Ничего, кроме личного - Лана Барсукова

чтобы я ему чистосердечно все рассказал? Дескать, я приставлен к тебе, дорогой Антон, стучать на тебя, как дятел. Не покладая клюва.

– Ну да, – спокойно подтвердила Влада.

– Зачем?

– Когда он поймет, что от тебя многое зависит, можно с ним договариваться. Понимаешь о чем?

И опять Виктор не знал правильный ответ.

Влада снисходительно подсказала:

– Пусть купит твое молчание.

Виктор смотрел на Владу, не находя слов. Она решила, что он потрясен ее умом, и продолжала:

– Только речь, разумеется, не о деньгах. Брать деньги это пошло и бесперспективно. И как-то слишком смахивает на шантаж. Пусть отпишет на тебя часть собственности. А что? Четверть ему, четверть тебе. Все по справедливости. Ведь без тебя ничего у него не вышло бы.

Виктор медленно подошел к бару и достал бутылку виски. Влада решила, что он предлагает отметить предстоящий успех.

– Мне лучше вина.

Он как будто не слышал. Налил виски только в один стакан.

– Влада, если я правильно понял, ты предлагаешь следующее. Сначала я говорю Петухову: «Чувак, я тут неспроста, я не только работаю, но и стучу на тебя». Он офигевает, конечно. А я продолжаю изумлять его: «Чувак, это не все. В сложившейся ситуации твой маневр с разделом собственности зависит от того, стукну ли я. И если ты дашь мне откусить кусок от твоего пирога, то я не стукну». Так?

– Не кусок, а четверть, – поправила Влада. – А так все верно. Только чуваком не называй. Это как-то чересчур. Все же он директор.

Виктор опрокинул в себя виски.

– Скажи, – задумчиво сказал он, – а то, что после этого он будет считать меня подонком, тебя не волнует? Совсем?

– Ой, вот только не надо этой дешевой мелодрамы. Он все правильно поймет, это бизнес, ничего личного.

– Ничего личного, – задумчиво повторил Виктор.

– Может, даже зауважает тебя, – с вызовом сказала Влада.

– За что?

– За то, что ты мужик, который умеет отстаивать свои интересы.

– Ну да. Подонок – слово мужского рода. Тут ты права, – усмехнулся Виктор.

Владе перестала нравиться их беседа.

– Давай! Толкай высоконравственные речи! Только ты из меня чудовище-то не делай. Не я, а ты, заметь, ты сам согласился стучать.

– У меня не было выбора.

– Врешь! – закричала Влада. – Выбор всегда есть. Ты рисковал всего лишь карьерой. В крайнем случае мог остаться безработным. Ты сам, слышишь, сам выбрал доносительство. А сейчас корчишь из себя святошу.

– Я не корчу, Влада. Скорее, я корчусь, – Виктор выпил еще порцию виски.

– Хватит себя жалеть. Ты знал, зачем мы сюда приехали. Чтобы попытаться выиграть. И ты сам заварил эту кашу. Если бы ты не стукнул, что Петухов создал фирму под жену, ничего бы сейчас не было. Ты его сдал. Без тебя он бы и дальше, как мул, тащил эту телегу. А ты сделал все, чтобы он выпрягся. Ты же понимаешь, что без твоего участия вся эта каша не заварилась бы.

Виктор слушал и машинально отмечал, как быстро «мы» превратилось в «ты». Только выигрывать Влада собиралась вместе, одной командой. Проигрывать он мог в гордом одиночестве.

– Так что не надо читать мне лекции по нравственности. Нет у тебя такого права! – Влада выдохлась и замолчала.

В эту минуту, словно желая заполнить паузу, зазвонил телефон.

Виктор достал его и по номеру понял, что сегодня пятница. За всеми событиями он забыл об этом особом дне. Звонила Ольга Петровна.

– Добрый вечер, Виктор, – властно сказала она, как будто только она вправе определять, добрый ли будет сегодняшний вечер.

