Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис

– Говорят, сувениры очень популярны у туристов. – Кристофер рассматривал яблоки-рубины. – Особенно у тех, кто живёт далеко от города.

– Налево-направо-направо-направо-налево-направо-налево-направо, – рассказывал Эдвард, когда они ходили по лабиринту, останавливаясь возле удивительных фонтанов. Многие были в виде деревьев с дубовыми листьями. На первый взгляд, совершенно обычные деревья. Однако когда к ним кто-нибудь подходил, из деревьев-фонтанов вырывались струи воды. – С этого сада началось рождение города, – рассказывал Эдвард, когда они подошли к памятнику Счастливой Полной Дамы. – Достопочтенная-Мэр-Города-Миз-Гавриэль. Первая женщина-мэр. Это она запретила вселение, поддержав международную конвенцию, и установила Арку Надежды на Четвёртом Острове.

Гертруде показалось, что эту женщину она уже где-то видела.

Они прошли в глубь сада. Вокруг – фруктовые деревья, цветы и травы. Как рассказывал Эдвард, они прижились здесь с давних времён:

– Здесь принято назначать встречу. Это демонстрирует полное доверие. Мало кто знает, что в Верхнем Саду находятся дарохранительница, музей, книгохранилище и часовня, а глубоко под парком и городом скрыты длинные запретные коридоры.

Впереди показался рекламный плакат:

КНИЖНАЯ ЛАВКА «ПИТ и ПЭТ»:

«Как начать новую жизнь?»

и «Первый полёт. Они уже выросли?»

Две книги – по цене одной!

– А про него я читал, – отозвался Кристофер, когда они прошли возле фонтана «Межеумный» в форме круглого бассейна с четырьмя фигурами дельфинов и морским чудищем в центре.

Дальше был пруд с оранжевыми рыбками. У всех – одно имя: Пучеглазики.

– Осторожно! – крикнул Эдвард, когда все проходили возле ёлок. Но было поздно. Ёлки также оказались фонтанами – обрызгали Кристофера и Гертруду. Вся аллейка превратилась в фонтан, обрызгивая каждого, кто на ней оказался.

Экскурсия получилась очень интересной. Они не остановились ни у одного памятника Пятигузу VII Благочестивому. Прогулялись по фонтану в форме шахматной горы. Отдыхали на лужайке, слышали рычание медососа, наблюдали за удивительными птицами. Гертруда даже забыла про сон. Когда…

– Стой! – крикнул ей Кристофер. Гертруда держала в руке яблоко. – Нельзя!

Эдвард взял яблоко у Гертруды и выбросил его через ограду (вдалеке послышалось чьё-то «Ой!»):

– Яблоки нельзя есть!

– Их тут много! – Гертруда не понимала.

Эдвард подвёл её к ближайшей яблоне. На той висела табличка:

…От Дерева Познания Добра и Зла не ешь,

ибо в день, в который ты вкусишь от него,

смертью умрёшь.

– Никто не знает, – сказал Эдвард, – появились ли все эти яблони от Той-Самой. Но лучше яблоки не есть. На всякий случай. Пойдём! Покажу Зонтик!

Они прошли по длинному коридору лабиринта, повернули налево. Там оказался большой зонт, под которым располагались скамейки. Уже через мгновение Эдвард, Кристофер и Гертруда забрались на них. Вдруг с крыши полилась вода.

– Выйти сухим не получится, – улыбнулся Эдвард. – Гляди! А это – Эостра. Розовая крольчиха. И местная знаменитость. Она ворует у птиц яйца на Пасху. Это так весело!

– Я читал в «Истории города», – рассказывал Кристофер, – что раньше по Верхнему Саду гуляли высокопоставленные гости. Мол, «дамы в нарядах наслаждались пением птиц после бала, рассматривали цветы, и неожиданно их окатывало водой»! Сейчас такого не встретишь.

Гертруда не слушала. Она не могла поверить, что смотрит на человека, который ненавидел её больше всего на свете. Он был далеко. И с кем-то ругался. Даже кричал. Гертруда не могла рассмотреть, на кого. Внутри у неё всё сжалось. Как здесь мог оказаться мистер Агнус «Гнусный» Гробб?

– Что с тобой? – Эдвард помахал рукой у Гертруды перед глазами.

– Там, – произнесла она, показывая в сторону Агнуса Гробба. – Тот человек. Кажется, он… он с Чарли?

Поднимаясь со скамейки, Гертруда увидела: мистер Агнус Гробб кричал на Чарли. Тот, упав на землю, заливался слезами и держался за щёку.

Вскочив с места, облитая водой, Гертруда побежала к Гроббу:

– Эй! – Эдвард крикнул, побежав за Гертрудой. Он обогнал её, оказавшись возле Гробба первым. Гертруда не видела, что произошло, но в ту же секунду Гробб отлетел от Эдварда и, хватаясь за живот, упал на траву возле таблички «Победитель конкурса на звание лучшего газона». Харгест рычал.

– Как ты смеешь трогать меня?! – вопил Гробб. – С каких пор вообще сюда впускают тебе подобных?

– Вам лучше уйти, – сказал Эдвард, придерживая пса. – Пожалуйста, просто уходите.

Агнус Гробб, покачиваясь, поднялся с земли. Хромая, он направился (хоть и не сразу) в сторону дарохранительницы. Затем обернулся, крикнув Чарли:

– За мной – последнее слово!

* * *

– Нас продержали несколько месяцев на чердаке, а потом он хотел нас запереть в подземелье! – Вечером того же дня Эдвард, Кристофер, Чарли и Гертруда сидели в трактире «Блудоум» в Розовом переулке Седьмого Острова. Здесь работала мадам Бомфиз, которая всегда заранее знала, что кому принести. Чарли допил шоколадный коктейль, держась рукой за распухшую щёку. Гертруда только что рассказала о монастыре, а также о том, что Гробб – единственный, кого после пожара не объявили пропавшим без вести. Но главное – Гертруда рассказала: в монастыре осталось то, из-за чего они с Чарли там оказались.

– Странный он. – Кристофер рассматривал чаинки в своей чашке. – Вы должны о нём обязательно рассказать. Его поведение недопустимо!

– Чарли, – обратилась Гертруда к брату. – Что Гробб хотел от тебя?

Но Чарли не ответил. Он молчал, болтая трубочкой в пустом стакане.

– Такие, как Гробб, – произнёс Эдвард, – в СтраСуде получают обвинительные вердикты. Уверен, что скоро его вышвырнут отсюда. Здесь все равны.

– Надеюсь, ты прав, – сказала Гертруда, пообещав себе впредь не оставлять брата одного. Она ещё не знала, что Агнус Гробб получил от бабушки Матильды приглашение на Поздний Ужин.

Несмотря на усталость, в эту ночь Гертруда долго не могла уснуть. Она сидела на подоконнике открытого окна дома номер шесть и наблюдала за светлячками в банке, которую отобрала у друзей Чарли. Пыталась найти объяснение. Как такой человек, как Агнус Гробб, мог попасть сюда?

Гертруде так и не удалось выяснить, почему Гробб набросился на Чарли, – её брат не вымолвил ни слова, закрывшись в своей комнате.