Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис

За горизонтом, где чёрное небо сливалось с океаном, алыми рубинами пробились первые солнечные лучи. Отражаясь в радуге, возвышающейся над водой, они ослепляли.

– Все мы ждали этого дня очень долго! Почти два с половиной месяца! При всём уважении к вашему отцу, Дэмьен, – запнулась миз Азария Рафаи́л. – Что отличает нас всех от… Мистер Запп, вы опоздали!

– Простите! – К собравшимся подбежал Кристофер. – Мой экипаж прибыл не на тот мыс.

– Вторая повестка. И второе опоздание. Не думаю, что вам это положительно зачтётся. Ваше Сообщество «Плющ» ещё не искупало за вас вину, мистер Запп? Встаньте со всеми. Надеюсь, вы взяли необходимый хитон? Или он на другом мысе?

Компания Дэмьена Мэффиса ехидно оскалилась. Кристофер покраснел, встав между Гертрудой и Эдвардом.

– Искусство полёта. Оно дано не каждому. Как вам известно, тем, кто не был прощён, кто попал сюда самовольно, искусство полёта познать не суждено. Разойдитесь: так, чтобы было побольше места. Ещё дальше, мистер Никльби, вы мешаете сестре. Дальше. Ещё дальше. Так. Теперь – хорошо. Меня всем слышно? Отлично!

Поправив очки, миз Азария Рафаи́л обошла собравшихся:

– Надеюсь, никто из вас не нарушил общий запрет? – Она грозно посмотрела на Эдварда и Гертруду. – На ваших хитонах есть специальные прорези. Думаю, всем понятно, для чего они. Прошу! Помогите рядом стоящим. Мистер Диаволикк, помогите девушке.

Эдвард помог Гертруде, затем – Кристоферу, который от волнения не мог справиться с хитоном.

Через несколько минут всем участники сообществ (а собрались сегодня сообщества «Коттедж», «Плющ», «Пентакл», «Тигр» и «Шапка») удалось расправить крылья. Только Мими Меенвольд не справилась – она по-прежнему держала в руках сумку с пёсиком.

Неподалёку завыл Харгест. Ему, судя по всему, было скучно.

– Расправляйте крылья! – скомандовала миз Азария Рафаи́л. – Осторожно! Очень осторожно!

У Гертруды не получалось – сегодня чёрные крылья её будто не слушались.

– Их нужно погладить. – Эдвард улыбнулся. – Позволишь?

И он прикоснулся к крыльям Гертруды. Она почувствовала. Совершенно новое чувство:

– Как… необычно. – Гертруду залил румянец.

– И мне нужно гладить? – проворчал Кристофер: его не слушались крылья.

Участники сообществ расправляли крылья. Хотя у многих не получалось. Рупертина Никльби поднимала то одно крыло, то другое.

– Неплохо. Очень неплохо. – Миз Азария Рафаи́л следила за всеми. – Вы! Да, вы! Мисс Пипс, если не ошибаюсь. Постарайтесь шире. Не нужно ныть. Я понимаю, что побаливает. Их ведь нужно разрабатывать. Лю́бите летать – люби́те и крылья разминать. Посмотрите на мистера Мэффиса. Очень хорошо!

Солнце уже поднялось над горизонтом, а все только и занимались тем, что пытались расправить непослушные крылья.

– Теперь – расправляем и расслабляем, – командовала миз Азария Рафаи́л. – Раз-два, три-четыре. Левым, правым. Три-четыре. Продолжайте. Мистер Бо́гранд, у вас прекрасные белые крылья! Мистер Кропот, активнее!

Это было удивительно. Гертруда не понимала, как вообще жила без крыльев: до чего же приятно их расправлять! Чёрные, блестящие. Правда, слегка помятые, но бабушка Матильда пообещала, что это пройдёт – благодаря «Плюнгерсу. Средству по уходу № 17».

Эдвард с лёгкостью справлялся со своими крыльями. Чёрные и широкие, они переливались на солнце.

У многих собравшихся крылья были чёрные, белые, серые. Кто-то наносил на них цветные полоски. К примеру, у Мими Меенвольд на белых крыльях кончики были розовыми, а у парня с побритой головой на чёрных крыльях нанесены красные круги с чёрными символами, значения которых Гертруда не понимала.

Через час и Кристофер уже привык к своим серым крыльям с несколькими рыжими перьями.

Рупертина «Бедняжка» Никльби одновременно махала крыльями и руками.

– Блестяще! – крикнула миз Азария Рафаи́л. Впервые за утро она расправила свои пышные белоснежные крылья. – Задание на дом. В дневниках опишите, что вы сегодня почувствовали. Это поможет вам вспомнить. И тренируйте крылья. Ежедневно!

– Мы не будем сегодня летать? – проныли многие.

– А вы уже вспомнили, как это нужно делать? – удивилась миз Азария Рафаи́л. – В первый же день? Может быть, позволить вам спрыгнуть с Александрийского маяка? Всему своё время. Работайте над собой! Я распишусь в ваших повестках. Не теряйте их. Это временное «Разрешение на упражнения в парковых зонах». Никаких упражнений в городе!

– Всё остаётся в силе? – Эдвард подошёл к Гертруде, когда через полчаса все начали расходиться.

– О чём ты?

– Сегодня – первый день полётов. Концерт. Грандиозный! Единственный в этом году, – и добавил так, чтобы Гертруда смогла прочитать по губам, – «Пылающие жуки».

– Я бы хотела. Если там будет тот, кто поможет мне вспомнить.

– Мэффисы уже навострили уши, – сказал Эдвард и повёл Гертруду в сторону, где стояли в ожидании хозяев десятки экипажей. – Только предупреждаю. Концерт запрещённый. И проходит ночью в трактире «Без названия». Его каждый год пытаются найти гренадёры. И поэтому он каждый раз открывается в новом месте. В прошлом году трактир появился на одну ночь в резиденции Пятигуза VII Благочестивого, когда тот уехал с деловым визитом к Мэффисам. Даже охрану усыплять не пришлось – их детям нравятся «Пылающие жуки»: согласились молчать в обмен на несколько пригласительных. Зато в позапрошлом году было весело! Концерт проходил прямо в отделении Центрального Почтамта «Молния»! Пришлось убегать – к утру туда нагрянули чумные с клювами. Незабываемые ощущения!

– А когда начнётся концерт?

– Сегодня ночью. Но когда точно – никто не знает.

– Сегодня… А если бабушка спросит? Она ведь наверняка спросит…

– А ты зевай больше. И тренируй крылья. Попробуй взлететь. Если ещё не летала, конечно.

– Какие полёты? – К ним присоединился Кристофер. – Надеюсь, не над городом?

– Я образно выразился, – улыбнулся Эдвард. – Ладно. Нужно торопиться. Там без вас экипажи никак не уедут, – и добавил Гертруде: – Я пришлю тебе «молнию»! Приготовь дорожный хитон.

– Вы куда-то собираетесь? О нет! – возмутился Кристофер. – Только не говори, что ты собираешься на пылающих… Эд, ты доиграешься ведь. Тебя поймают и… И Гертруду тоже. Ты себя подставишь и ещё её.

– Не понимаю, о чём ты. – Эдвард, дурачась, передразнил друга. – Когда говоришь с полным ртом, тебя сложно понять.

– У меня пустой рот!

Перед тем, как нарушить запрет миз Азарии Рафаи́л, Эдвард произнёс так, чтобы только Гертруда могла прочитать по губам:

– Пришлю «молнию».