в дом Сайнаг-алдара

Пришел тайком его приспешник старый.

Сказал ему с угодливым поклоном:

«Хамыц в дороге. Горем удручен он.

Ему не до тебя, и для отмщенья

Ты не подыщешь лучшего мгновенья».

Сайнаг-алдар, услыша эту новость,

Сел на коня и произнес сурово:

«Клянусь огнем и синим небосводом,

Что душу мне отдаст рыжебородый.

Пусть буду я повержен в прах судьбой,

Когда не будет он наказан мной».

И вот врагу заклятому навстречу

Он полетел, чтоб уничтожить в сече.

Они сошлись на Уарыппе вскоре,

Кому на радость, а кому на горе.

От пропасти бездонной в двух шагах

Весь день, всю ночь сражались два врага.

У одного согнулся меч стальной,

С поломанным щитом стоит другой.

Не остывала старая вражда.

И закипел кулачный бой тогда.

Казалось, злоба, тлевшая в веках,

Собралась вся в их крепких кулаках.

Но только, видно, не настал их срок.

Один другого одолеть не мог.

И бросили они пытать судьбу,

Прервав ожесточенную борьбу.

Нахмурившись, сказал Сайнаг Хамыцу:

«Пусть на заре наш бой возобновится.

До гроба ты раскаиваться будешь,

Коль в это место завтра не прибудешь».

Хамыц ответил: «Дай сначала клятву,

Что сам приедешь, голову не спрятав.

А коль обманешь, сделайся мишенью,

Тогда умрешь ты от удара в шею!»

Сайнаг-алдар отправился домой

И поделился горестью с женой:

«Убить врага, чтоб отомстить, желаю,

Но от меча Хамыц не умирает».

Ответила тогда жена алдара:

«Он не погибнет от твоих ударов,

Он пламенем палящим закален

И от мечей булатных защищен.

Но при рождении, в часы закала,

В прохладных волнах рта не раскрывал он.

Остался рот его не закален,

Ударом в рот он может быть сражен.

Вот почему во время битв суровых

Он никогда не произносит слова.

Коня пред боем накорми бардою,

Тогда Хамыц заговорит с тобою».

Сайнаг-алдар все это быстро сделал

И на коне помчался в битву смело.

Он до холма добрался на рассвете

И, наконец, Хамыца-нарта встретил

И вскрикнул так: «Доволен я судьбой,

В последний раз с тобой вступаю в бой!»

Хамыц коня лихого оседлал,

Подпруги подтянул, меч в