Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис

Да и бабушка Матильда ничем не помогла. Когда Гертруда рассказала, что произошло в Верхнем Саду, та лишь ответила: всему можно найти объяснение; она поверить не могла, что «священник мог поднять руку на ребёнка». Это, как сказала бабушка Матильда, «противоречит всем допустимым нормам».

Кот по имени Кот в эту ночь тоже не спал. Он бегал по улице, гоняясь за светлячками.

Гертруда увидела: по тротуару на скейте передвигалась знакомая фигура, а за ней бежал огромный пёс. От неожиданности перехватило дух. Эдвард перепрыгнул через ограду дома 6/66. И медленно пробежал по саду бабушки Матильды, взяв скейт в руку. Взмах огромных чёрных крыльев (нарушение запрета) – и через мгновение Эдвард уже сидел на подоконнике возле Гертруды:

– Поверишь, если скажу, будто гулял неподалёку? И что подумал, раз ты ещё не спишь… В общем, ты ведь только вернулась домой. И ещё не совсем здесь освоилась. Я хотел спросить, не хочешь ли ты сходить со мной на запрещённый концерт «Пылающих жуков»? Не знаю, как здесь, а у нас они невероятно популярны! Билеты в трактир «Без названия» не достать! Но я поверил в чудо, и оно произошло: у меня два пригласительных. К тому же ты – моя должница. Твой Гробб написал на меня жалобу – на полутораметровый свиток.

– Жалобу?

– В Верховный СтраСуд. За нападение на священника. Да ты не переживай. Ма уже всё уладила – она же дипломат. Хотя и сказала, что ты на меня плохо влияешь. – Эдвард улыбался. – Так что насчёт концерта?

– Не знаю даже. Сегодня по радио слышала рекламу. Бабушка та-а-ак на нас с Чарли посмотрела… Не думаю, что она разрешит.

– А если я тебе скажу, что на концерте будет тот, кто поможет тебе вспомнить? Ты ведь хочешь узнать, что осталось в монастыре? Готовься к полёту.

Эдвард протянул Гертруде билет и выпрыгнул в окно.

* * *

Они встретились снова только через три недели, когда получили одинаковые Вспоминательные Повестки № 2. В них говорилось, что необходимо надеть белый или чёрный хитон со специальными прорезями на спине и быть на рассвете в воскресенье у Александрийского маяка.

Гертруда ждала этого дня с тех пор, как поняла, что же с ней произошло. Бабушка Матильда уже несколько дней не накладывала повязки и не использовала крем «От всего на свете». Единственное – просила без разрешения не делать глупостей.

– Я всё вам собрала, – сказала бабушка Матильда перед выходом Гертруды из дома (она завтракала на кухне одна). – И уже говорила вам десять раз, но всё же: сегодня – Праздник овощей и фруктов «Тыква-Тыква-Баклажан». Мы с Тутси и Робертом повезём миссис Тыкву на соревнования. Надеюсь победить – в прошлом году Тутси забрала кубки за «Самый смешной клубень» и «Землянику века». Приеду поздно. Но ужин готов – вам будет нужно только разогреть.

На улице просигналил клаксон. Бабушка Матильда принесла белые дорожные хитоны:

– Сегодня – великий день! Как бы я хотела посмотреть на вас. Чарли! Ты даже не позавтракал! Родной, я положила тебе клубничный пудинг! Не забудь!

Чарли спустился со второго этажа. Не сказав ни слова, он взял свой хитон, один из пакетов и вышел на улицу. После встречи с мистером Агнусом «Гнусным» Гроббом Чарли будто подменили.

Гертруда, попрощавшись с бабушкой Матильдой и схватив свой пакет, выбежала за братом. На ходу надев дорожный хитон, она села в экипаж «ОгненКолесн».

Бабушка Матильда махала им вслед, пока дом 6/66 не скрылся за поворотом.

– Чарли! Что с тобой?

