Ничего, кроме личного - Лана Барсукова

подвыпивший товарищ, – гадом буду, если подведу.

Они засмеялись, потому что эта босяцко-блатная фраза совсем не вязалась с вышколенным в административных застенках Виктором.

Домой идти не хотелось. Хотя обоим было чем обрадовать своих женщин. Антон знал, как завизжит от радости Лена, узнав про довесок к своей фирме в виде четверти элеватора, и ему заранее хотелось заткнуть уши. Виктор нес благую весть о грядущих переменах, и морщился от мозгового штурма, который непременно устроит Влада на тему, что с этим знанием делать.

Мужчинам было хорошо вместе.

– Слушай, а ты же мясо не ешь, – вдруг вспомнил Виктор про обильный шашлык, который они только что приговорили.

– В жопу! – честно ответил Антон.

Они взорвались хохотом. Настоящим, громогласным, разрывающим внутренности хохотом.

Все интеллигентные шуточки, все остроты со встроенным тестом на интеллектуальность, все пронизанные тонкими аллюзиями хохмочки были нокаутированы этим простым «в жопу!».

И весь мир хотелось послать туда же. Грубо и бескомпромиссно. Оставить только море, берег, алкоголь и друга. Самое ценное и единственно важное.

Чувак, я стучу на тебя

Бывает так, что люди не могут вспомнить, с чего началась дружба, или любовь, или вражда. А бывает, что эти отношения имеют день рождения.

Проснувшись поутру в разных районах города, в разных постелях, с разными женщинами, Антон и Виктор отчетливо осознали, что вчера родилась их дружба. Правда, Антон этому был просто рад, а у Виктора к этому чувству подмешивались смущение и озабоченность.

Еженедельных звонков Ольге Петровне никто не отменял.

Протрезвев, он представил, как говорит: «Госпожа Ольга, идите в жопу!» Заманчиво, конечно, но это только по пьяни смешно. Он усмехнулся и пошел чистить зубы.

В ванной уже стояла Влада и что-то делала со своим лицом. То ли она его массировала, то ли просто терла.

– Привет! Ты как? Жив? – спросила она, оторвавшись от лица.

– Угу.

– Ну ты вчера хорош пришел. Еле на ногах стоял. Что за повод? С кем ты, кстати, вступил на путь разврата?

– Как много вопросов. Я потом почищу зубы. – Виктор пытался улизнуть, отсрочить разговор о вчерашнем.

Влада оставила в покое лицо.

– У нас новости? – цепко уловила она настроение Виктора.

– Угу.

– Я так и буду клещами тянуть?

– Давай не сейчас. Голова трещит.

– Ну потом, так потом, – в голосе послышалось недовольство.

Они пили чай молча. Иногда тишину прорезал звон ложечки, или шум закипающего чайника, но это лишь оттеняло безмолвие за столом.

Виктор держался за голову, показывая свою беспомощность, но делал это слишком театрально, отчего Влада слегка кривилась, как от плохой игры.

Виктору впервые пришла в голову мысль, что тишина гораздо красноречивее слов. На придумывание слов человечество потратило кучу времени и сил. Построило подпорки из разных причастных и деепричастных оборотов. И все это для того, чтобы выразить какие-то неуловимые смыслы. А что в итоге? Люди палят из всех языковых орудий, обстреливают друг друга картечью звуков, часами сотрясают воздух, пытаясь объяснить другому человеку себя, свой мир. И ничего не получается. А в тишине столько оттенков! И они такие очевидные. Смысл считывается сразу, без искажения посредством слов.

Вот вчера они молчали с Антоном, стоя как два балбеса по щиколотку в воде, и им было хорошо. А сейчас они молчат с Владой, и им плохо.

– Влада, а давай выпьем, – предложил Виктор.

– С утра? – немного удивилась Влада. – А впрочем, давай!

– И пошлем всех в жопу.

– Пошлем!