– Добрый, – подтвердил он.

– Что-то ты не звонишь, а я скоро буду недоступна. Мы в аэропорту, решили с мужем на пару дней в Венецию слетать. Что у тебя?

– Все в порядке.

– Я, видимо, не так задала вопрос. Не у тебя, а у нашего общего знакомого.

– Тоже все в порядке. «На Западном фронте без перемен».

– На каком фронте?

– Западном. Это Ремарк.

– Виктор, ты себя хорошо чувствуешь? Голос у тебя какой-то… Ты здоров?

– Вполне. Перепил вчера немного.

– Ну, это нестрашно. Значит, я могу спокойно отдыхать в Венеции?

– Вполне. Тут все без перемен, никаких новостей, – сказал Виктор и поднял взгляд на Владу.

Та одобрительно кивнула.

– Передавайте привет Венеции.

– Обязательно, Венеция будет польщена, – не скрывая ехидства, сказала Ольга Петровна. – Тогда до связи. Лечись! – и гудки вместо «до свидания».

В следующую минуту сразу две женщины дали Виктору оценку.

– Размазня, – с досадой сказала Ольга Петровна своему мужу. – Немного перепил, и уже голос, как с того света. Прямо как с покойником поговорила.

Муж кивнул с равнодушным видом.

– Молодец, настоящий мужчина, – оценила поступок Влада. – Голос, правда, мог бы быть и пободрее.

Виктор подошел к зеркалу, посмотрел на себя и тихо, почти интимно прочитал своему изображению строки какого-то поэта:

– Он знал, что вертится земля, но у него была семья.

– Семью еще надо заслужить. – Оказывается, Влада все слышала.

Виктор ничего не ответил, взял бутылку и ушел из дома.

Он пришел на берег моря. Штормило. Это сильно напоминало сказку про золотую рыбку, где море гневалось на старика, который потакал старухе.

Виктор разулся и зашел по щиколотку в воду. Пенные брызги окатили его почти по пояс. Вчера было совсем иначе. Нельзя дважды зайти в одну и ту же воду. Даже если эта вода замкнута морскими берегами.

Виктор пил из горлышка, держал удар волны, трясся то ли от холода, то ли от нервного напряжения и готовился.

Он готовился выполнить роль подонка.

Он промолчал, не сдал Антона. Оставалось предъявить это молчание к оплате.

В Венеции

Ольга отправилась в Венецию с мужем Михаилом. Они давно никуда не ездили из-за пандемии, и это повлияло на их отношения самым отвратительным образом. В последнее время Михаил все чаще проявлял признаки строптивости, не свойственные ему прежде.

По глубокому убеждению Ольги, успешная женщина должна быть замужем. Рядом обязательно должен находиться подтянутый, хорошо одетый и аккуратно подстриженный мужчина, начитанный до такой степени, чтобы поддержать разговор об искусстве на уровне продвинутого пользователя.

Именно такого мужа она себе и нашла. Михаил идеально вписывался в ее проект счастья: на людях с ним было не стыдно, а дома он почти не напрягал ее. Он был неприхотлив в быту и непритязателен в постели.

Финансовые отношения в их семье никогда не обсуждались, но по молчаливому согласию установилось простое правило: Михаил зарабатывал на хлеб с маслом, иногда даже с икрой, а вот серьезные приобретения вроде квартиры или загородного дома возникали в их жизни сами собой, словно по мановению волшебной палочки. В роли волшебной палочки выступал Ольгин брат Тихон. Но махала-то палочкой Ольга. Значит, ее роль в благополучии их семьи была решающей. Ольга была коренной лошадью, а Михаил пристяжной. Оба понимали это и, как казалось Ольге, вполне нормально с этим жили.

Михаилу была отведена роль тыла, с которой он блестяще справлялся. Ольга только раз в жизни сходила на родительское собрание в школу, и ей этого хватило. Выслушивать тупые