Замки - Ирина Леонидовна Фингерова

становился на её сторону. Как будто это был его единственный шанс почувствовать, что они семья. Чем бы он ни был занят, если слышал крики, выбегал из своей комнаты, становился у мамы за спиной и гаденько нашептывал: «Она нам и стакана воды не подаст, эгоистку вырастили». Ругались мы чаще всего из-за того, что я не хотела мыть посуду или носить платье, которое мама специально для меня шила три дня и три ночи. Иногда из-за моих посиделок в Газебе. Мама все не могла взять в толк, чего взрослым людям со мной водиться. Пару раз порывалась пойти со мной, но до этого не дошло. Сколько я себя помню, любой спор заканчивался тем, что я не подам им стакан воды. А главное – что я обязательно окажусь в ситуации, когда они не смогут взять его сами. Потому что я поздний ребенок. Поздний и неблагодарный.

В итоге мы не присмотрели платье. Зато купили мне черные джинсы. Старые я расписала цитатами из песен. Корректором. Вышло симпатично. Мама их трижды стирала, а потом выкинула.

Зашли в стоковый. Я хотела простые штаны. Самые простые штаны на свете. Черные и чтоб не падали без ремня. Хотела снова расписать их цитатами. Мама принесла в раздевалку десять пар.

– Ну, пожалуйста, померяй. Тебе красиво.

И я меряла светло-голубые джинсы с цветочками, стразами, клешем. На два размера больше. На три размера больше. С кожаными вставками. Заклепками. Дюжиной змеек. Слишком короткие. Слишком длинные.

– Я подошью, – сказала мама.

Что тут ответить?

Люди молчат не потому, что им нечего сказать, а потому, что сказать нужно слишком многое. Слова – не точные. Хромые слепки мысли. Калеки, мечтающие о балете. Может, поэтому люди кричат, кидаются утюгами или бьют по лицу. Действия всегда красноречивей слов.

Недавно я поняла, что Морган пытается всё контролировать. Потому что как только что-то выходит из-под его контроля – он чувствует себя беззащитным.

В ДК есть бассейн. Занятия для начинающих дважды в неделю. Морган давно собирался записаться на плаванье, но никак не мог решиться. В детстве они с Мартой катались на лодке, и она перевернулась. Она почти сразу достала его из воды, но сердце колотилось в ушах, тучи были густыми и темными, кожа покрылась мурашками, а дурацкий спасательный жилет только раздражал, дурацкие завязки болтались во все стороны… Больше Морган в воду не совался. Даже в душ заходил с опаской.

Сережка пытался помочь. Вода – его стихия. Одно время он организовывал сплавы на байдарках по Южному Бугу и Мигейским порогам. Они часто летали в Грецию всей семьей. Но Морган боялся воды как огня. Не знаю даже, как я его уговорила пойти в бассейн. Я не очень хорошо умею плавать, только по-собачьи, но люблю лежать на воде. Это как летать, только не нужны никакие крылья. Взамен я пообещала Моргану сходить на урок хореографии. Морган иногда посещал занятия, просто чтоб полюбоваться на тренера. У него была длинная шея, тонкие пальцы и густая шевелюра. Он двигался быстро и плавно, а если замечал, что кто-то «филонит у станка», то бил указкой по ногам. Он нравился Моргану. Особенно, если он просил Моргана поиграть, потому что аккомпаниатор потерялся по дороге на занятие. Если у кого-то из ребят болела спина – он подхватывал их сзади и «хрустел». После этого все проходило. А ещё он ловко умел оскорблять бесталанных учеников. Тонко и оригинально. Морган ценил оригинальность. В общем, я с ужасом ждала дня, когда придется выполнять свою часть договора, и даже начала смотреть видео на ютубе по растяжке.

К походу в бассейн Морган подготовился основательно. Он взял с собой очки для подводного плавания, резиновую шапочку и надувной круг. И, конечно, злобный взгляд: «Расскажешь кому-то – убью». Пахло хлоркой. В раздевалке было полно других девушек, и я пошла переодеваться в душевую. Ненавижу общие раздевалки! Кто их придумал? Я мечтала поскорее оказаться в воде. Не хочу я, чтоб на меня смотрели!

Морган уже успел вывести из себя тренера. Он не отходил от бортика, несмотря на все увещевания. Тогда я попросила его закрыть глаза, довериться мне и протянуть руку.

– Все будет в порядке. Обещаю, – сказала я.

И он поверил. Взял меня за руку. Последовал за мной. Впервые.

Вроде эту часть бассейна называли «лягушатник». Глубина – несколько метров, основные посетители – дети. Я видела, что Моргана напрягают дети. Они носятся как ненормальные и брызгаются водой во все стороны. Наверное, я выгляжу так же, когда вижу собаку в радиусе нескольких метров. Сжимаюсь. Вот только Морган наслаждается моим страхом, а мне хочется его успокоить. Поддержать. Мы в абсолютно безопасных условиях. Рядом тренер. Утонуть невозможно. Через какое-то время Морган расслабился. Я держала его за вытянутые руки, а он улегся на живот. Потом попробовал сам. Снова со мной. Я решила, что мы можем заплыть чуть дальше. Но когда Морган почувствовал, что его ноги не касаются холодной плитки, он запаниковал. Начал громко дышать, барахтаться, размахивать руками. Потянул меня на дно.

– У тебя же надувной круг, брось, не утонешь! – кричал тренер. – Отпусти её!

Он отпустил. Но я поняла, что Моргану нужно чувствовать под ногами твердую почву.

И что он никому не доверяет.

Даже своему телу.

Когда мы с мамой подошли к дому, я увидела Рину. Мы не встречались раньше, но я знала, что у нее зеленые волосы и вишневый мундштук. Она сидела, закинув ногу на ногу, и пускала колечки дыма.

– Это, наверное, ко мне, – я сразу предупредила маму.

Рина Вертер. Собственной персоной. Это так странно. Кора сидит на скамейке вместо трона и как бы я ни просила – не превратится в горлицу. Но если возьмет меня за руку – что я почувствую? Между Корой и Вайей – прочная связь. Чёрт, зачем она курит под моими окнами? Как она вообще здесь оказалась? Я – не Вайя. Когда я иду с мамой, в руках у меня пакет с новыми джинсами, которые мне не нравятся, и я вижу этот взгляд «раньше у тебя не было курящих подруг», я просто не могу быть Вайей. Я – Таня. Я боюсь новых людей, если только они не по ту сторону экрана.

За недолгое время своего существования форум стал настолько популярным, что появилось много новых персонажей. Изначально, мы планировали, что будем бороздить притоки Рейна на корабле дураков, пока не надоест. Метафора, никогда не теряющая актуальности. Вечные дураки, плывущие в царство глупости. Грешные, уродливые, всеми гонимые. Не такие, как все. Отвергнутые обществом. Мы собирались плыть