Распутье - Егор Серебрянский

Очень удивил такой поворот, но в нем был смысл – если уж ухожу, так рвать сразу и окончательно, дать ему свободу пуститься в новые поиски. Хотя потом мне станет больно – увидеть его в новостном канале в роли нового депутата или еще кого-нибудь, ведь Иван добьется, он всегда добивается, чего хочет. Нехотя кивнула, признавая его правоту. И добавила, чтобы точно правильно понял:

– Мне ничего не нужно. Ты и так обо мне всегда заботился. От твоей заботы я стала совсем нежизнеспособной, но мне действительно не нужно после развода ничего.

– Как будто я тебе что-то предлагаю! – Ваня расхохотался. – Приятного аппетита, бывшая женушка!

Мне было вообще непонятно его настроение. Я настраивалась, что этот разговор пройдет намного сложнее: куча вопросов, убеждений и переубеждений. Мы все-таки были связаны какой-то теплотой. Но и неожиданной простоте я радовалась. И испытывала боль в груди от этой пустоты – неужели я даже его теплое к себе отношение все время преувеличивала? Произнесла с некоторой тяжестью:

– Спасибо, Вань. Вообще за все спасибо.

– Ой, да потом еще поблагодаришь!

– Не поняла…

– Чего ты там не поняла? Потом поблагодаришь, что я к бабским заскокам невосприимчив. Пройдет у тебя этот ПМС, или что там у тебя, и снова будешь лапочкой. Поймешь, что на сережки-помадки самой зарабатывать намного труднее, чем быть всегда под моим крылом.

До меня не сразу дошло, что он просто не воспринял мои слова всерьез, оттого и отреагировал так просто.

– Вань, это не заскоки. Я все последние недели об этом думаю!

И вот только на этой фразе он перестал веселиться, сузил глаза и проговорил до дрожи мягко:

– Приятного аппетита, красивая моя девочка. И после ужина дуй в свою комнату. У меня много дел. Завтра поговорим. Ты ведь не сорвешься ночью? Такое желание возникло бы только в одном случае: где-то тебя дожидается любовник, который больше не может терпеть. Но я уверен, что никакого любовника нет, я в тебе никогда не ошибался.

Я сидела перед ним как статуя имени самой себя, не в силах даже рот захлопнуть. Он не слышит! Кричать тоже бесполезно – еще разозлю, себе дороже выйдет. Люди без скандалов вообще разводятся, или так и не понимают, что происходит нечто серьезное, пока не начнешь скандалить? А с этим человеком ругаются только самоубийцы… Мне снова повторить о том же завтра? И послезавтра? Или уехать «на курсы» и уже не вернуться? Так ведь найдет… Не притащит ли назад, когда решит, что у меня «ПМС закончился»?

Встала и произнесла как можно размереннее и отчетливее:

– Какой любовник, Вань? Я мужчин, кроме тебя, не замечала. И я серьезно. Это было самое сложное решение в моей жизни. Но сейчас ты меня пугаешь.

Он махнул рукой – мол, иди, не засоряй эфир. Я и пошла. Но от лестницы сдала назад. Не вполне понимаю, что происходит, но Сашу отсюда надо выдворить.

Стукнула один раз и вошла в его комнату.

– У тебя пять минут на сборы. Уволен.

– Что? – Телохранитель вскочил с кресла.

– Плохо слышишь? Ты уволен. Вчера ты повел себя непрофессионально, мне такой сотрудник не нужен. Чего ты вылупился на меня жалобными глазами, рожа конопатая? Скажу Коше, чтобы рассчитал тебя. Все понял?

Саша опустил голову и выдавил:

– Понял.

Надеюсь, что понял он далеко не все. И пусть валит, найдет себе другую работу. Я отсюда тоже скоро свалю.

Утром за завтраком я Ивана не застала, но этому была только рада. И больше ради проверки решила выйти за ворота. Не удивилась, когда охранник заявил:

– Возвращайтесь в дом, Елизавета Андреевна. Без сопровождения не положено!

Нет, я не поспешила, выгнав Сашу вчера вечером. Просто не хотелось бы допустить мысли, что мы ушли в некотором смысле вместе. От Ивана все равно далеко не уйдешь, но лучше уж разговаривать без скандалов и подобных подозрений. Вошла в гостевую комнату и убедилась, что телохранителя там нет, как ни одной его вещи, – выполнил распоряжение.

Надо не паниковать, а успокоиться, врубить режим «беспробудного Кошиного пофигизма» – и спокойно, планомерно и без напряжения дорогого супруга продавить свою тему.

Лучше пока обдумать детали. Собираться мне недолго – взять паспорт и ключи от квартиры. В этом доме даже прокладки – не моя собственность. У меня подаренных украшений на целое состояние, но взять их молча – не вариант. Выбрать самые простые сережки и прямо спросить у мужа, не возражает ли он, если я их возьму? Унизительно, но это выход. Однако я почти уверена, что Ваня не позволит – не потому, что ему жаль, а лишний раз намекнуть на абсурдность моего решения, если у меня даже на булку хлеба денег нет. Номер Вики пропал с утерянным телефоном. Еще есть вариант вернуться в модельное агентство, если там меня помнят. Могут и не принять обратно, но Вику разыскать помогут. Можно и к Саше обратиться, но только лишь если совсем прижмет, и ни секундой раньше. А пока я старательно запоминала цифры его телефона, – сам аппарат тоже придется оставить.

Поразительно, но страх той пустоты, в которую я собралась уходить, оказался не слишком сильным. По крайней мере не больше, чем вероятность остаться здесь. Беспокоила меня пока только реакция мужа. А что будет потом – потом и будет. Все-таки я не такая жалкая слабачка, как все обо мне думали, включая меня саму. Рассмеялась, представив, что с новыми умениями смогу грабить прохожих в темных подворотнях, если буду выбирать самых тщедушных из них. А потом встречу Ивана и заявлю, что я такая же, как он, ничуть не лучше, и только к его морали бесконечно придиралась. Больная фантазия разыгралась, но именно она помогала коротать время в ожидании вечера.

И вдруг я обмерла от очередной мысли. Коше я звонить не собиралась, хотя в его советах сейчас жизненно нуждалась, но последняя мысль не терпела отлагательств.

– Что? – он ответил сразу.

– Коша, ты говорил, что глянешь схему! – я опасалась говорить прямо, но он должен был понять, что я намекаю на «схему прослушки», а не «схему вязания крючком».

– Вы номером ошиблись, – отключился, не дав мне произнести больше ни слова.

Вот и как в такой ситуации совсем не паниковать?

Они приехали вместе. Иван жизнерадостно помахал мне, когда я вылетела на лестницу, но направился в кабинет. Похоже, разговаривать он намеревался лишь за ужином. Я побежала за ним, но Коша задержался и перехватил меня за локоть. Зашипел-зашептал на грани слышимости:

– В вашей комнате есть, но на мой компьютер сигнал не передается, как и на охрану. Видимо, только к нему, – он кивнул на дверь кабинета. – А что там?

– Ничего особенного! – получилось очень тихо, но как сквозь иголки в горле.

– Вижу. Тогда сделайте с собой что-нибудь, чтобы не начали искать причину вашей бледности в записи.