Снежная роза - Валерия Вербинина

– Как ты меня нашел? – пробормотала она.

– Увидел, как ты едешь в машине по набережной, и попросил таксиста следовать за тобой.

– Глупо, – заметила она, едва сознавая, что говорит. Арман понял ее реплику так, будто она сомневается в его честности, и поспешно проговорил:

– Уверяю тебя, это правда. Я не следил за тобой.

Ну да, еще не хватало, чтобы он следил за ней! В ней взыграл дух противоречия. Собственная слабость, которую она ясно ощущала, стала выводить ее из себя.

– Как прошло путешествие? – осведомилась Наташа, с грехом пополам маскируясь под светский тон.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Комары не докучали? А туземцы? Что, семья Ланглуа увеличила свой капитал?

– Можно сказать и так, – ответил Арман, мрачнея. Он видел, что Наташа вовсе не расположена к нему – но со сверкающими глазами и гневно подрагивающими ноздрями она была так хороша, что у него сжималось сердце.

…Зачем, зачем он уехал? Почему пошел на поводу у семьи? Он бы не потерял ее тогда…

– Значит, все счастливы, – зло выпалила Наташа.

– Нет. Послушай…

– Нет, это ты послушай! – перебила она. – Не надо писать мне письма и уговаривать посторонних помочь со встречей. У меня теперь другая жизнь, понимаешь? И я не хочу возвращаться к тому, что было.

– Ты боишься, что муж узнает?

– Боюсь? Нет. Я не хочу, чтобы ему было неприятно. Когда я однажды по глупости упомянула о его любовнице, о которой мне рассказала Раймонда, он пообещал, что больше никогда не будет с ней видеться. И я знаю, что он сдержал свое слово. Хотя я даже ни о чем его не просила.

– А он просил тебя не встречаться со мной? Мы ведь просто говорим. Ничего больше.

– Нам не о чем разговаривать.

– Вот как? А я думаю, есть о чем. Когда я уехал, я никак не ждал, что ты так быстро забудешь обо мне.

– Ты меня обвиняешь? – вспылила Наташа. – После всего, что было… После того, как твоя мать оскорбила меня… Она говорила со мной так, словно я была дешевой проституткой с Пигаль! И она заявила, глядя мне в лицо, чтобы я ни на что не надеялась, что они никогда не допустят, чтобы ты связался со мной… Ты знаешь, что это такое – быть молодой, влюбленной и слышать: «Вы не подходите моему сыну, даже не рассчитывайте на то, что вам удастся пролезть в нашу семью»? Господи! Да после этого разговора мне было так плохо, что я руки на себя наложить хотела… Я думала броситься под машину, но один человек остановил меня…

– Что за человек? – машинально спросил Арман и с опозданием сообразил, что его вопрос до неприличия неуместен.

Конечно же, это мог быть только один человек. Наташа метнула на собеседника негодующий взгляд.

– Это был Робер, – сказала она. – Он отвез меня к родителям и… отнесся с такой добротой, хотя я тогда, наверное, была совершенно невменяемой и рыдала, как… как не знаю кто. Но он не дал мне пропасть, когда я в отчаянии готова была наделать глупостей.

– Граф вовсе не добрый человек, – сказал Арман тяжелым голосом. – Я помню, как он смотрел на тебя тогда, во время партии в теннис… И потом за ужином. Он глаз от тебя не отводил. Даже Раймонда это заметила, но решила, что ее отца просто заинтересовало новое лицо в замке.

– Ах вот как! Скажи-ка мне вот что: если ты все предвидел уже тогда, почему согласился уехать?

– Предвидел? Ты шутишь? Кто мог знать, что он женится на тебе чуть ли не на следующий день после того, как овдовеет?..

– Не надо врать! – проговорила Наташа, неприязненно сузив глаза. – Не день прошел, а больше. Ты еще скажи, что я убила его жену, чтобы стать графиней.

– Что за глупости ты говоришь? Его жену никто не убивал, это был несчастный случай. Просто всех поразило, как быстро он… в общем, ты понимаешь.

– Я понимаю, что тебя это не касается! – воинственно заявила Наташа. Кое-как, методом проб и ошибок, она все же нащупала линию, которой ей следует держаться, и решила не уступать собеседнику ни пяди. – Второй раз он женился или десятый – это его личное дело. И мое, раз уж я его жена. По крайней мере, он не ссылался на дела семьи, которые гонят его на край света, и не морочил мне голову.

– Я никогда тебя не обманывал, – сказал Арман после паузы. – Я думал… Господи! – Он помолчал и с отчаянием в голосе продолжал: – Я решил, что, если я пойду на уступки, это утихомирит семью… Я и понятия не имел, что мать использует мое отсутствие для того, чтобы наговорить тебе все эти чудовищные вещи… Ты, конечно, не знаешь, но я с ней крупно поссорился после возвращения… И она очень жалеет, что… что была к тебе несправедлива.

– Ни о чем она не жалеет, – буркнула Наташа, насупившись. Она слишком хорошо помнила тонкий кривящийся рот, который выплевывал в ее адрес уничижительные, обдуманно жестокие слова.

– Нет, ты должна понять, – упрямо возразил Арман. – Она вовсе не злая, я-то знаю. Но она набита смехотворными предрассудками… и чудовищно старомодна. Ее вины тут нет, ее так воспитали…

– Странно, – проговорила Наташа, нервно растирая рукой лоб, который начал ныть, – когда-то я готова была поклясться, что самый неприятный и набитый предрассудками человек – Робер… Из-за того, как он держал себя, из-за всего, что о нем говорили… Но он пришел ко мне на помощь, когда меня все бросили. И он ничего не требовал взамен. Просто спросил…

Да, он спросил тогда: «Если бы я был свободен, вы бы стали моей женой?» Но Наташа решила, что ей ни к чему делиться со своим бывшим любовником такими подробностями.

– О да, граф – счастливый человек, – съязвил Арман. – Получать все, вроде бы ничего не требуя… Такое мало кому удается.

Наташа вздохнула и слегка переместилась на скамейке. Она поймала себя на том, что этот разговор стал ей докучать.

– Ты не заставишь меня жалеть о том, что я вышла замуж, – заявила она с безжалостной прямотой, доставшейся ей от ее русских предков. – Даже не пытайся.

На мгновение Арман растерялся, но неожиданно ему пришло на ум замечание Мориса де Фермона. Как-то раз в разговоре покойный заметил: «Благодарность – неподходящее топливо для любви, оно слишком быстро сгорает». Мысль эту Морис, конечно, почерпнул в какой-то книге или пьесе – он много, хоть и беспорядочно, читал и из любых текстов выхватывал выражения, которые лучше всего передавали то, что чувствовал он сам, но ленился облечь в слова.

– Знаешь, я хотел тебя увидеть, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо, – сказал Арман. – Только это для меня важно. Не стану кривить душой и говорить, что твой муж мне симпатичен, он никогда мне не нравился. Но какая разница, в конце концов, если ты его любишь?..

– Он делает все для того, чтобы я была счастлива, – кивнула Наташа.

Но любовь делает даже самых наивных людей проницательными сверх меры. «Она не сказала, что любит его; она сказала, что он для нее делает, а это огромная разница. Ей было плохо, и он сумел на этом сыграть. Показал себя надежным, да еще готовым жениться… А тут его первая жена удачно освободила место. Конечно, он ничего для Наташи не жалеет… И она это ценит, потому что не может забыть, как была бедна когда-то».