Филарет – Патриарх Московский (книга вторая) - Михаил Васильевич Шелест

чём ходит и во что приходится одеваться ему. Потом он «прозрел» и первое, что попытался сделать, это ушить свою одежду по фигуре. Царице Анастасии понравилось, как он стал выглядеть и она называла Федюню «ангелочком во плоти». Может быть, именно с того момента у Ивана Васильевича зародилась похожая мысль, но с другим, мистическим, смыслом.

Трубецкой мало того, что изучал, как реконструктор, древние технологии изготовления, оружия, снаряжения и одежды, но в молодости прошёл курсы кройки и шитья. В советское время, шить самому себе одежду не считалось зазорным. А если хорошо получалось, то можно было обшивать друзей и знакомых, за весьма неплохие деньги. Многие так и подрабатывали. Как и Трубецкой, впрочем. Стипендии студента-медика и зарплаты хирурга не хватало на нормальное житьё-бытьё. Вот он и шил джинсовые рубашки и джинсовые костюмы.

Одежду, которую ему сшили мастерицы Анастасии Романовны, он раскроил сам, показав, где и каким швом сшивать. Получилось настолько элегантно, что по приезду в Москву на церемонии похорон, женщины, допущенные к церемонии, смотрели, в основном, на него.

Сейчас, за эти месяцы, Фёдор уже примелькался в Москве, ибо, как Фигаро, мотался из конца в конец по своим и государевым делам. Но по городу уже пошла молва, что Фёдор Никитич — самый видный жених на Москве.

— Сошьёте мне дорогое платье? — спросил Ченслер.

— У нас дорогое платье будет стоить очень дорого! — улыбнулся Фёдор.

— Не дороже денег, — отмахнулся британец. — Когда я вернусь в Британию, я произведу там фурор.

— А когда вы собираетесь ехать в Британию?

— Наверное не скоро, — вздохнул Ченслер. — Здесь начинают развиваться интересные события, не так ли?

Ченслер таинственно улыбнулся и прищурился.

— Да, — подтвердил Фёдор. — Скоро сменится правительство.

— Что вы называете у вас правительством? — усмехнулся Ченслер.

— Правительство? Ну… Во-первых, — это боярская дума с дьяками. Советники царские — ближние царю люди которые…

Ченслер скривился.

— Это — не правительство. Было у вас какое-никакое правительство: Адашев, Сильвестр, Курбский, Макарий, Шуйский, Курлятьев, но царь разогнал. Адашев на Кавказе, Сильвестр в монастыре, Курлятьев в Смоленске, Шуйский в Дерпт отправлен, Курбский в Ливонии. Теперь, говорят, правительство — это ты?

Фёдор хмыкнул.

— И кроме меня есть ещё кому в царёвы уши дуть.

— Кто, например? — сразу зацепился за сказанное Ченслер.

— Басманов, например, Андрей Петрович Телятевский… Да какое вам дело до нашего правительства, Ричард? — делано «возмутился» Фёдор.

— Как какое? — удивился резидент. — При том правительстве ладно торговля шла. Сейчас — сами видите! А для нас смысл политики — это торговля.

— Вот за то государь и обижен на королеву вашу. Вы за своими прибылями вообще ничего не видите. А в обструкции сами и виноваты, так как считаете нас глупее себя. По-вашему, русские глупы, так как считают, что с вами можно заключить братский союз. А королева думает, что дурачит нашего царя своими женскими уловками. Но вы видите, что наш государь не на столько глуп, чтобы верить вашим письмам. Кто их пишет, Ричард? Ну ведь ни королева же… Читала ли она вообще те первые письма, что были даны вам царём Иваном? Привезли вы их?

Они уже вышли из «конторы» и садились в сани, но Ченслер задержался и чуть улыбнувшись и прищурившись, задумчиво сказал:

— Вы, Фёдор, не по годам сообразительны и предприимчивы. И вы правы. Те письма я не довёз. Корабли разбились о скалы на севере Англии. А там живут не очень дружественные племена, вошедшие в сговор с Французами. Только год назад между Францией и Англией заключён мирный договор. А тогда на побережье нас схватили французы и держали в плену около года. Все письма, подарки и товары были похищены. Меня даже считали погибшим. Вашего посла, кстати, французы отпустили, но он не знал, что я спасся. Меня выкупили.

— Но почему вы не сказали об этом царю? — удивился Попаданец.

Британец улыбнулся чуть шире.

— Почему-то вы мне нравитесь, Фёдор. У вас в глазах есть неподдельный интерес и нет русской хитрости, написанной обычно на всём лице хитреца.

Он помолчал, оглядывая шумный гостиный двор, приезжающие и отъезжающие повозки.

— Война и другие проблемы ослабляют позицию государства при переговорах, и вашего царя не интересовали мои проблемы. Тем более, что посылал меня король Эдуард, а потом были ещё две королевы: Джейн Грей и Мария, прозванная католичкой. О каких союзных договорах можно говорить, когда Елизавета взошла на трон только три года назад.

— Однако переписка между ними ведётся активно и за эти три года царь Иван четыре раза просил союза и ни в одном письме ваша королева даже не обмолвилась о нём. А сие для русского мужа обидно.

Ричард не мог сказать, что одним из условий Эдинбургского договора было ни с кем не заключать военные соглашения. И пусть Россия далека от Франции, но между этими государствами имеются дипломатические сношения. Королева не хотела давать французам повод для войны или поддержки сепаратистских настроений в Шотландии.

Да и Император Римской Империи требовал от англичан не торговать с Московией пушками, порохом и другим оружием. Интересы императора англичанам были по «барабану», а вот интересы османской империи, с которой у Французов имелся договор, и которые требовали того же самого, приходилось соблюдать хотя бы формально. Но всего этого молодому советнику царя московитов не расскажешь.

— Я лично не понимаю, как вы видите наш военный союз. Неужели Московия пришлёт свои войска нам на помощь, коли таковая потребуется? Чем поможет нам московский царь? Англия и без договора помогает Московии. Мы привезли вам оружейников, строителей крепостей, рудознатцев, лекарей, швей и вышивальщиц. Зачем о чём-то писать на бумаге?

Фёдор усмехнулся.

— Но об этом надо хотя бы говорить, а не уводить отношения только в торговую плоскость. Наш царь — помазанник Божий и чувствует, что несёт ответственность за весь мир людской перед Богом…

Ченслер не скрывая удивления и ехидной ухмылки посмотрел на Фёдора.

— Вы серьёзно сейчас, Фёдор? Не разочаровывайте меня. Никто из окружения вашего царя не верит в эту чушь, что внушают вашему царю ваши церковники. Неужели вы верите в апокалипсис и скорое наступление конца света?

— Не важно, во что верю я, — сказал Фёдор. — Важно, во что верит наш царь и что прописано в святых книгах. Будет конец света, или не будет, того нам знать