Замки - Ирина Леонидовна Фингерова

и плыть, пока не останется ничего, кроме линии горизонта. Безумцы, прокаженные. Лучшие из людей. Мы – те, кто нашли общность в одиночестве. Маленький рай для аутсайдеров, только вот вместо цветущих роз – кровоточащие язвы.

Вечное плаванье – это не бегство, это разговор с собой по чесноку. Вот стол. Два стула. На одном – ты, на другом – чеснок. Он глупый, он ничего не знает о социальной психологии и Сартра тоже не читал. Чесноку нужно объяснить, зачем ты живешь. Так, чтобы он понял. Можно рассказать ему о большой цели, о том, что ты не из тех, кто плывет по течению. Ты проживаешь каждую минуту осознанно и хочешь спасти мир. В конце концов, ты собираешься создать что-то особенное. У тебя есть идея для романа. Музыкальная группа. Наброски картин. Ты хочешь стать врачом. Полицейским. Пожарным. Может быть, даже пророком. Кто знает. У тебя есть мечты. Своя «философия». Ты читал Ошо. Не важно, как там у других, но твоя жизнь – уникальна, и ты возьмешь её в свои руки и будешь трясти, пока она не подчинится твоему замыслу.

Ха-ха-ха.

В какой-то момент чеснок начнет давиться от смеха. И тебе приходит в голову, что чеснок ничего не понял, он просто раздавлен масштабом твоих мыслей.

Все твои искания – просто чеснокодавилка.

Осталось выпить чесночный сок и прозреть.

Но это уже слишком.

Вечное плаванье – это не бегство. Это путь.

Все бессмысленно, мы никогда не уедем из этого города, а город никогда не уедет из нас. Я состарюсь, как и все, и встречу свою старость на кухне с черпаком в руке. Я буду помешивать куриный бульон и смотреть на то, как синий огонь раскаляет кастрюлю. Даже если к тому времени все будут питаться порошковыми взвесями и Илон Маск запустит гиперпетлю[41], я все равно буду помешивать куриный бульон и стареть. Так зачем сносить стены, менять уклоны рек и устраивать революции, если можно медленно идти ко дну, распивать вино и распевать песни. Воплощать собой все неправильное, уродливое, самобытное. Знать, что мир никогда не примет тебя и твоих друзей, но это не важно, вы все равно все умрете. Так зачем подлизываться к мерзкой учительнице физики или мечтать стать главным инженером?

Вечное плаванье – это путь. Путь прекрасного дурака.

Но корабль потерпел крушение. Если собираешься вечно плыть – нужно быть готовым к шторму. Если хочешь идти своим путем – нужно быть готовым к кризису. Может быть, ты выберешься на берег, а может быть – нет.

Мы пошли ещё дальше. Выдумали остров свободы. Дураки не умирают, они живут вечно. Свободные и счастливые. Каждый день – новый день. Рассвет стирает воспоминания. Вот только нет прошлого – нет личности. Мы лишили своих персонажей индивидуальности во имя борьбы за индивидуальность. Отобрали неотъемлемое право каждого человека – быть несчастным. Стареть. Умирать. Жить.

Я уже перестала понимать, зачем мы все это пишем.

В последнее время сюжет стал совсем запутанным. Как будто мы все оказались внутри сна Моргана. Сон разума порождает чудовищ[42]. Как будто мы все переживаем то, в чем он никак не может себе признаться.

Но не все способны это заметить. Читатели пишут отзывы, ждут продолжения, предлагают свои идеи. Пришлось сделать «курилку» для отвлеченных тем. Морган – главный администратор. Все сюжетные линии на нем. Он – автор идеи. Но почему-то его деятельность заключается в том, что ему пишут всякие влюбленные девочки, а он учит их жизни. Они даже создали фан-клуб Моргана.

Морган придумывает основной сюжет и записывает черновой вариант в разделе «нарратив». А в разделе «ролевая» персонажи общаются друг с другом, согласно сюжету, пишут реплики, отпускают шуточки. Многое приходится чистить. У нас даже есть раздел «подвалы Эроса», там наши герои дают волю своему либидо. Особенно Сальвия.

Редактурой и взаимодействием с авторами в основном занимаюсь я. Но об этом никто не знает. Морган представляется как Артур Камилов. Ещё один псевдоним. Ему двадцать три (вранье, Моргану – семнадцать!), воспитатель в детском саду, сирота (в жизни он часто рассказывает новым знакомым, что у него нет родителей, особенно если знает, что они общаются с его матерью). Якобы присматривает за младшей сестренкой Аней. Борется с её клинической депрессией.

«Депрессия – это серьезное заболевание, а не сложный характер. Я стараюсь поддерживать сестру. Вот зачем я придумал форум».

На это влюбленные девочки и ведутся. Аня играет эту чокнутую Сальвию. Она сама выбрала такую роль. Это помогает ей справляться с кризисами.

Иногда меня пугает, сколько у Моргана субличностей.

Я подарила ему как-то «Биографию Билли Миллигана»[43], но, кажется, он не понял намёк.

Главной фанаткой была Рина. Она знала, что мы с Морганом из одного города. Она относилась к роли серьёзно. Часто мне писала, жаловалась, что Морган не отвечает. Как же хорошо я её понимала. Попросила почтовый адрес Моргана, чтоб отправить ему подарок. Я не дала. Это личная информация. Морган разозлился, сказал, что я настолько ослеплена тупой ревностью, что не даю возможность сделать сюрприз. Что я хочу быть единственным человеком на свете, который может его порадовать. Что это мелочно и эгоистично. Если бы я дала его адрес, уверена, он сказал бы, что я понятия не имею о том, что такое личное пространство. Что бы я ни сделала – Морган недоволен. В голову Моргана встроен недостаткоискатель, это как металлоискатель, только ищет недостатки. У него всегда такое выражение лица, как будто кто-то испортил воздух. Он вообще считает, что люди всегда все портят.

В общем, Морган дал Рине свой почтовый адрес.

А теперь она приехала. Спустя несколько месяцев. Сидит у меня во дворе и курит.

Она красивая. У неё высокие татарские скулы и чуть раскосые голубые глаза.

Мигающая иконка, за которой скрывался человек. Рина Вертер. Еще один псевдоним. Коробка, в которой прячется коробка. Когда буквы превращаются в человека – это пугает.

Одно дело знать, что где-то за тысячу километров есть девочка по имени Рина и она влюблена в Моргана, а другое дело – кашлять от того, что она выдыхает дым мне в лицо. С настоящими людьми хочешь не хочешь, но приходится быть настоящим.

– Ты не чувствуешь, не понимаешь, что в твоем сокрушенном сердце, в твоем смятенном уме причина всех горестей[44], – Рина встает и подходит ко мне.

– Что?

– Цитата, определяющая мою жизнь, – Рина смеется и разводит руками. – Филфак, мать вашу. Добрый вечер.

– Привет. Я – Таня.

– Вайя, – она меня исправляет, – была дома у Моргана, он уехал. Я видела Анну, его сестру. Она вроде созванивалась