– Всё нормально…

– Не нормально. Я же вижу. Это из-за Гробба?

– Всё! Отстань!

– Ты можешь со мной не разговаривать. Но…

– ХВАТИТ ЧИТАТЬ НОТАЦИИ!

Гертруда хотела стукнуть брата, чтобы тот успокоился. Но решила продолжить разговор позже. И если Чарли не расскажет, что его беспокоит, Гертруда его побьёт. Как старшая сестра – младшую.

До конца поездки Чарли и Гертруда так и не заговорили.

Когда экипаж прибыл к Александрийскому маяку, до рассвета ещё было далеко. На широкой поляне, освещаемой несколькими фонарями, лунной радугой и сотнями светлячков, уже собрались участники нескольких сообществ в белых и чёрных хитонах. Среди них Гертруда узнала Генри Никльби – прилежного мальчугана с красной бабочкой на шее, его сестра Рупертина «Бедняжка» Никльби чистила свои очки (на них почему-то летели светлячки, пачкая стекло пыльцой), Линда Глум мечтательно поправляла белоснежные волосы, а Мими Меенвольд разговаривала со своей маленькой собачкой, которую носила в розовой сумке.

Гертруда не поверила своим глазам – возле ребят жевал булку тот неприятный круглолицый мальчик в чёрном хитоне, с которым она столкнулась в магазине на Площади Трёх. С ним была его сестра – худая, но то же лицо, те же глаза. Оба были недовольны. С высокомерием рассматривали собравшихся. Возле них стояли подростки, которые высмеивали других. Сообщество «Пентакл». Гертруда заметила: те смеются над Рупертиной, бросая ей в волосы камешки.

Затем услышала имена толстяка и его сестры. Их она запомнит надолго – Дэмьен и Геката Мэффисы.

Чарли, не сказав ни слова, направился к компании своих одногодков, с которыми познакомился на экскурсии в саду.

– И тебе доброго дня, – прошипела Гертруда, напомнив себе, что нужно иногда давать брату подзатыльники. Для профилактики.

Гертруда краем глаза увидела, что теперь подростки в чёрных хитонах из Сообщества «Пентакл» перешёптывались. Одна девочка с лицом, как у летучей мыши, показала пальцем в её сторону и засмеялась. Остальные также залились смехом.

Выйдя вперёд, толстяк Дэмьен Мэффис направился в сторону Гертруды. Он выбросил булочку прямо в траву.

– Белый хитон? – Его голос был надменным. – Не ошиблась с цветом?

Друзья толстяка Дэмьена Мэффиса снова залились смехом.

– Тебе нужны проблемы? – позади Гертруда услышала знакомый голос. Эдвард появился будто из ниоткуда.

– ПРЕДАТЕЛЬ! – Дэмьен вымолвил это будто проклятие. Он подошёл к Эдварду нос к носу. Его глаза были полны злобы.

– Лучше закрой рот, Мэффис.

Дэмьен плюнул на землю. Гертруда была уверена, что сейчас завяжется драка. Как вдруг…

– Доброе! Доброе утро! – К поляне подходила сердитая женщина в тёплом сером хитоне. Её седые волосы были собраны в пучок, а на остром носу сидели маленькие круглые очки. В правой руке женщина держала остриженное птичье перо. Как объяснила, это «для смазывания ран». – Чёрные хитоны – направо, белые – налево. Быстро! Вы почему ещё не поделились? И – за мной!

Она повела всех к краю высокой скалы, возвышающейся над океаном.

– Меня зовут миз Азария Рафаи́л. Как вы знаете, с рассветом сегодняшнего дня снимаются дополнительные ограничения безопасности. И полёты над городом будут вновь разрешены. Ваш отец уехал, да? – миз Азария Рафаи́л обратилась Дэмьену Мэффису, который всё ещё злобно посматривал на Эдварда. – Для меня большая честь проводить сегодня этот вспоминательный курс. Ведь лучший способ вернуть воспоминания – полёты!