«Наш человек», – испытал облегчение Виктор.

Они выпили совсем немного, и тишина перестала быть гнетущей. Нужно было собираться на работу.

Стоя на пороге, сосредоточенно разглядывая свои пальцы, Виктор сказал:

– Слушай, там движуха началась. Петухов часть элеватора жене отписывает.

– И?

– Что и? Не знаю. Но играть против него я точно не хочу. Он мужик хороший.

– Так ты вчера с ним пил?

Виктор кивнул. И тут же вышел.

А когда вернулся после работы домой, Влада встретила его сияющим взглядом. Она начала без прелюдий, как будто их утренний разговор и не прерывался.

– Я все придумала. Играть против твоего Петухова и не нужно!

Виктор даже не сразу понял, о чем она говорит. За день перед ним прошли толпы людей, он успел с кем-то поругаться, на кого-то надавить, с кем-то о чем-то договориться. Утро смазалось в его памяти, заслонилось событиями прошедшего дня.

– Дай руки помыть.

Он взял паузу, чтобы настроиться на новую тему.

Влада же весь день крутила этот ребус в своей голове. Она не работала, поэтому ничто не отвлекало ее от главного. От того, зачем она приехала на Черное море.

– Мы сделаем так, – начала она, стоя за его спиной, пока он мыл руки.

Это «мы» напрягло Виктора. Он уловил в душе смутное чувство тревоги. Вроде как «мы» это хорошо, дескать, они одна команда, а команда – это сила. Но в команде всегда есть капитан. И, похоже, это будет не он. И вообще Виктор с детства не любил командные виды спорта.

Он разглядывал в зеркале лицо Влады. Оно было очень красивым и волевым, как и положено капитанам. Перевел взгляд на свое лицо. Усталое, обычное. Словом, некапитанского вида.

Не спеша вытер руки полотенцем, прошел в комнату. Влада шла следом, возбужденная собственным планом.

План был прост, даже простоват.

Его изложение Влада начала с очевидного:

– У тебя только два варианта: позвонить или не позвонить. Предупредить или смолчать. Так?

– Я его подставлять не стану.

– Да погоди ты! И не нужно! В этом-то все и дело! Если сейчас сообщить о том, что затеял Петухов, то ему дадут по башке. Надеюсь, не физически. А может и физически. Не дай бог, конечно, – равнодушно отметила Влада. – Но четверть никто просто так не отдаст. Нет таких миротворцев, чтобы за четверть драться не стали. Примут меры, это к гадалке не ходи. Короче, если сейчас предупредить, то ему точно помешают.

Виктор кивнул.

Влада продолжила:

– И тут возникает главный вопрос: а что мы с этого будем иметь? Ну, если ты позвонишь и расскажешь о том, что он затеял? Что тогда тебя ждет?

Виктор пожал плечами, он не знал правильный ответ.

А Влада знала:

– Большая человеческая благодарность. Другими словами, дырка от бублика. Оно нам надо?

И опять это «нам». Нет, Влада определенно в детстве любила командный спорт.

– Пусть они себе эту благодарность в жопу засунут, – с капитанским задором сказала она.

Виктор поморщился. Это слово преследовало его уже второй день подряд.

– Получается, что нет резона им докладывать. Лучше промолчать, – подвела итог Влада.

– А если они мне потом за это по башке дадут?

– Ничего, переживем. У тебя башка крепкая, – отмахнулась Влада. – А вот если ты не расскажешь, то Петухов вполне сможет все спокойненько оформить. Так?

– Ну да.

– Значит, ему важно, чтобы ты молчал. Он многое бы отдал, чтобы ты молчал. Так?

– Одна маленькая деталь: он не знает, что я могу ему помешать. Он понятия не имеет, что я нанят на него стучать.

– Значит, должен узнать.

– От кого?

– От тебя.

Повисла долгая и тяжелая пауза.

– Ты предлагаешь,