Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

— Ну чем он тебе так досадил? Красавец, здоровья насемерых, баксов целые карманы… Ну дурак, что ж теперь… Оно и лучше. Ладушка, тыбаба умная, а с дураком всегда проще… Дела идут, и, если рот не разевать, мы стобой быстренько все к рукам приберем.

— Я хочу быть вдовой, — напомнила я. — Сыщикиллера, заплачу любые деньги, лишь бы от этой подлюги избавиться…

— Не ко времени, — жалобно застонала Танька.

— Я тебя предупредила: не хочешь помочь, сама за деловозьмусь…

— Что, сама стрелять начнешь? — удивиласьподружка.

— Нет, буду любить сильнее и крепче, — усмехнуласья. — Ревновать начну. Допеку, сбежит сломя голову.

Танька с сомнением покачала головой.

— Бабы на стороне у Лома нет. Мне бы донесли… Я жговорю, он свихнулся, ты у него на уме и светлым днем, и темной ночью.

— Вот я его и порадую, — пообещала я Таньке, онахохотнула и головой покачала.

Оставшись одна, я стала бродить по квартире, составляя планвоенной кампании. Подружка была права, Лом окончательно свихнулся: клялся влюбви, шарил по мне глазищами и без конца терся рядом. Никакого покоя. Тозвонит, то вдруг заявится, когда его не ждешь и хочешь отдохнуть в тишине, атут крутись и изображай безумно влюбленную. Чуть замешкаешься с этой самойлюбовью, он уже в глаза заглядывает и подозрительно спрашивает:

— Ладуль, ты чего такая? Настроение плохое?

В целях собственной безопасности я начинала демонстрироватьхорошее настроение и повышенную готовность к любви.

Поначалу я себя утешала, что это должно Лому быстронадоесть. Но как бы не так. Если продолжать в том же духе, через пару месяцеввыйдет, что одеваться по утрам просто не имеет смысла. Его подарки доставалименя не меньше его любви, он тащил в дом все подряд, совершенно не думая, нужномне это или нет. Подаркам надлежало радоваться, в противном случае Лом грустили приставал с вопросами:

— Ладуль, не понравилось? А чего ты хочешь?

У меня был только один ответ: хочу стать вдовой. Танькаотказывалась помочь, а мне такое дело не по силам. Значит, выход один — допечьЛома ревностью, но и тут Танька права: как на грех, он оказался примернымсемьянином, все его бабы разом куда-то исчезли, даже по телефону никто незвонил. Но надежды я не теряла.

Если желание есть, всегда найдешь к чему придраться. Ярешила начать в тот же вечер.

Лом явился часов в восемь. Услышав, как хлопнула дверь, явыплыла из гостиной. Лом полез целоваться. Я не проявила энтузиазма ипоинтересовалась с некоторой суровостью:

— Ты где был?

— В конторе, — удивился Лом.

— Я пять раз звонила, тебя там не было.

— Выезжали по делам пару раз… А чего?

— Ничего. Что за дела?

— Сейчас расскажу… Ладуль, ты чего такая?

— Нормальная. Звоню, тебя где-то носит. Со Святовымшарахался? У него одни бабы на уме, и ты туда же?

Глаза Лома медленно, но уверенно полезли на лоб.

— Ты чего, Ладуль? Какие бабы? Да мне даром никто ненужен, век свободы не видать…

— Ломик, — сказала я, повышая голос, — спасигосподи, узнаю что. Мало тебе не покажется…

— Ладуль?.. — завопил он, но я его перебила:

— Мой руки, садись ужинать и рассказывай о делах.

Он потрусил в ванную, вернулся, сел напротив, заглядывая мнев глаза. Рожа просто сияла от счастья. «Ладно, первый блин всегдакомом», — утешила я себя.

На следующий день Лом бодро отзывался на все звонки, заезжалдомой чуть ли не каждый час и сам звонил без перерыва. Покоя в доме не сталоникакого. Танька веселилась:

— Ломик жутко довольный… Вчера мне жаловался: Ладкачокнулась, ревнует, шагу ступить не дает, а у самого рожа так и светится, умане хватает скрыть свою глупую радость.

— Ничего, — прорычала я. — Это только начало.

Через месяц мне повезло. Звоню в контору, трубку взялкакой-то парень, кто, по голосу не узнала.

— Где Лом? — спрашиваю.

— Здесь.

— Где здесь? — разозлилась я.

— В кабаке сидит.

— С бабами?

Парень замялся:

— Там полно народу, чего-то празднуют.

Я трубку бросила и за пять минут собралась в дорогу. Вконторе меня давно не видели, и потому ребята у дверей малость растерялись.

— Где? — рявкнула я и пошла в зал, на ходу швырнувкому-то шубу. В самом центре за двумя сдвинутыми столами шло веселье, человекпять мужиков и четыре девицы, с виду вполне приличные. Лом сидел с краю,отодвинувшись от стола, нога на ногу закинута, руки на коленях. Жизнью вроде быдоволен. Я стремительно направилась к нему.

Меня заметили. Лом тоже голову повернул и только собралсяпропеть свое дурацкое «Ладушка», как я, подойдя вплотную, рявкнула:

— Которая из них?

Могу поклясться — Лом испугался.

— Лада, — начал он, разводя руками.

— Кто? — повторила я, переводя взгляд с муженькана девиц за столом. Все замерли и вроде бы лишились дара речи, в том числе илюбимый, то есть он пытался что-то произнести, но выходило как-то нечленораздельно.

— Не желаете отвечать? — улыбнулась я. — Вамже хуже, родные…

После этого я ухватилась за скатерть и стащила ее на пол.Женщины завизжали, мужики начали материться, а я, сказав: «Гуляй,любимый», — и победно вскинув голову, выплыла из кабака.

Кто-то подскочил с шубой, и, пока я принимала ее из чужихрук, появился Лом. У меня сжалось сердце — муженек в гневе страшен, а сейчас ондолжен гневаться. Увидев его физиономию, я глухо простонала.

— Лада, ты чего, сдурела, что ли? — торопливоначал Лом, хватая меня в охапку.

— Я тебя предупреждала, — прорычала я.

— Да ты что? У жены Зверька день рождения, я подошелтолько поздравить, люди приглашали, вроде не чужие… Выпил рюмку, пять минутпосидел, уже домой собрался…

— Врешь ты все, — рассвирепела я.

— Ну что ты вытворяешь! — всплеснул руками Лом,чем очень напомнил мою бабушку. — У людей праздник…

— Я тебе не верю, — жалобно сказала я на всякийслучай.