Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

— Готовь, — кашлянув, ответил он и покинул меня. Яхохотнула и стала разбирать покупки. Если Танька не ошибается и Лом таит в душебольшую любовь ко мне, сегодня ему придется туго.

Ужин удался на славу. Я вырядилась в новое платье и осталасьсобой чрезвычайно довольна.

Когда любимый вернулся, накрыла на стол и скромно уселась вуголке, глядя на него с большой нежностью. Лом жевал, хмурился, а под конец совздохом заявил:

— Красивая ты баба, Ладка…

— Это плохо? — удивилась я.

— Не знаю, — опять вздохнул Лом. — Однобеспокойство…

— Найди себе какую-нибудь уродину, — посоветовалая.

— Я чего искал, то нашел, — заявил он. — Одноплохо — веры тебе никакой.

— Опять двадцать пять, — тяжело вздохнулая. — Ведь все же объяснила.

— Ты объяснишь… — начал злиться любимый.

Я подошла к нему, раздвинула его колени, устраиваясь поближеда поудобнее, и сказала:

— Заткнулся бы ты ненадолго да делом занялся. —Пока Лом соображал, что на это ответить, я его поцеловала и добавила:

— Я так по тебе скучала…

Ломик включил ночник, которым не так давно получил по пустойголове, и стал меня разглядывать. Дышал с трудом, и по роже было видно, чтострашно доволен. Еще бы… Я только что из шкуры не выпрыгнула.

— Ну как, угодил? — спросил он, а я засмеялась,потянулась и животик погладила.

— Угодил, не то слово. — Тут я обняла его покрепчеи мурлыкнула:

— Я под тобой сознание теряю…

— Орала ты — будь здоров, — подтвердил он и полезцеловаться, а я блаженно запрокинула головку, а потом жарко зашептала ему наухо что-то в высшей степени непристойное. Любимый был доволен, благодушен ичрезвычайно ласков. Я решила немного поэкспериментировать.

— Пить хочу, — сказала капризно, потягиваясь в егоруках.

— Чего принести? — с готовностью спросил он.

— Молочка холодненького.

— Тебе нельзя холодное, опять заболеешь.

Молоко он принес заботливо подогретым.

— Есть хочу, — сказал он, забирая из моих рукпустой стакан, и без перехода спросил:

— То, что ты говорила, правда? Хоть немного?

— Что? — не поняла я.

— Ну, что ты меня любишь, — слово ему далось струдом, еле выговорил. Ничего, я тебя обучу, по двадцать раз на день будешь мнеего твердить.

— А ты как думаешь? — ласково спросила я. Онпомолчал, посмотрел серьезно.

— Не знаю. То, что тебе со мной, как с мужиком, кайф,это я чувствую, а остальное…

Он нахмурился, искоса взглянул… Глуп был Лом, и в мои словаповерить ему хотелось. Я прижала его голову к груди, по волосам погладила изамурлыкала:

— Я люблю тебя… Разве ты не чувствуешь? Злишься застарое, а то, что я по тебе с ума схожу, не видишь. Ну, не дурачок ли ты?

Он голову поднял, уставился в мои глаза, долго смотрел, лицосделалось каким-то потерянным, обнял меня, прижался теснее и сказал:

— Ладуль, поклянись, что правду сказала. Поклянись, яповерю.

Я засмеялась, ласково, по-собачьи лизнула его в шею ипоклялась:

— Век свободы не видать.

Как сказала, так и вышло.

Через месяц сыграли свадьбу. Танька, само собой, быласвидетельницей и чему-то радовалась. Как я и предполагала, Лом попыталсясделать из свадьбы зрелище, напоминающее коронацию, но я этомувоспрепятствовала, настояв на скромной церемонии.

Очень скоро влюбленный Лом стал действовать мне на нервыбольше, чем бешеный, и времена, когда мы дрались да ругались, я вспоминала каклучшие дни своей жизни. Танька, напротив, веселилась и потирала руки.

— Что я тебе говорила, заживешь как в сказке.

— Хороша сказка, — злилась я.

— А чего тебе надо? Деньги тратишь сколько хочешь, мужлюбит, без тебя шагу не ступит, все Ладушка да Ладушка. Мужики, и те говорят,что Лом на своей бабе помешался.

— Надоел он мне, — рявкнула я.

— Ну, милая… — Подружка нахмурилась.

— Танька, давай подумаем, как от Лома избавиться.

— Что значит «избавиться»? — насторожилась она.

— То и значит: я хочу быть вдовой.

— Спятила? Дела в гору пошли, Лом тебя слушает, души нечает, чего тебе еще? Да любая баба только бы радовалась такому-то мужику.

— Вот и забери его себе, — съязвила я.

— С радостью, да он от твоей задницы последних мозговлишился… Вчера его встретила. Шубу волокет, рожа довольная. «Ладулеподарок», — передразнила Танька Лома, — а сам так и светится.

— Он дом затеял строить, — пожаловалась я. —Танька, избавь меня от этого придурка, пока он все мои деньги по ветру непустил. Ведь все равно ничего путного не построит…

— А ты сама займись… подскажи. Он тебе муж и рассуждаетправильно: чего женатому человеку в трех комнатах тесниться? Детки пойдут…

— Заткнись, дура, — снова рявкнула я и дажезамахнулась.

Танька хохотнула и сказала:

— С жиру бесишься. Лом — мужик золотой, если с нимпо-умному…

— Он почти что идиот.

— А тебе кто нужен? Был у тебя умный, Димой звали.То-то ты через две недели с тоски пухнуть начала…

— До чего ж ты подлая баба, — покачала яголовой. — Не хочешь помогать, не надо, сама справлюсь.

Танька испугалась.

— Ладка, ты дурака-то не валяй. Лом хоть и недоумок,но, если заподозрит, что ты ему опять вкручиваешь, третий раз не простит. Ирада будешь все назад вернуть, да не выйдет. Слышишь?

— Слышу, — недовольно ответила я.

— То-то. Уж сказала, что любишь, вот и люби.

— Он у меня подавится любовью.

Танька развеселилась и заявила:

— Это вряд ли. Лом мужик крепкий…

— Иди-ка ты домой, — заявила я.

Подружка обиделась: